Хранитель волков - Марк Даниэль Лахлан Страница 34

Вали заглянул Дизе в глаза. Почувствовал какой-то запах. Что-то горит. Диза, как он понял, сунула в огонь край своей юбки, украдкой, чтобы никто не заметил раньше времени.

Ткань занялась, комната наполнилась светом, движением и шумом. Джодис оттащила Дизу от очага, остальные кинулись к ней, принялись хлопать по юбке, пытаясь прибить пламя, однако Диза одной рукой отгоняла их, а другой тянулась к Вали и шипела что-то себе под нос. Двое мужчин опрокинули знахарку на пол, кто-то еще плеснул воды, но Диза по-прежнему смотрела Вали в глаза.

Вали чувствовал, как по сознанию растекается холод, сырой и темный, от которого становится нестерпимо страшно. Он упал на спину. В него вошло что-то, ощущение было такое, будто в горле застряла жаба, липкая извивающаяся тварь, которую никак не выплюнуть обратно. Единственный способ избавиться от омерзительного ощущения — встать и пойти. Он ужасно устал, однако сонливость как рукой сняло. Вали поднялся.

Сострадание к Дизе воплотилось в некое ощущение на кончике языка, он сознавал его, однако отстраненно, на фоне терзающей его тошноты. Вали знал, что ему необходимо сдвинуться с места. Его охватила тоска сродни той, что охватывает, когда приходится сидеть дома в буран — смертельно хочется выйти, однако понимаешь, что это невозможно, — но только усиленная во много раз.

Он прошел вглубь комнаты, где Браги повесил свой меч рядом с вещмешком. Юноша взял и то и другое и вышел. Никто не пошел за ним, все хлопотали вокруг Дизы или следили за тем, чтобы вокруг нее хлопотали остальные.

Наступили длинные сумерки летнего дня. Бледное небо приобрело серебристый оттенок, сбоку от громадной луны горела одинокая яркая звездочка. Вали заметил, что луна уже не совсем полная. У него осталось меньше месяца на то, чтобы спасти Адислу.

Крупная ворона перелетала с дерева на дерево, и Вали как будто копировал ее движения. Уставший до предела, он видел словно со стороны, как он бредет вперед, и мысленно отметил, что движется вдоль фьорда на восток. Лишь движение успокоило тошноту. А в следующий миг Вали словно вовсе забыл, что куда-то идет.

Его действия казались автоматическими, неосознанными, бесцельными; он вышел из селения на дорогу, лишь смутно понимая, что происходит вокруг. Он полностью погрузился в мысли об Адисле, о Дизе, вспоминал те ледяные глаза, которые смотрели из ее тела, и совершенно не замечал, где находится, пока не проснулся.

Он поднялся, стряхнул с себя росу и огляделся по сторонам. Трава была примята. По-видимому, он спал здесь. Снова спустились сумерки. Вали проверил, на месте ли меч и мешок, поглядел вдаль. На горизонте поднималась темно-синяя гряда гор, и он понял, что именно туда и нужно идти. Его снова охватила тошнота, и он решил, что не станет тратить время на еду, а просто будет идти, пока не найдет волкодлака.

Он стоял почти на самом гребне крутого холма, в нескольких ярдах от того места, где проснулся, а до того упал словно подкошенный. Вали осторожно приблизился к краю и поглядел вниз, в долину. Два всадника прямо под ним спешились и разбивали лагерь. Они расстелили одеяла под густой ольхой и развели небольшой костер. Люди собирались спать, укрывшись от посторонних взглядов в тени дерева.

Один из них был посланник Аудуна, Хогни. Вали поглядел на далекие горы. Лошадь поможет ему преодолеть расстояние в два раза быстрее. Вали смутно ощущал, что околдован, и подозревал, что именно поэтому в голове так внезапно прояснилось. Неужели заклинание или же тот, кто это заклинание наложил, хочет, чтобы он украл лошадь и сократил время путешествия?

Путники у костра как будто его не замечали. Вали осенило, что проще всего будет спуститься к ним и потребовать лошадей. Эти люди, в конце концов, вассалы его отца, потому обязаны повиноваться ему. Однако его отец приказал ему изловить человека-волка. Согласятся ли вассалы Аудуна отдать ему лошадей? И что помешает им его убить, если они вдруг захотят? Есть же другие претенденты на престол Аудуна — кузены, дяди. Если хотя бы один из посланников на их стороне, он может просто-напросто проткнуть его копьем и вернуться домой, и никто ничего не узнает.

Рука интуитивно потянулась к мечу. Затем Вали вжался в траву и принялся дожидаться, пока эти двое уснут.

Прошел час с тех пор, как путники улеглись, и Вали решил, что уже можно двигаться. Только что стемнело, наступила короткая ночь, разделяющая узкой чертой долгие дни северного лета. Яркая луна, почти полная, если не считать отрезанной справа тонюсенькой полоски, сверкала в небесах, окруженная звездами. Вали представилось, что это глаз спящего бога. К тому времени, как он зажмурится и снова откроется во всю ширь, Адисла будет мертва, если Вали не привезет человека-волка.

Его ближайшая задача была не так уж проста. У спящих необходимо забрать хотя бы одно седло и уздечку, никого не разбудив, а затем подобраться к лошадям. Поймать их будет легко, потому что усталые путники стреножили животных, связав одну переднюю ногу с задней, чтобы те не ушли далеко, но Вали прекрасно знал, что лошадь может запротестовать — и весьма шумно, — если ее захочет оседлать чужак.

Он как можно тише спустился по склону. Укрытия здесь не было, в ярком лунном свете он был доступен всем взглядам, оставалось лишь надеяться, что люди не проснутся.

Подойдя ближе, Вали узнал второго путника — Орри, один из вассалов Аудуна, которого он встречал, изредка навещая отчий дом. В голове у Вали прояснилось, поскольку он отдохнул, дым выветрился, и сейчас сын конунга задумался, отчего эти люди путешествуют по суше, когда на дворе лето. Иногда купцы, желавшие избежать встречи с пиратами, ездили по суше, точно так же поступали пастухи, перегоняющие стада, и вообще все те, кто по веской причине не мог воспользоваться лодкой, остальные же предпочитали путешествовать по морю. Только когда реки и озера замерзали, люди перемещались по суше. Нужно быть сумасшедшим или зачарованным, чтобы ехать верхом, когда можно идти под парусом.

Вали прокрался мимо чадящего костра, отыскал седло и уздечку. До сих пор он как-то не задумывался, как много у этих предметов металлических частей и сколько грохота они производят. Седло и уздечка так звенели, что напоминали скорее музыкальный инструмент, чем конскую сбрую. Если бы Вали был настоящим разбойником, он, наверное, решил бы, что проще сначала убить спящих, прежде чем угонять коней. С величайшей осторожностью Вали подошел к пасущимся лошадям.

Животные были прекрасно обученные, он без труда приблизился к одному из них — сильному мускулистому коню, явно способному к долгой скачке. Оседлал как можно быстрее, поглядывая на спящих людей. Конь не издал ни звука, только коротко всхрапнул, жалуясь на слишком туго затянутую на выдохе подпругу. Затем Вали наклонился, чтобы развязать веревку, которой был стреножен конь. А когда снова распрямился, на его плечо легла чья-то рука.

— Князь, если ты будешь вот так бродить по ночам, тебя самого примут за волкодлака.

Вали развернулся на месте и увидел перед собой улыбающегося Хогни.