Дар Монолита - Сергей Клочков Страница 35

То, что здесь действительно территория «Свободы», я понял еще на подходе к бывшей «Деревне Новичков». Заброшенный поселок снова «ожил» — бурьян, густые заросли кустов, мелкие деревца были вырублены как в самом бывшем селении, так и вокруг него — нужен обзор. Мало ли, бандиты пожалуют или из «Монолита» какой отряд — нельзя, чтоб враг незаметно подобрался. По этой же причине на коньке одной из крепких крыш совершенно непостижимым образом было закреплено кресло — и в нем, вольготно развалившись, сидел, похоже, «свободовец» в пятнистом комбезе. Ленивая, расслабленная поза, впрочем, вовсе не означала, что «фримен» бездельничает — меня он заметил издалека, даже рукой помахал, передвинув, впрочем, мощную немецкую винтовку с оптикой поближе к себе. Кто бы что ни говорил, что «свободные», мол, раздолбай, пьяницы и наркоты, а на деле оказалось, что группировка очень даже грамотная, сильная и в общем и целом серьезная. Идеологическая работа «Долгов» приносила свои плоды, черно-красные активно занимались пропагандой и информационной войной, а «Свобода», напротив, в агрессивной рекламе своей группировки замечена не была. И кстати, сам я в свое время был уверен, что «свободовцы» — разновидность бандитов, и их базу всегда обходил десятой дорогой. Стреляли они по мне как-то раз, причем до сих пор не знаю за что и, вообще, были ли это «свободные» или же отряд мародеров в их характерной, зелено-пятнистой снаряге. И Лихо, и Гопстоп, да и Сионист с «фрименами» нормальные отношения всегда имели, почему и встречали этих сталкеров на Ростоке, мягко говоря, прохладно. А вот у меня как-то больше с «долговцами» дружба была, ну, до той перестрелки. Хип, молодчина, все мне популярно объяснила тогда, что есть такое «Свобода», чем живет, почему с «Долгом» не дружит и отчего столько гадостей про эту группировку говорят, а все равно народ к ним шел, идет и скорее всего будет идти. Бывало, очень тяжко приходилось «фрименам», теснили их и армейцы, и «Долг», и снабжение накрывалось не раз, и «Монолит» крепко портил кровь — ничего, выжила группировка. А во время трудностей, когда иной день и есть нечего было, все, кто слаб оказался, разбегались, но костяк оставался у «фрименов» крепкий, и мясо на нем нарастало быстро. Наверно, потому и не справился со «Свободой» «Долг», несмотря на всю свою немалую силу, опыт и идейную крепость. Хватило, видно, у Седого ума понять, что от войны устали все, и пользы от нее нет, и лучших людей она, война эта, забирает. Что драка между группировками выгодна была прежде всего тем, кто с Зоны жиреет, но никак не самим сталкерам, главный «долган» понимал тогда еще, когда был командиром боевой «долговской» четверки. Правда, зная его, уверен, что ненавидит Седой «фрименов» так же, как и раньше, холодной, спокойной ненавистью, но при этом понятно ему, что с враждой пора завязывать. У «Долга» и без того хватает головной боли, да и на бывших друзей армейцев надежды больше нет, если раз предали, где гарантия, что не будет второго. Слышал я из разговоров на Ростоке, что играли у Седого скулы, колюче блестели глаза и с хрустом сжимались кулаки, когда он, собрав группировку, приказал прекратить войну с «фрименами». Как громко, с ревом и