В интересах государства. Возвышение - Алекс Хай Страница 34

Тайный советник позволил себе даже не улыбку, а некую ее тень.

— В таком случае у меня есть основания верить, что тебя и правда не было на Всеволожском полигоне в момент инцидента. Но брошь мы все равно проверим.

— Разумеется.

— Однако тот, кто попытался убедить окружающих в том, что произошедшее — дело твоих рук, явно преследовал определенную цель. Остается понять, чего именно он хотел добиться.

Я пожал плечами и потушил недокуренную сигарету.

— Все очевидно. Главная цель — разрушить репутацию моей семьи. Кому-то явно очень не нравится, что род Соколовых начал потихоньку поднимать голову. Не нравится настолько, что от распространения неприятных слухов этот некто перешел к действиям. А у моей семьи сейчас две сильные перспективы: наше рыбное дело и я. Наш недоброжелатель попытался устранить обе проблемы одним махом. Убил нашу рыбу и пошатнул дело, да еще и подставил меня, чтобы вместо работы над восстановлением хозяйства я получил путевку в камеру Трубецкого бастиона. Бьют метко, должен сказать.

Корф залпом допил остатки кофе.

— Что ж, в таком случае давай дадим твоему недругу то, чего он так хочет.

Я удивленно моргнул.

— Вы что, действительно хотите посадить меня в камеру?

— Ненадолго. На пару-тройку дней, пока будем улаживать формальности. Пока получим результаты экспертизы броши, пока криминалисты дадут заключение по примененной на полигоне Благодати… Физическую свободу ограничим, но оставим тебе возможность связываться с родней. Сможешь контролировать процессы.

— И вы надеетесь, что, получив свое, этот таинственный недруг объявится?

— Вот и увидим. Посмотрим, какой следующий удар он нанесет. Есть предположения, что это может быть?

— Да откуда же мне знать? — вспылил я. — Дом наш взорвет? Дуб родовой срубит? Попытается устранить нас физически или нападет на семью, пока меня нет рядом, чтобы их защитить? Да что угодно, ваше превосходительство!

Корф криво улыбнулся своим мыслям, но со мной размышлениями не поделился. Зато придвинул ко мне старый дисковый телефон.

— Отзвонись своим, предупреди. Подробностей не раскрывай — мои люди все расскажут при личной встрече.

Я вспомнил о деньгах и Ольге.

— Боюсь, вашим придется побегать.

— Ничего. Твоих мы возьмем под охрану — так нам обоим будет спокойнее. И деньги твои передадим.

— Сестра в Лебяжьем осталась. Я должен ее забрать.

— Заберут. Только предупреди Ольгу Николаевну. И… добро пожаловать в нашу уютную камеру.

Я тяжело вздохнул. Ну что ж, опыт будет интересный. Хорошо хоть, не в Шлиссельбург засунули, хотя туда, насколько я помнил, отправляли политических преступников. Но если это поможет выйти на того паскудника, что так настойчиво нам гадил, я был готов провести хоть месяц в карцере Шлиссельбургской крепости.

Корф молча постучал по наручным часам.

— Поспеши, Михаил. Время.

Я ментально связался с отцом и коротко объяснил, что случилось. Патриарх, следовало отдать ему должное, лишних вопросов не задавал и в истерику не впал. А вот наши женщины могли. Подумаешь, наследника задержало Тайное отделение.

Сложнее было с Ольгой. Сестра и так на меня обиделась за то, что, по ее мнению, я слишком раскомандовался на ее территории. Готовясь к очередной волне негатива, я набрал ее номер на дисковом телефоне.

— Оль, это я, Миша.

— Ты же сказал, что заедешь через три часа, — недовольно проворчала сестра. — Что, уже подъехал?

— Нет. Я звоню сказать, что не смогу. Вместо меня заедет человек из Тайного отделения и отвезет тебя домой.

— Что случилось? — даже по телефону было слышно, как изменился голос Ольги. Из обиженного вмиг стал напуганным.

— Ничего страшного. Просто появились срочные дела в Петрополе. Займет несколько дней. Делай все по плану, что мы придумали — и все будет хорошо. Скоро вернусь.

— Но…

Я положил трубку на рычаг и взглянул на Корфа.

— Готов. Показывайте ваши уютные апартаменты.

Шеф набрал по другому телефону короткий внутренний номер и озвучил приказ. Я тем временем отдал ему ключи от готического Вити.

— Заберите деньги и передайте сестре. Это важно.

— Конечно.

— И еще, — добавил я, задержав руку над протянутой ладонью Корфа, — не сбрасывайте со счетов Бронштейна. Старик обещал дернуть за ниточки. Думаю, лишним не будет поглядеть, что он сможет накопать по своим источникам. Он просил меня зайти через два дня.

Пистолетыч молча кивнул и забрал ключи. Через несколько секунд в дверь постучали.

— Хорошо отдохнуть, — бросил шеф, когда за мной зашел конвоир.

***

Камера оказалась лучше, чем я ожидал. Все же деньги у Тайного отделения были. Я валялся на койке и глядел на свежеокрашенный сводчатый потолок. Места здесь было мало, да и заняться особо нечем. Поэтому я думал, перебирал в голове всевозможных недругов и всех, кто мог быть заинтересован в падении моей семьи.

Первой в голову, конечно же, приходила Темная Аспида. Я спутал им карты, смешал планы, даже, черт возьми, почти что подружил Отделение и надеждинцев. Ясное дело, что такого бы они мне не простили. Но Аспида явно умела ждать — почти полтора года молчали, сволочи. Затаились, следили за мной и успехами моей семьи, выжидали удобный момент для удара…

И дождались.

Теперь оставалось надеяться, что, воодушевленные успехом, они осмелеют и выкинут что-то более заметное. В конце концов, в прошлый раз мы подловили их именно на ошибке. Да, это едва не стоило нам с Бестужевым жизней, но мы откопали одного. К сожалению, несмотря на все старания Отделения, толку оказалось немного — мы взяли мелкую сошку, возомнившую себя богом.

Значит, попробуем еще раз. Поддадимся, заставим их поверить, что все идет по плану. И тоже станем ждать.

Я знал, что Ольга уехала к финнам — с моими деньгами, отцовским благословением и эскортом охраны. А я торчал в камере уже два дня, ел трижды в день и читал Библию — единственную доступную арестантам книгу. Единственным моим преимуществом относительно настоящих заключенных была возможность связываться ментально с внешним миром. В остальном же я полностью подчинялся местным правилам.

— Посетитель! — Охранник отворил окошко и заскрипел замками.

Я поднялся, быстро нашарил ботинки и, заложив руки за спину, встретил гостя кивком. Впрочем, здесь он был не гостем, а хозяином.

— Здравствуй, Михаил, — сказал Корф и моментально повесил непроницаемый купол. — Нужно поговорить.

— Есть понимание, когда меня отсюда выпустят?

— Боюсь, придется еще денек-другой посидеть. Есть новости — хорошие и плохие.