Найти единственную - Лючия Светлая Страница 35

Дамиан только покачал головой, всё больше тревожась о своей невнимательности. Что это был за всплеск? Он что-то неуловимо напоминал. Что-то родное, что-то сказочное… Принц стал быстро-быстро перебирать события того отрезка времени, когда почувствовал прилив сил и энергии, когда вдруг в нём родился энтузиазм и жажда деятельности. Он вышел из шатра, уставший после разговора с матерями… прошел несколько шагов к карете… открыл дверцу… сел на диванчик и попытался решить, куда ему ехать: во дворец или к княжне Маструрен. И именно тогда понял, что полон сил и хочет действовать. Значит, что-то случилось между выходом из шатра и посадкой в карету.

Подумал о Милэде? Ну вот он сейчас не просто о ней думает, он сидит у неё в доме, на неё смотрит, но не испытывает и малой толики того подъема. Значит, не то.

А что? Ни с кем не разговаривал, даже не помнил, чтобы кто-то был рядом. Вокруг было слишком много людей. Много людей? И как удар молнии тот сон…Теплая кожа её спины греет его ладонь. И — покой, дарящий невероятное чувство мощи.

О, нет! Его единственная? Кто? Та женщина, что не хотела отдавать своего сына? Или та, что молча развернувшись, ушла? Кто-то из толпы? Кто?

Дамиан вскочил, не зная, что ему делать, куда бежать и надо ли вообще куда-то бежать, прошел до двери, ероша волосы, вернулся к камину. Милэда вскочила.

— Дами, что?

Он обернулся к ней, руки бессильно упали, а губы растянулись в беспомощной улыбке.

— Даже не знаю, Ми. Что-то происходит. Пойду я, наверное.

Она глядела вслед своему другу, который уже давно вырос и не мог быть ей другом, а только реджи, сыном королевы, и во взгляде её была грусть, понимание и сочувствие.

*зеленое крыло — больница, госпиталь; названо так по цвету одежд целителей.

Гонец с известием о прибытии олданезийского посольства в столицу явился в приёмную королевы намного позже, чем Марк Опрельский получил сообщение по телетрофона с той же информацией. Поэтому всё было готово к приёму высоких гостей своевременно.

Во дворце с утра заметно было движение: усиливались наряды охраны, проверялись и укреплялись караульные точки, маги во главе с главным королевским магом проверяли охранные плетения на гостевом крыле и на крыле королевской семьи, и даже отголоски работы с кухни долетали и до жилой части.

Дамиан почти не спал эту ночь из-за сделанного открытия или вернее из-за размышлений: а было ли открытие? Минута за минутой прислушивался к себе, пытаясь понять, тянет ли его куда-нибудь, и если да, то куда. Размышлял, была ли это его единственная или всё что-то другое. Если она, надо ли её искать? И если надо, то где? Поверить в то, что это одна из матерей детей-безмагиков не получалось. Он и простолюдинка? От этой мысли его разбирал нервный смех.

Хотелось с кем-то поговорить, чтобы разорвать мысли, уже давно шедшие по кругу. Сквозь наплывающий сон Дамиан путался в них и не мог заснуть по-настоящему, крепким восстанавливающим силы сном.

Чтобы не продлять мучения, поднялся рано, что оказалось кстати для подготовки предпраздничной круговерти — завтрак, потом куаферы, камердинеры, церемониймейстер, секретарь. Известие о въезде посольства в столицу встретил уже выходя из кабинета. Он ждал Суземского, ожидая услышать план, но советник встретился на пути к парадному подъезду — высокой лестнице, где принято было встречать королевских особ, и поговорить уже не получалось.

Матушка в парадном платье, фрейлины, гарды, выстроившиеся почетным караулом, сверкающие белым кители принца Дамиана и принца-консорта — все застыли на верхней, самой широкой ступени, наблюдая, как неспешный кортеж пересекает площадь, движется по прямой как стрела дорожке парка, как разворачивается и останавливается прямо против лестницы с встречающими. Всадники, державшиеся позади, быстро выстроились между каретой и ступенями и один из них, спешиваясь, подал свиток церемониймейстеру.

Всё важно, чинно, неспешно. Дамиан мельком взглянул на отца. Он держался, но было видно, что это даётся ему непросто, и сердце кольнуло — всё же не стоит откладывать поиски своей единственной. Но это всё потом, сейчас важно другое. Всё внимание на прибывших, на карету.

Громкие представления королеве каждого, с перечислением всех титулов, званий и регалий. А посольство немалое. Встречающие стояли, выслушивали всё, ведь по протоколу это встреча королевской особы, а не просто иностранных послов.

И даже в этом моменте Юзеппи со своими советниками уязвил Бенестарию — рейна не молоденькая девочка, чтобы выстаивать так долго на ногах. Можно было с принцессой выслать двоих-троих, а остальных представить позже, на вечернем приёме, в тронном зале.

Дамиан почувствовал, как его наполняет ярость. Он не глядел на кланяющихся и расшаркивающихся перед королевой Ильдарией послов, а смотрел только на дверцу кареты, ожидая, когда же появится самое важное действующее лицо. Ему хотелось выплеснуть на принцессу все свои чувства, но понимание того, что это невозможно, только сильнее злило, ещё больше туманя разум.

Наконец дверца открыта, и из темного проема плавно появился девичий стан, с головой накрытый какой-то тканью, из-за которой не возможно было рассмотреть даже черты лица. Однако ауру принц оценил сходу: молодость, здоровье, родовой силы совсем чуть-чуть. И это принцесса? А эта длинная густая вуаль, скрывающая не только лицо, но и большую часть фигуры, — что ещё за глупость? Посол, открывший дверцу кареты, протянул принцессе руку, чтобы помочь подняться по ступеням.

Но тут его ловким движением потеснил высокий и широкоплечий Суземский, улыбнувшийся послу так белозубо, что ему почти не пришлось применять силу своих широких плеч. Девушка согласно склонила голову и оперлась на крепкую ладонь Зория, который выглядел таким счастливым, будто встретил любовь всей своей жизни.

В голове у Дамиана стало проясняться, злость, ярость уходили, и Третья Призрачная Рука стукнула по лбу — это же Зорий! И он воплощает свой очередной гениальный план. Жаль, не поделился сутью.

Странная пара — девушка под густым непрозрачном покрывалом и Суземский с широкой улыбкой — медленно поднималась по ступеням, вокруг плотной группой, почти наступая на пятки, послы.

Улыбка лучшего друга почему-то сильно ободрила принца, внушила уверенность, что всё будет хорошо, и его душа наполнилась покоем. Теперь он стоял спокойно и расслаблено, смотрел на послов, запоминая все детали, каждую мелочь, чтобы потом обдумать и если будет нужно — обсудить с аналитиками или экспертами.

На предпоследней ступени лестницы девушка неожиданно остановилась и повернула голову к ближайшему из послов, что-то тихо спросила у него, кивнула и сделала два последних шага к Дамиану. Покрывало медленно сползло с её головы, зацепившись за какую-то деталь костюма ближайшего посла, густо увешанного всякими побрякушками, и на принца глянули раскосые бирюзовые глаза, холодные, сильно подведенные черным.

Олданезские послы хором ахнули, кто тише, кто громче, а девушка молча, всё с тем же каменным выражением лица, низко склонилась перед принцем. Отчего её гладко зачесанные в высокий белый хвост волосы рассыпались по плечам и стекли к ногам отдельными прядями.