Мудрец острова Саре - Джулия Дин Смит Страница 34

— Принц Фельджин! — негодующе фыркнул Бэзил.

— Если я в ближайшее время не подберу жену, — пробормотал принц, — то отец сам меня в него столкнет.

— Лично мне это напоминает… — начал Джейрен, неожиданно помрачнев. — А мой отец до сих пор при дворе? Надо бы найти его и сообщить, что я женился, — улыбнулся он Фельджину. — Иначе встретимся у подножия уступа.

Принц допил вино и предложил:

— Я тебя отведу. Думаю, он в конюшнях. Затем отыщу своего и попрошу закатить сегодня роскошный праздник. В честь свадьбы!

Фельджин поцеловал юную супругу в щеку, и они ушли. Когда Атайя осталась наедине с Хедриком и Бэзилом, разговор принял более серьезный оборот.

— Джейрен упомянул что-то о побочных действиях? — спросил колдун, вглядываясь в ее зрачки с сосредоточенностью окулиста. — Блокировка… она нанесла урон твоим способностям?

— Нет, как раз напротив.

Атайя описала в общих чертах всю историю, сообщив, что мало помнит о самих муках, и рассказала о своей странной силе — не только о быстром физическом выздоровлении, но и об удачной транслокации и зернах мекана… о том, на что наткнулась в мозгу селянки.

— Не могу утверждать на сто процентов, конечно, пока не вернусь в Пайпвел и не увижу собственными глазами, что Эмма стала колдуньей. Но я просто знаю: это будет так.

Губы лорда Бэзила напряглись, чтобы выдать слово «вздор», но он осекся, возможно, вспомнив, что то же самое говорил некогда и о транслокации — о заклинании, которое ныне испытал на себе. Вместо обвинений в хвастовстве он посмотрел на Атайю, полный благоговения и тревоги. Хедрик давно убедился, что Атайе можно верить, и теперь прикусил губу, напряженно думая о том, каким значением обладает новое умение.

— Что со мной происходит? — спросила Атайя в надежде, что один из мудрых мастеров прольет свет на волнующий ее вопрос. — Что натворила блокировка?

Мгновенного ответа не последовало. Оба молчали, обмениваясь недоуменными взглядами, и рассуждали над задачей. Атайя с нетерпением ждала диагноз, слегка обеспокоенная тем, что столь высоко почитаемым колдунам требуется так много времени.

— Часто говорят, — наконец начал Хедрик, потирая морщины на бледном лбу, — что если взглянуть в лицо Богу, то можно обезуметь. Поэтому мы смотрим только на отражение его лица; солнце, звезды, море — его творенье. Думаю, во время мекана происходит то же самое. Это наше первое столкновение с божественным — не самое приятное столкновение. Голоса… хаос. Похоже на межвременное пространство, через которое проходишь во время транслокации. — Он остановился, словно сравнение имело особое значение. Бэзил заерзал в кресле. — Возможно, под блокировкой ты была столь сильно ограничена собственной магией, что близко соприкасалась с проявлением божественного в себе. Ты подошла на такое малое расстояние, что, видимо, узнала секреты, которые Бог и не хотел тебе открывать, по крайней мере пока. Поэтому ты и не помнишь, что происходило в последние дни.

— Наш дар — палка о двух концах, — произнес Бэзил, уставившись на комок пыли на ковре. — Наша сила смертельна, если не знать о ней ничего, и она не менее фатальна, если постичь ее во всей полноте. От нас зависит, как найти золотую середину.

Атайе вдруг стало не по себе. Разговор о разрушительной силе божественного выводил ее из равновесия. Она не собиралась вторгаться в царство Бога и выведывать Его тайны — если именно это и произошло.

— Вот что я думаю, — продолжил Хедрик, — всему должно быть объяснение. Когда ты впервые создала визуальную сферу, у тебя заклинание получилось лучше, чем у опытного колдуна. Возможно, твой талант развился под воздействием блокировки. Видеть «зерна» — в каком-то смысле все равно что предсказывать будущее.

Возросшая сила, которой ты теперь обладаешь, возникла неспроста. Мощные вспышки магии происходят во время мекана. Если мекан — столкновение с божественным, а под блокировкой ты как раз в нем и пребывала, но в большей интенсивности, то нет ничего удивительного в твоих нынешних способностях… по крайней мере на определенный промежуток времени.

— Вы имеете в виду, что это не навсегда? — спросила Атайя, пытаясь найти себе оправдание.

Если талант пропадет, то и нечего говорить о правомерности его использования.

— Вспышки силы почти всегда утихают после мекана. Что касается твоего дара… может, он надолго, может, нет. Здесь трудно что-либо сказать, Атайя, тебе самой решать, — закончил Хедрик, и его глаза сверкали от белой зависти, как у отца, который знает, что его ребенок достигнет того, чего не удалось ему самому.

— Следует ли из этого, что мне самой надо решить проблему морали? Нужно ли использовать новый талант или нет?

Атайя вкратце объяснила, какой переполох будет в Кайте, когда обнаружится или просто пройдет слух, что можно заранее определить, спят ли в человеке всеми проклинаемые магические силы. Значит ли это, что дар надо скрыть или просто не пользоваться им в Кайте? Тут большая разница, к тому же определенные заклинания раньше запрещались из-за присущей им опасности, а не из политических соображений.

— Думаю, внутренний голос подскажет тебе, что нужно делать, — задумчиво ответил Хедрик. — Вряд ли справедливо применить талант по отношению лишь к некоторым, если ты не можешь дать преимущества всем. Слишком опасно, учитывая ситуацию у тебя на родине.

— Я склоняюсь к такому же мнению, — поддержал Бэзил, — однако, как отметил Хедрик, тебе самой выбирать. — Он по привычке нахмурил брови — пережиток прежнего недоверия, который тотчас испарился. — Думаю, мы можем доверить тебе принятие правильного решения. Полгода назад я вряд ли сказал бы такое, а сейчас полностью в этом уверен.

Хедрик приподнял белые густые брови. Атайя и сама до сих пор терялась, но радовалась, что наконец завоевала доверие верховного лорда.

— Что ж, раз уж ты в порядке, позволь спросить, как идет кампания? — перевел тему Хедрик, наполняя кубки. — Много людей перешло на твою сторону?

Атайя криво улыбнулась:

— Не так уж. Пара десятков.

Затем она ввела Хедрика в курс событий Кайта и проблем с волонтерами. Поскольку он лично принимал участие в наборе первых членов едва оперившейся армии колдунов, Атайя рассказала и о желании Дома Де Пьера продолжить ее дело на западе, о мудром положительном влиянии Тони и заразительном энтузиазме Ранальфа.

— А Ранальф показывает безупречную преданность кампании, — завершила Атайя. — Поверить не могу, что я когда-то в нем сомневалась. Теперь я беру ваше мнение на веру.

Хедрик скромно пожал плечами:

— С возрастом должна приходить рассудительность.

У Бэзила посерьезнел взгляд.

— Не все колдуны Саре подчиняются Мудрецу, Атайя. Ранальф — приятное исключение.

— Мудрецу?

Атайе не понравилась важность, с которой верховный лорд Бэзил это произнес. Отчего-то побежали мурашки по спине.