Легион. Книга 1. Непобедимые - Ками Гарсия Страница 33

– Погоди-ка…

– Оставь, – в унисон со мной сказал Лукас.

Я просто ищу укрытие от холода и боли,

Какую-нибудь хижину, чтобы спрятаться от дождя.

– Ты что, знаешь эту песню? – Потрясенная, я посмотрела на Лукаса.

Это была не самая популярная песня «Home» группы «Фу файтерс». Спокойная и как бы приглушенная, она была шепотом в мире, полном воплей.

– Это моя любимая, – застенчиво улыбнулся Лукас.

Щекам стало тепло, и внезапно меня охватило такое чувство, как будто мы с ним поделились друг с другом чем-то интимным в присутствии кучи народа. Я запала на эту песню с первого раза, когда ее услышала, сразу после маминой смерти. Я прослушала ее, наверное, раз сто. Она стала для меня чем-то вроде гимна, безмолвной молитвой.

О чем думал Лукас, когда впервые ее услышал? Приходилось ли ему сидеть в машине, раз за разом слушая песню с начала? Мне очень хотелось задать ему этот вопрос.

Он смотрел на меня с таким выражением, как будто тоже хотел о чем-то спросить.

Алара открыла дверцу, и ощущение близости между нами исчезло.

– Ну как, у нас все в порядке? – спросил Джаред.

– Нет. – Тон у Алары был ошарашенный.

– Что случилось?

Она на миг отвернулась к окну, прежде чем ответить.

– У нас осталось всего триста долларов.

Всего триста долларов?!

Джаред пожал плечами:

– Через несколько недель ты получишь еще, так ведь?

– Ты не понимаешь, – покачала головой Алара. – Кто-то снял с моего счета все деньги. Если только это были не хакеры, кроме родителей, больше никто этого сделать не мог.

Прист стащил с головы наушники:

– Что ты говоришь?

– Это послание. Мне нужно позвонить. – Алара вышла из фургона и нажала кнопку быстрого набора.

Она принялась расхаживать перед фургоном туда-сюда. Судя по всему, разговор ей не нравился. Манера Алары держать трубку прямо перед собой, крича в нее, немедленно напомнила мне Элль, которая поступала точно так же, когда кому-нибудь из ее бойфрендов случалось проштрафиться. Мне отчаянно захотелось, чтобы она сейчас оказалась здесь, рядом со мной.

Я попыталась представить себе встречу Алары и Элль. Интересно, схлестнулись бы эти две железные воли в яростном поединке или сплавились в одну неукротимую саркастическую силу?

Лукас наблюдал за тем, как она орет в трубку.

– Дело худо. – Алара плюхнулась на сиденье и захлопнула за собой дверцу.

Прист нерешительно перегнулся через спинку:

– Что случилось?

– Мои предки хотят, чтобы я вернулась домой. Они капали мне на мозг с тех самых пор, как умерла бабка. Мама считает, что у меня недостаточно подготовки. – Она издала короткий смешок. – Можно подумать, у них я ее получу. Ни один из них не член Легиона. Чему они, по их мнению, могут меня научить?

Вид у Джареда стал удивленный.

– Ты никогда нам об этом не рассказывала.

Она протянула руку и повернула ключ в замке зажигания.

– Это потому, что я к ним не вернусь.

Мы въехали на стоянку перед мотелем, над которым горел потрескавшийся знак «Есть места». На подъездной дорожке валялись пустые жестянки из-под пива.

– Это всего на одну ночь. Не может же быть, чтобы там совсем все было ужасно? – спросил Прист.

С точки зрения Алары, все было ужаснее некуда. Все двери, выходящие на стоянку, были ядовито-розового цвета.

Она сложила руки на груди, не желая сдаваться:

– Никогда в жизни не буду ночевать в комнате с розовой дверью. Всему есть предел!

Лукас вышел из фургона и направился в администрацию:

– Ты всегда можешь переночевать в фургоне.

К тому времени, когда он вернулся с ключом, Прист уговорил Алару хотя бы взглянуть на наш номер. Но когда дверь распахнули, Лукас остановился на пороге как вкопанный.

– Алара, пожалуй, тебе придется пересмотреть свои пределы.

Стены крошечного номера изнутри были выкрашены той же самой ядовито-розовой краской.

– Ну уж нет. – Она попятилась, качая головой. – Я скорее соглашусь ночевать на тринадцатом этаже.

Прист уговорами заставил ее переступить через порог.

– Не переживай. Я защищу тебя от этого омерзительного цвета.

В комнате было практически пусто: две двуспальные кровати, застеленные разномастным постельным бельем, неисправный телевизор на подставке с колесами и пластиковая корзина для мусора, которую явно давно не выносили. Сиротски голые стены не оживлял даже дешевенький пейзаж.

Алара сморщила нос:

– Гадость какая.

Прист рухнул на застеленную ветхим покрывалом постель:

– Здесь есть кровати. Все остальное не имеет значения.

– Всего две. – Алара указала на меня подбородком. – И одну из них мы забираем себе.

– Я претендую на половину этой, – заявил Прист. – Как человек, который едва не утонул.

– Ты теперь выжмешь из этого все, что можно, да? – поддразнила его Алара.

– Ну… вообще-то, да.

– Раз так, требуй себе тогда и право первым идти в душ, – сказала она. – От тебя пахнет еще хуже, чем от Кеннеди.

Джаред с Лукасом остановились у входа друг рядом с другом. Непривычно было видеть их бок о бок – одинаково широкоплечих, с одинаковыми полными губами, сонными глазами и длинными ресницами.

После того как Прист вышел из душа, второй по испачканности единогласно провозгласили меня. Я не стала спорить. Мою кожу покрывал присохший колодезный ил, а одежда была и того хуже.

– Эй. – Ко мне подошел Лукас, держа что-то в руках. – У меня есть запасная футболка – на тот случай, если тебе нужно.

Я и не подумала, во что переоденусь после душа.

– Спасибо.

Я почувствовала прикосновение к своей исцарапанной коже его содранной до мяса ладони. Вопреки всему, его прикосновение было ласковым – как и он сам. Я с легкостью могла представить, как Лукас слушает «Home», песню, любовь к которой у нас с ним была общей, и шепотом повторяет про себя слова, как это всегда делала я, когда чувствовала себя потерянной.

Я закрыла дверь и привалилась к ней спиной, дожидаясь, пока ванная наполнится паром. Мне не хотелось смотреть в зеркало на собственное грязное лицо и спутанные волосы. Видеть свежие ссадины на всем теле, чтобы знать, что они там есть, тоже не было нужды. Я уселась на кафельный пол под душем и стала ждать, когда бурая вода, стекающая по ногам, вновь станет прозрачной. Кожу щипало.