гневными криками отреагировали его бойцы на эту речь, и даже камень полетел в лицо генерала, рассек скулу, но Седой просто вытер кровь и спокойно повторил приказ. Дисциплина все-таки взяла свое, несмотря даже на брошенный кем-то в сердцах камень, матерщину и волну возмущения, генерала своего бойцы уважали, умел Седой, хорошо умел это самое уважение внушать. После того спокойного, негромкого повтора приказа несколько минут стояла тишина, генерал смотрел на своих людей, время от времени вытирая ладонью кровь со щеки, и вдруг как-то разом все «долговцы» хором гаркнули: «Есть прекратить боевые действия со „Свободой!“» И разошлись после команды «вольно!». Не будет между группировками дружбы. Мир скорее всего какое-то время сохранится, но друзьями им не бывать точно. Впрочем, как говорит старинная мудрость, худой мир лучше доброй войны. Не все с этим согласились, и ушел с Ростока большой отряд, не меньше полусотни бойцов. Говорят, увел их тот самый, кто камень в генерала швырнул, помощник его, которого звали просто Майор, с большой буквы… вроде, и в самом деле майор бывший. Ушли они на Дикую территорию, отыскали там чистую «палестинку», с которой вышибли группу мародеров, и тоже «Долгом» назвались. Чтоб не путать, стали эту, вторую группировку «Диким Долгом» именовать, по той территории, где они осели. Майор Седого заочно лишил звания, низложил за «предательство» и даже хотел напасть, но «дикие долги» этой инициативы не поддержали. Впрочем, «дикие» бандитов били и мутантов тоже шерстили, с военными и учеными сотрудничали, однако сталкеру-одиночке и уж тем паче «свободовцу» лучше было им не попадаться: и те, и другие по их новому уставу подпадали под определение бандитов. Седой тоже официально открестился от Майора, исключил его из группировки, но при этом не осудил его бойцов, разрешив даже вернуться обратно, если захотят. Слышал, некоторые уже вернулись…

Да, поселок изменился… постояв немного у бункера, я решил пройтись по единственной улочке, расчищенной от растительности. На старых кострищах снова горел огонь, рядом на ящиках, грубых лавках, а то и просто на земле сидели сталкеры. И в простеньких кожаных куртках с кустарной пропиткой и подшитыми кевларовыми подкладками, и в самодельных комбезах, даже в «Кольчугах» не самых старых моделей — публика подобралась пестрая. Кое-кто косился в мою сторону, иногда слышалось: «Тот самый… Лунь… вишь, башка седая, он, точняк… думали, сгинул, ага…», разговоры немного стихали, и я спиной чувствовал щекотку взглядов. Сталкеры, впрочем, народ к всяко-разным чудесам привыкший и удивляться почти разучившийся, поэтому гитарный звон, хохоток и тихое бряканье стеклотары у костров скоро возобновлялись. Знакомых никого не было, хотя какой-то угрюмый, мрачный на вид сталкер, одиноко сидевший в стороне от общих костров за своим маленьким огоньком, приветственно кивнул мне, поднял руку, после чего снова начал ворошить угли тонкой веткой, потеряв ко мне интерес. Точно так же, как знакомому, кивнули мне «свободовцы», один даже сказал: «Здарова, Лунь! Ты это, подходи, когда хабар сбросишь, посидим».

Я ответил, что, мол, всенепременно приду, походил по деревне еще немного, но так никого и не встретив из знакомых, отправился к «Старому Жмоту» в гости.

