Память льда. Том 2 - Стивен Эриксон Страница 34

Куски мяса отрезали ножами со всех частей тела. Бёдра, ягодицы, грудь, спина, лицо. Но Итковиан знал, что этот пир вызвал не голод. Тенескаури в этом зале выглядели гораздо более сытыми, чем те, которых ему доводилось видеть. Нет, этой ночью они праздновали.

Слева от трона, наполовину сокрытый тенью, стоял крест, сделанный из двух скрещённых пик. На нём висела кожа князя Джеларкана.

— Любезный князь умер до того, как мы начали готовить, — произнёс юноша на троне. — Мы ведь на самом деле не жестоки. Ты не Брухалиан — он мёртв. Значит, ты — Итковиан, пресловутый Кованый щит Фэнера.

Из-за трона выступили провидомины в тусклых доспехах и меховых плащах, лица скрывались за решётчатыми забралами, руки в латных перчатках сжимали тяжёлые боевые топоры. Четыре, восемь, дюжина. Двадцать. И они продолжали выходить.

Юноша на троне улыбнулся:

— Твои солдаты выглядят… усталыми. Они не подходят для такого особого задания. Ты знаешь меня, Итковиан? Я — Анастер, Первый Сын Мёртвого Семени. Скажи мне, где население этого города? Что ты с ними сделал? О, дай угадаю. Они скрываются в тоннелях под улицами. Их защищает горстка выживших джидратов, пара взводов твоих «Серых мечей», несколько солдат из капанской дружины князя. Думаю, князь Арард тоже хорошо спрятался. Какая жалость. Мы хотели обстоятельно побеседовать с ним. Что ж, продолжим искать входы. И мы найдём их. Мы очистим Капастан, Кованый щит, хотя, увы, ты до этого счастливого дня не доживёшь.

Итковиан внимательно смотрел на юношу и увидел то, чего совсем не ожидал.

— Первый Сын, — сказал он, — в вас томится отчаяние. Я заберу его, сударь, вместе с вашим бременем.

Анастер вздрогнул, как от удара. Он подтянул колени, полностью забрался на сиденье трона, его лицо судорожно дёргалось. Рука нашарила странный обсидиановый кинжал на поясе и отпрянула, словно камень был раскалён.

Его мать закричала, вцепилась сильнее во всё ещё протянутую руку. Юноша с рычанием высвободил ладонь. Женщина упала на пол и свернулась в клубок.

— Я не ваш отец, — продолжил Итковиан, — но я буду как он. Излейте душу, Первый Сын.

Юноша ошарашенно глядел на него, затем оскалил зубы.

— Кто… Что ты? — прошипел он.

Капитан шагнула вперёд.

— Мы прощаем ваше невежество, сударь. Он — Кованый щит. Фэнер ведает печаль, такую великую, что уже не способен выдержать её. И он выбирает человеческое сердце. Закалённое. Смертная душа, которая вберёт всё горе целого мира. Кованого щита. Последние дни и ночи видели невыносимо много скорби и позора — и весь он, теперь мы это видим, отражается печальным знанием в ваших глазах. Вы ведь тоже это понимаете, сударь?

— Вы не сможете это выдержать, — произнёс Итковиан. — Передайте своё отчаяние мне, Первый Сын. Я готов принять его.

Вопль Анастера зазвенел в огромном зале. Он забрался выше на спинку трона и обхватил себя руками.

Все взгляды были прикованы к нему.

Никто не шевелился.

Тяжело дыша, юноша посмотрел на Итковиана. Затем потряс головой.

— Нет, — послышался шёпот, — ты не получишь моё — моё! — отчаяние.

Капитан прошипела:

— Это дар! Первый Сын…

— Нет!

Итковиан начал оседать. Кончик меча задрожал и медленно пошёл вниз. Вестовая подставила плечо, поддерживая командира.

— Ты его не получишь! Не получишь!

Когда капитан обернулась к Итковиану, её глаза были широко распахнуты.

— Сударь, я не могу одобрить этого…

Кованый щит встряхнул головой и медленно выпрямился вновь.

— Нет, я понимаю. В Первом Сыне нет ничего, кроме отчаяния. Без него…

Он ничто.

— Я хочу, чтобы их всех убили! — надломленным голосом крикнул Анастер. — Провидомины! Убить их всех!

Сорок провидоминов двинулись вперёд, огибая с обеих сторон стол.

Капитан рявкнула приказ. Первая линия слаженно упала на одно колено. Вторая вскинула арбалеты. Сорок четыре болта просвистели в комнате. Ни один не прошёл мимо цели.

Из боковых гостевых комнат вылетели ещё стрелы.

Первая линия сзади Итковиана поднялась и приготовила оружие.

Стоять осталось только шесть провидоминов. Ещё корчащиеся и уже навечно замершие тела усыпали пол.

Тенескаури бросились из-за стола к дверце за троном.

Первым добрался до неё Анастер, за ним, отставая на шаг, его мать.

Провидомин кинулся на Итковиана.

У меня ещё есть дело.

Сверкнул меч Итковиана. Голова вместе со шлемом полетела с плеч. Обратный взмах разорвал плетение кольчуги, вспоров живот другому провидомину.

Арбалеты запели вновь.

«Серые мечи» так и не вступили в ближний бой.

Кованый щит опустил оружие.

— Капитан, — произнёс он какое-то время спустя, — снимите тело князя. И кожу. Нужно вернуть князя Джеларкана на престол, на его законное место. А мы останемся удерживать этот зал. Ненадолго. В память о князе.

— Первый Сын…

Итковиан обернулся к ней.

— Мы его ещё встретим. Я — его единственное спасение, сударыня, и я не подведу его.

— Вы — Кованый щит, — нараспев ответила капитан.

— Я — Кованый щит.

Я печаль Фэнера. Я печаль мира. И я выдержу. Я выдержу её всю. У нас ещё есть дело.

Что способна вместить душа, не способна постичь плоть.

Имарак, Первый Дестриант.

Устав Фэнера

Горящая в лихорадке, чешуйчатая кожа двигалась, словно влажный, наполненный камнями мешок. Тело Матроны сочилось едким маслом, пропитавшим изодранную одежду Тока Младшего. Он скользил между складками плоти, пока огромная, раздутая к’чейн че’малле металась по песчаному полу, а её массивные руки стискивали малазанца в яростных объятиях.

В пещере царила тьма. Проблески света, которые Ток видел, были порождены его собственным разумом. Иллюзии, которые могли бы быть воспоминаниями. Изодранные, раздробленные видения — невысокие холмы, покрытые жёлтой травой, под тёплым солнцем. Фигуры, где-то на самой грани видимого. Некоторые — в масках. Одна из них — лишь мёртвая кожа, натянутая на мощные кости. Другая… красота. Совершенство. Ток не верил ни в одну из них. Эти лица были лишь гримасами безумия, которые подплывали всё ближе, парили уже за плечом.

Когда сон овладел Током, ему приснились волки. Они охотились — не ради пропитания, но чтобы принести… нечто иное — Ток не знал, что именно. Добыча бродила в одиночестве и бросилась бежать, увидев его. Он ринулся за ней, бок о бок с братьями и сёстрами. Мчался без устали, мили пролетали под его лапами. Маленькое испуганное существо не могло убежать от них. Ток и его сородичи приближались, загоняя добычу к склонам холмов, пока она наконец не споткнулась и не рухнула. Они окружили её.