Раб змеиной королевы - Брайан Толуэлл Страница 34

– Сур, раб мой, прекрати это.

Щупальца Чипуа-Акая внезапно застыли в воздухе, словно наткнувшись на неодолимую преграду. Громадный жук изумленно моргнул единственным красным глазом, неуклюже повернулся и, переставляя лапы-ходули, двинулся обратно в свое логово. Не дожидаясь, пока древняя плита затворится за ним, волшебница приблизилась к обглоданному скелету и проговорила:

– Как видишь, Тот-Амон, я не обманула. Я – не ты. Клятва именем Сета для меня нерушима. Чипуа-Акай не убил тебя. Ты жив. А знаешь, почему? Я подумала, что ты не дотягиваешь до звания великого чародея. Твое поведение здесь лишь доказало это. Ты просил пощады, точно презренный раб!… Я думаю, ты недостоин умереть привилегированной смертью. Такая смерть стала бы тебе незаслуженной наградой и слишком мизерной платой за унижения, которым ты подвергал меня и Атотмиса, – с лютой злобой прошипели уста верховной жрицы. – Я сочла, что ты должен умирать долго-долго-долго… Очень долго и очень страшно! Так долго и так страшно, как не умирал ни один человек прежде…

Мерклые глаза скелета смотрели на нее, но не было в них ничего, кроме навеки застывшей муки. На миг Тхутмертари усомнилась, понимает ли ее Тот-Амон, и она мысленно вопросила:

– Сур, раб мой, ответь, в уме ли он?

– Он в здравом уме – если, конечно, его ум после такой пытки можно назвать здравым, – и он слышит и понимает тебя, только разговаривать он не может.

Удовлетворившись этим ответом, владычица Черного Круга продолжала:

– …Я могла бы призвать в наш мир демонов Ада, чтоб терзали они твою душу, Тот-Амон. Однако, – она плотоядно облизнулась, – я не хочу отдавать тебя другим. Я сама займусь тобой. И ты будешь страдать, пока не надоешь мне! Ты очень кстати напомнил об Атотмис. И заклинание передал весьма кстати. Я не буду ждать. Я освобожу его сейчас. А тебя, Тот-Амон, упеку вместо него в твой каменный мешок! Чтобы ты всегда был у меня под рукой. Полагаю, это будет справедливо.

Она слегка потерла Кольцо Сета, и золотые цепи, удерживающие скелет Тот-Амона; повинуясь взгляду магической змеи, освободили скелет от своих объятий. Тхутмертари произнесла ментальный приказ и присовокупила к нему проникающее заклинание. В следующий миг владыки Черного Круга, бывший и нынешняя, исчезли из Склепа Принцев.

Атотмис ждал. Времени для него не существовало. Тот-Амон обещал вернуться через час, чтобы открыть наконец для него Брата спасительной смерти. Но что такое час – вечность или мгновение? В каменном мешке ответа на этот вопрос нс существовало. И все же Атотмис чувствовал, что час уже минул, и нетерпение мучило его, ибо ко всем прочим мукам он уже притерпелся. Где же Тот-Амон? – повторял он себе и изводил безответностью. Каждая новая минута ожидания более не казалась мигом – она казалась вечностью.

Узник видел в кромешной тьме гораздо лучше, чем при свете. Это было естественно, ведь в заколдованную темницу, где провел он последние годы, не проникал ни единый лучик света. Даже тусклое изумрудное облако, в котором всегда являлся к нему Тот-Амон, вызывало боль. Поэтому он сразу и отчетливо узрел две фигуры, безмолвно возникшие в его каземате. И не поверил своим глазам.

Одна фигура была костлявой, как будто лишенной плоти, и Атотмис вдруг осознал, что так оно и есть: в гости к нему пожаловал живой скелет. Вторая фигура, укутанная в Покрывало Ночи, принадлежала его возлюбленной, и он поверил бы в то, что видит именно ее, если бы привычный облик нс дополняли огромная рубиновая корона со вздыбившейся змеей, украшающая ее волосы, и змеиный перстень, окольцовывающий средний палец се левой руки. Видение не было правдой, сразу решил узник. Вероятно, Тот-Амон желает устроить ему последнюю пытку перед смертью. Пытку иллюзией победы.

Тхутмертари, одинаково хорошо видевшая во тьме и при свете дня, приветственно протянула ему руку.

– Это я, Атотмис. Я! Я пришла за тобой, возлюбленный мой.

Она сказала это, но на самом деле чувство, которое испытывала она к нему, вряд ли можно было назвать любовью. Прежде они любили друг друга. Странной была та любовь. Жрец-расстрига оказался единственным человеком, кто принял Тхутмертари такой, какой она была. Единственным, кто не убоялся злодейств и непотребств, чинимых ею. В прошлые времена она бессчетное количество раз совокуплялась с людьми и с демонами, но любовь свою неизменно дарила лишь ему, Атотмису. Когда Тот-Амон заточил его в это узилище, Тхутмертари доказала эту любовь, вызвавшись следовать за ним. Так провели они вместе годы в заколдованном каменном мешке, пока Тот-Амон не призвал ее пред свои очи. Она обрела свободу немногим более месяца тому назад. И как много изменилось за это время для нее! Она сражалась и страдала, она лгала и мстила, она настойчиво рвалась к власти, чтобы исполнить свою миссию в этом мире. Сама сущность ее претерпела зловещие преобразования, и теперь от человека в ней оставалось только тело. Другие страсти, кроме любви, владели ею, и ощущения любви были оттеснены ими. И вот теперь, когда она достигла абсолютной власти, стало ясно, что любовь к ничтожному жрецу безвозвратно ушла из ее змеиного сердца, уступив место привязанности: все-таки они, Тхутмертари и Атотмис, слишком долго были вместе. Она, не узница, а владычица, уже не любила его, но отчего-то ощущала себя обязанной вытащить его из каменного мешка и одарить милостью своей. Она не знала, нужна ли ему ее милость, а если нужна, то какая милость, да это ее и не интересовало- Милость ему нужна была ей самой. На самом деле и Атотмис более не мог любить ее, ибо он любил другую Тхутмертари – не королеву и не верховную жрицу. Он тоже стал другим, ведь теперь к роду живых отнести его можно было лишь с очень большой натяжкой…

– Давай заканчивай с этим, Тот-Амон, – прогоняя наваждение, молвил узник. – Я готов умереть.

– Глупенький, тебе не нужно умирать, – ласково сказала она, погладив его по лысой голове. – Тот-Амон – это. – Она указала на недвижный скелет. – Он более не опасен тебе.

– А ты тогда кто? – недоуменно спросил Атотмис.

– А я – Тхутмертари. Помнишь меня? Я пришла за тобой.

Он медленно провел свободной рукой по ее гибкому стану, потрогал волосы и корону.

– Ты… королева… – запинаясь, проговорил он.

– А также владычица жрецов и магов, – добавила она. – Теперь я властвую в Стигии, а скоро мне будет принадлежать весь мир. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной в дни моего триумфа, Атотмис. Ты нужен мне.

Узник покачал головой.

– Наверное, я уже умер. Когда же это случилось?…

– Скажи, Сур, раб мой, а этот в уме? Или выжил из ума?

– Он в уме, однако не скоро придет в себя. Шок слишком силен.

– Что я должна сделать?

– Поскорее выведи его отсюда и дай отоспаться. Если желаешь, я подлечу его душу во сне.

– Желаю. Сделай это, Сур, раб мой. Атотмис вздрогнул и погрузился в гипнотический сон. Тхутмертари оборотилась к скелету, вгляделась в мутные глаза его. Они по-прежнему ничего не выражали.