Вальс с медведем - Серина Гэлбрэйт Страница 34

То-то ей брань слышалась перед самым провалом в портал…

— А там и переход закрылся перед самым моим носом. И остался я как дурак последний торчать в той роще, голый и без портала.

— Потому что дурак ты и есть, — обличающе сообщил Бернар. — Я всякого от тебя ожидал, но чтобы такое… Ты глазам своим не поверил, а я ушам, когда Арнетти рассказала о произошедшем с ней. Каким лесничим ты станешь, если сейчас, будучи давно уже не детёнышем несмышлёным, творишь не просто глупости, но совершаешь проступки, подвергающие опасности тех, кто оказывается рядом с тобой?

— Лесничим? — повторил Бентон и по напряжённой его, царапающей интонации Арнетти поняла вдруг, что тема старая, явившаяся причиной не одного спора, болезненная для обоих и заезженная, как та пластинка. — Да не хочу я быть лесничим, папа! Дался мне этот твой долба…

Дверь распахнулась вновь и в гостиную ввалились Ринда и Дагги.

— Бен! — радостно воскликнула Ринда и бросилась брату на шею.

Пользуясь возможностью, отец и сын отвернулись друг от друга, Бентон осторожно обнял сестру. Дагги тоже подошёл к приятелю, кивнул в знак приветствия. Арнетти сочувственно улыбнулась мрачному Бернару и отправилась выуживать Берилл из-под стола.

* * *

Тем вечером спать Арнетти отправилась в комнату Ринды. Удобств от смены места дислокации не прибавилось — двух субтильные барышни вполне могли устроиться на односпальной кровати Ринды, но женщина с формами Арнетти если и поместилась бы на ней, то исключительно единолично. Посему в спальне девушки появился тюфяк, уложенный на полу между кроватью и окном. Сгонять законную хозяйку опочивальни на пол Арнетти не собиралась и без возражений заняла тюфяк, застеленный перекочевавшим с дивана постельным бельём. Именно в сравнении всё и познавалось, включая понимание, что у дивана были свои плюсы. И у гостиной. Однако Бернар настоял, чтобы Арнетти осталась ночевать у Ринды, и они обе не стали возражать.

Берилл последовала за хозяйкой. Бентон едва удостоил ящерицу вниманием и при первой же возможности сам поспешил укрыться в своей комнате. После прерванной ссоры отец и сын не обменялись и словом, избегали что смотреть друг на друга, что даже задерживаться дольше необходимого в одном помещении.

Переодевшись ко сну и забравшись под одеяло, Ринда принялась восторженно рассказывать, как хорошо у них с Дагги всё сладилось, и какой он замечательный, и вообще удивительно, что он сам к ней подошёл и поведал о своих чувствах, а то она, Ринда, думала, что ни капельки ему не интересна. И если у них и дальше всё пойдёт по протоптанной тропе, то как тепло на остров вернётся, так можно будет и парой себя назвать. Папа не откажет, папа Ринду очень любит и знает, что для неё никого на свете лучше нет, только Дагги один… ну, кроме папы и Бена. Но папа и Бен её родня, а Дагги… это Дагги. Он такой…

Дальше следовала очередная волна дифирамбов в адрес возлюбленного.

Берилл бродила взад-вперёд по хозяйке, не зная, как лучше улечься на новом месте. Арнетти тоже не спалось и не только из-за неугомонной Ринды. Даже когда сон наконец сморил девушку и в комнате воцарилась-таки тишина, Арнетти продолжала беспокойно ворочаться с бока на бок. Так и прокрутилась полночи, пока не погрузилась в чуткую тревожную дрёму.

Утром разбудил громкий возглас Ринды.

— Туман! Туманы снизошли!

— Туманы? — спросонья Арнетти не сразу поняла, о чём речь. — Какие туманы?

Потом сообразила.

Туманы?

Уже?!

Откинув одеяло прямёхонько на прикорнувшую на краю тюфяка Берилл, Арнетти вскочила с прытью, коей сама от себя не ожидала, и протиснулась к окну, перед которым замерла Ринда. За стеклом висела плотная молочная пелена, и чёрные расплывчатые силуэты деревьев с трудом проступали сквозь белёсую толщу.

— Так рано? — опешила Арнетти.

— Почему рано? — удивилась Ринда и отступила от окна. — В самый срок.

Значит, всё, приплыли? Добралось ли письмо до Агатовой чайки, получила ли его Юлисса — неважно, потому что как теперь она будет искать затерянный в тумане остров? Получится ли открыть сюда портал — неизвестно, потому что любые пространственные искажения, естественные или нет, на телепортах сказывались на редкость плохо. Разумеется, где-то там пролегала граница туманного покрова, он не бесконечен и открыть портал за его пределами наверняка можно, но что дальше? А дальше смотри пункт первый — как Юлисса будет искать затерянный в тумане остров?

Замкнутый круг.

Ринда накинула халат и умчалась вниз, греть воду для умывания. Берилл высунулась из-под одеяла, фыркнула и залезла обратно.

— Твоя правда, — согласилась Арнетти с ящеркой. — Забраться бы сейчас под тёплое одеялко, впасть как медведь в спячку и пусть меня разбудят весной, когда будет тепло и зелено.

Но люди не медведи, в спячку на зиму не впадали.

Медведи-оборотни тоже.

Ринда с утра была деятельна сверх меры. Окрылённая свежеобретённой взаимностью, девушка без устали летала по всему дому, делала кучу дел сразу, напевала вполголоса и пританцовывала. Бентон вышел из своей спальни только за водой да чтобы перехватить завтрак, сухо поздоровался с Арнетти, когда они встретились в гостиной, натянуто улыбнулся беззаботно порхающей сестре и поспешил сбежать к себе. Бернар с нежностью наблюдал за дочерью и помрачнел при виде не менее хмурого сына, проскочившего мимо отца с скоростью обиженного на весь мир подростка.

После завтрака Бернар отправился на обход острова, совершаемый в обязательном порядке сразу по снисхождению туманов. Арнетти видела из окна гостиной, как из пелены, замкнувшей дом в кольцо, бесшумно выступил волк, замер выжидающе возле степеней крыльца. Хотя нет, не волк — волчица Керри явилась совершить обход вместе с боссом. Арнетти помахала ей рукой, нисколько не сомневаясь, что Керри сразу её заметила, и волчица чуть склонила голову набок, явно не понимая смысла этого жеста. Спустя минуту-другую из-за дома неспешно вышел бурый медведь. Легконогая волчица нырнула в туман, медведь последовал за ней, лишь на мгновение повернув голову к фасаду. Арнетти показалось, что в звериной ипостаси Бернар был и крупнее непутёвого сына, и шерсть его темнее, и поступь увереннее, тяжелее, что, впрочем, не умаляло силы, сокрытой в массивном, обманчиво-грузном теле. Медведь шагнул в туман и истаял за считанные секунды, и Арнетти вернулась за стол у другого окна, где читала и писала. Села в кресло, перебрала листы бумаги с текстом, оценивая написанное за последние дни.

Неформат.

Вернее, такой вот полунеформат, когда автор хоть на полшага, но не попадает в целевую аудиторию. Вроде и тот же самый ромфант, какой везде, и одновременно плохо продающийся, мало востребованный, несмотря на грамотность, внятный сюжет и прочие достоинства, которых читатели хотят, но почему-то не выбирают. Надо, чтобы герой был посимпатичнее на лицо, побрутальнее, не вдовец и помоложе… а если и двухсотлетний реликт, подобно огненному князю, то хотя бы с внешностью записного красавчика, как у того же Дэсмонда.