Бункер с тех пор, как я видел его в последний раз, сильно изменился. Не в смысле планировки, конечно, — ага, попробуй перестрой железобетонное подземелье метровой толщины, со всегда немного прохладными стенами со следами опалубки, сводчатые, низкие потолки и коридоры. Но вот расширить и благоустроить «фрименам» бункер очень даже получилось — когда-то заваренные двери были вскрыты, лестницы, ведущие на нижние уровни, расчищены, даже проведено электрическое освещение, видимо, от генераторов на «вспышках». Не один год сталкеры считали, что бункер на самом деле крошечный, едва одному торговцу с его запасами можно разместиться. Когда барыга или сгинул, что вряд ли, или, накопив достаточно денег, удалился в теплые края лечить ревматизм Зоны где-нибудь на горячих источниках под шум моря, что скорее всего, сталкеры обустроили бункер под убежище от Выбросов, удивившись, что помещений, оказывается, несколько и они не такие уж и маленькие. Заваренные двери в углублениях пола никто трогать не стал — в Зоне просто так заделывать проходы никто не станет, значит, причина была серьезная, кто знает, какая дрянь водится уровнем ниже. Да и никому, собственно, не было дела, что там, внизу, — возиться с намертво приваренными пластинами толстой стали охотников не нашлось. А потом какой-то сталкер разведал, что бункер барыги на самом деле вход в настоящий подземный комплекс, к стратегическим заводам, упрятанным под грунт на случай ядерной войны, и комплекс этот в разы больше подземелий даже Агропрома. Что есть железнодорожные ветки, ведущие на километры, в том числе и за пределы Периметра, что официальным властям, почти одновременно со сталкерами «вспомнившим» про подземные пути, пришлось пойти на значительные уступки. Наломав хороших дров, администрация НИИ и военное командование уже не рисковало закручивать гайки, а просто попыталось взять под контроль новые выходы из Зоны. Попытка провалилась с треском, и об этом самом провале принято было молчать — официальные власти были пока не в том положении, чтоб диктовать свою волю. Поэтому «Свобода» легко наладила снабжение по этим новым путям — у «фрименов» нашлись спонсоры и такие покровители, с желаниями которых были вынуждены считаться не только официальные власти Зоны, но также и далеко не последние лица государств, не исключая даже министров. Был слух, что «Свобода» вышла на богатые европейские институты, которые с радостью согласились на сотрудничество — НИИ в результате последних событий не был способен продолжать исследования и открытия так, как и раньше. Артефакты, документы, опыт «свободовцев» нашли признание у заинтересованных лиц. Получилось так, что «Долг» все еще пытался сотрудничать с международным, но на деле отечественным НИИ. «Свобода» же, ранее работавшая с десятками, если не с сотнями сомнительных заказчиков, почему-то резко порвала все старые связи и начала поднимать зарубежную науку, естественно, не безвозмездно. Оттуда, наверное, и взялись сильные покровители у «свободных»… а в мыслях сталкеров, выраженных в ПМК-переписке, появились предположения, что последний жестокий крах полузаконной, но такой стройной и взаимовыгодной системы, которую грубо сломали под флагом «законности и порядка», был не случаен. Или чья-то великая глупость, так неудачно сыгравшая во вред НИИ, или хорошо спланированная диверсия привели к тому, что Институт, по меткому выражению Зотова, остался «без штанов в чистом поле». По крайней мере так представлялось мне, и, похоже, правильно представлялось — старой системы больше нет, и надо как-то выживать в нынешней. Задел у меня, впрочем, был неплохой — НИИ, прижатый отсутствием перспектив, станет намного сговорчивее со сталкерами, в том числе и в финансовых вопросах — затраты на наши скромные услуги по сравнению с теми деньжищами, что делаются с Зоны, выглядят каплей в море. Если бы не предложение Зотова, то даже не знаю… пришлось бы самому искать надежных барыг и заказчиков, а это долго, муторно и весьма опасно — известны случаи, когда со сталкером расплачивались не денежной суммой, а пулей в затылок. НИИ, с которым я всегда работал, приносил, конечно, несколько меньше дохода, но по крайней мере выдавал документы, стабильно, без обманов платил за артефакты, и для меня всегда имелись вакансии на задания. Да и… не знаю, как бы это сказать. Может, это кому и безразлично или даже смешно, но мне было на самом деле приятно работать с «ботаниками». Чувство правильности того, что ты делаешь, для меня лично многого стоит. Знаешь, что арты найденные, пусть и за меньшие деньги, но в правильные руки уйдут, науке пользу сделают, что не только за бабки ты рубишься, но и как бы за идею. И сами «ботаники» народ очень приятный, положительный за редким исключением, есть в них, правда, убежденность, искра какая-то, которой не найдешь у местных барыг. Даже торговцы-посредники, что от «ботаников» со сталкером работают, словно заражаются этой самой искоркой. Сами душевнее становятся. Эх, Барин… самым лучшим ты был торговцем во всей Зоне. После тебя как-то и не очень тянет с другими торгашами, и уж тем более барыгами общаться.