Конец пути - Ярослав Гжендович Страница 34

А потом у меня останавливается сердце, поскольку я вижу, кто стоит на носу. Вижу фигуру, укутанную в водонепроницаемый мех, фигуру того, кто ждет, чтобы передать мне известие. Важное известие. Нечто, что нужно сказать сразу, что нельзя увидеть или проверить самому.

Я чувствую, как бьется пульс в ушах, и иду навстречу кораблю, который движется к нам, разбрызгивая фонтаны пены, но впереди еще широкая полоса льда, могущего выдержать человека.

Человек на носу приседает и держится за релинг, когда нос разбивает ледяные плиты на краю фирна. Корабль продавливает их своим весом и толкает себя вперед, раздвигая в стороны куски ледяной крошки. Человек на носу снова встает и терпеливо ждет. Наверняка это обязательный, молчаливый Осот. Уже решил, что именно он и станет тем, кто передаст мне известие, и решил сделать это сразу. Потому стоит там, несмотря на яростные толчки крушащегося льда и холодные брызги волн.

Ледяной корабль наконец застревает и откатывается с кучи битого льда.

Я иду, потому что хочу взглянуть в лицо тому, кто стоит на носу, хочу увидеть его глаза и молчаливое сообщение, застывшее на лице.

Он сбрасывает капюшон, и я вижу вьющиеся на ветру, темные, словно ночь, волосы Сильфаны.

Сажусь на лед и плачу. Знаю, что у меня несколько секунд, пока не приблизятся остальные и пока она не спрыгнет с борта.

Но этих нескольких секунд хватает, чтобы вытереть глаза, пока все не замерзло.

Когда отряд добирается до меня, у меня сухие, припухшие веки и замерзшие щеки. И все.

— Сперва Деющая, — говорю я. — Прямо в трюм. И уходим, наконец, отсюда.

Я не могу схватить Сильфану в объятия и сжать ее изо всех сил — ребра ее сломаны. Но я могу взять ее лицо в ладони и обхватить руками плечи. Могу ласково прижать ее, почти по-отечески. В конце концов, я командир, а она — воин. Вот что мы изображаем — этого и будем придерживаться.

— Ты должна лежать, — говорю я.

— Ну, ног мне не отрубили, — отвечает она. — И я хотела увидеть, что ты жив. Думаю также, что ты должен осмотреть мой бок и удостовериться, что все хорошо заживает.

«Будет жить»? — сдаюсь я.

Глава 4 ШЕПОТЫ И ТЕНИ

Если дружбу ведешь

и в друге уверен

и добра ждешь от друга —

открывай ему душу,

дары приноси,

навещай его часто.

Но если другому

поверил оплошно,

добра ожидая,

сладкою речью

скрой злые мысли

и лги, если лжет он.

Hávamál — Речи Высокого

Все это скорее напоминает траурный кортеж, чем триумфальное возвращение из экспедиции. Мы приплываем к Городу на пятый день пополудни, но дрейфуем в открытом море вне контроля наблюдательных башен, ожидая, пока опустится тьма, и только тогда выпускаем нетопырей.

Конвергентное соответствие нетопырей. Называю их нетопырями, поскольку у них слегка рептильные формы и кожистые крылья, а бывает, что они и живут в пещерах. Ничем больше тех они не напоминают. Живут над морем, охотятся на рыбу, похожи на пестрых маленьких виверн, причем из кошмарного сна; не все их виды ведут ночной образ жизни, а ночные — светятся снизу, привлекая жертв к поверхности воды. Зато они возвращаются в гнезда с упорством, достойным удивления, и их можно выдрессировать, чтобы доставляли сообщения с расстояния километров сто пятьдесят.

На этот раз это простое сообщение: «Возвращаемся, объект у нас, потери в допустимых пределах, есть раненые», зашифрованные как: МАЙК, ЗУЛУ, ФОКСТРОТ, ОСКАР.

В ответ с башни Верхнего Замка, видного над массивом Каверн, трижды вспыхивает зеленый свет. Подтверждение.

Осот осторожно правит между зажженными на вершинах военного порта красными и зелеными лампами, а потом — в укрытую бухту и под поднятую в стену кованую, отекающую водой обледенелую решетку, вглубь дока, вырезанного в скале.

Все в тишине, под защитой ночи, без свидетелей, потому что даже страже приказано вернуться в казармы с рапортами.

А теперь мы ступаем по заснеженной брусчатке улочки Верхнего Замка, под эскортом Братьев Древа, которые ведут запряженные ослами повозки с накрытыми сукном телами. Анемон, Дягиль и Явор, который умер на корабле перед нашим возвращением. Еще одна повозка перевозит саркофаг с погруженной в спячку Калло, накрытый в точности как гроб. Замаскированные ряды емкостей с магией похожи на большие яйца. Раненые. Сильфана, Варфнир, Кизил и Лавр. Худой молодой мужчина по имени Бенкей все еще молчит и только трясется, сжимая в руке флейту, на которой компульсивно играет по кругу «Porque te vas», если только перестать обращать на него внимание. Большой Н’Деле и Филар осторожно ведут его с двух сторон, Братья Древа светят нам на темных улочках фыркающими факелами. У всех нас одинаковые плащи, лица спрятаны под капюшонами, повозки накрыты сукном. Выглядим как покаянная процессия монахов.

Мы молча идем боковыми, пустыми улочками. На перекрестках минуем городских стражников — в капеллинах, с копьями, они стоят к нам спиной, блокируя вход, а когда мы проезжаем, тут же исчезают.

Часть идет в Часовню Древа, я с несколькими Братьями сопровождаю повозку с саркофагом.

Фьольсфинн приветствует меня в странной шапочке, в которой он выглядит словно древний шеф-повар и которая должна маскировать башни на его черепе. Мы стискиваем друг другу запястья и предплечья по обычаю Побережья Парусов, а потом похлопываем по спинам. Все же он, несмотря ни на что, человек. Землянин.

— Кто? — спрашивает он осторожно. Может, это он специально, но я все равно чувствую прилив симпатии.

Я называю имена погибших. Для меня это важно и болезненно, но он-то наверняка об этом знает. Хочет показать, что и для него тоже.

— Из твоих никого? — спрашивает он, и я холодею, а голос мой начинает звучать как грохот перекатываемой гальки.

— Едва разминулись, много раненых. Братьев я не подставлял. Мы сражались плечом к плечу. Военная судьба. Страховали, когда на нас напали. Они отдали жизнь Саду, как ты и велел.

Он кладет мне руку на плечо. Легко, контролируя себя. Скандинав.

— Прости. Спросил машинально. И вовсе не это имел в виду. Что с Калло?

— Не знаю. Ты не озаботился диагностической панелью на саркофаге. Надеюсь, что она стабильна.

Капсула стоит в пустой белой комнате под готическим сводом, на каменном столе, за которым могли бы встретиться и тридцать человек.

— Сейчас принесем ее в зал. Стерильный, пастельный, плюшевый. Самое главное, герметичный. Я сделал шлюзы, воздух проходит через фильтры, нейтрализующие магию. Там же рециркуляция воды, туалет с замкнутой системой.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить полную версию книги