Стертая аура - Дженнифер Линн Барнс Страница 35

— Нехило сечет, — повторила я, чувствуя себя полной идиоткой — мало того, что повторяю за сестрой дурацкие подростковые словечки, так ведь еще и с оклахомским акцентом.

— Ты всерьез думаешь, у нас что-то выйдет? — спросила я.

— Почти никаких шансов, — серьезно откликнулась Лекси. — Но попытаться стоит.

Ответ мне совсем не понравился, я вздохнула и потерла лоб.

— Я иду наверх, — оповестила я сестру, не дожидаясь, пока она спросит меня про Пола.

У меня совсем не было настроения о нем говорить, тем более, что мы так и не выяснили вопрос с поцелуем, а шестое чувство (или даже седьмое, если считать Взгляд) прямо-таки вопило, что Пол вовсе не бродит с тоской по округе, мечтая вернуть меня обратно.

Я поднялась по лестнице, слегка потирая виски, вошла в комнату и с нечеловеческим стоном рухнула на кровать. Жизнь здесь гораздо насыщенней, чем в Калифорнии, если не считать тамошних разборок с полицией.

В Калифорнии я могла не беспокоиться насчет зловещих тайн и выживших из ума старушек в оранжевых балахонах, которые выкрикивают приказы и приглашают к обеду кого попало. Я улеглась на бок и уткнулась в подушку. День был тяжелый, и мне просто необходимо немножечко тишины.

Тьма.

Оглядываюсь... ничего не видно, хотя вокруг явно творится что-то странное... очень странное... Почему я ничего не вижу? Ослепшая, перепуганная — даже земля подо мной трясется от страха.

Моргаю. Темнота знакома. Я здесь уже бывала. Я видела эту удивительную темноту. Роюсь в памяти и ничего не нахожу, только необычное чувство дежавю. Оборачиваюсь, жду чего-то. Сама не знаю, чего.

И вдруг все кругом заливает неестественно яркий свет, и ко мне движется неясная фигура. Ах да, та женщина, окруженная переливчатым сиянием. Я застываю от удивления. Ее аура того же цвета, что и у Дилана! Как удивительно...

Она подходит ближе, сияние слепит уже привыкшие к темноте глаза, и я зажмуриваюсь.

Женщина дотрагивается до моих век прохладными пальцами.

И не открывая глаз, я вижу перед собой маму и бабушку с закрытыми глазами и затемненными лицами, они будто парят передо мной в воздухе, тени и свет, тени и свет, пустая постель и приоткрытые в молчании губы.

Тени и свет.

И всевозможные цвета, разных тонов и оттенков, и каждый сияет, разгоняя тьму. Лекси. Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле. Пол и Джул. Что они делают? Образы проносятся слишком быстро, я не успеваю их как следует разглядеть. Пол и Джул исчезают почти в ту же секунду, а прохладные пальцы соскальзывают с моих век.

Я гляжу в глаза, очень похожие на мои собственные, только ресницы длинней и темнее. У незнакомки черные волосы, ярко сияет жемчужный свет. За ее спиной висит серебристый гобелен, на нем искусно вышиты переплетенные круги.

— Кто ты? — спрашиваю я и проклинаю себя за то, что занимаю время незнакомки своими глупыми вопросами. — Что ты пытаешься мне сообщить?

Женщина ласково смотрит на меня и молчит. Слегка улыбается.

— Они не видят, — слышу я, хотя губы ее не двигаются. — Ты должна стереть тень, чтобы они заметили свет, Сними пелену с глаз. Она всегда видела. Ты видишь сейчас. Ты видишь только то, что хочешь видеть. Защитник. Увидишь.

Она все повторяет это «увидишь», а я никак не могу помять, — к чему. И вдруг незнакомка исчезает и остается всего лишь одно слово.

Шэннон.

Увидишь. Запомнишь. Узнаешь.

— Лисси, автобус через двадцать минут! — донесся снизу голос мамы. Я перекатилась на спину и открыла глаза. О чем она? Какой еще автобус? Я поглядела на часы.

Семь двадцать пять. Обедали мы до половины седьмого. Я потянулась — все тело затекло, как будто прошло несколько часов.

Кто-то постучал в дверь, я соскочила с кровати и открыла.

— Лисси, — зашипела младшая сестра, не давая мне вставить ни слова. — Мы отправляемся в школу через девятнадцать минут. После уроков ты идешь с Диланом сама знаешь куда, а я с Одрой в больницу. Надо хоть что-то обсудить и быстрее, потому что бабушка уже внизу и хочет с тобой поговорить. А почему ты во вчерашней одежде?

Я вытаращила глаза, мозги отказывались понимать, что происходит.

— Как вчерашней? Я спала всего час.

— Тринадцать часов, — поправила Лекси. — Сегодня четверг, день икс, как пишут в детективах; прощайте, добропорядочные граждане, здравствуйте, хакеры и взломщики!

Она продолжала болтать какую-то чепуху, и аура вторила ей, вихрясь мелкими, кипучими барашками.

— Мне снился сон, — сообщила я, подходя к одежному шкафу и пытаясь выбрать хоть что-нибудь вместо измятой, потерявшей всякий вид одежды.

— Какой сон? — спросила Лекси и привалилась к стене, страшно довольная — первый раз в жизни она собралась раньше меня.

Я выпуталась из вчерашней, несвежей рубашки, схватила чистую и натянула ее через голову.

— Про Шэннон. И что-то про слепоту. Тени и свет, и тот непонятный рисунок из кругов, который я видела уже несколько раз.

Звучит невнятно, сама понимаю, ну так и сон ведь был не слишком-то ясный.

— Шэннон? — почти взвизгнула Лекси. — Дразнишься, да? Ну почему одним — все, а другим — ничего? Только не говори мне, что она тебе явилась! Ко мне ни разу не приходила, и к маме, да и к бабушке вряд ли.

Я готова была треснуть себя по лбу — ну кто меня за язык тянул?

— Это всего-навсего сон. Хоть и очень странный. Мне вообще снится всякий бред с тех пор, как мы переехали.

Едва я успела влезть в чистые джинсы и застегнуть туфли, как с кухни загремел голос бабушки:

— Урок!

Я выкатила глаза.

— Только не это! Когда она в последний раз давала мне «урок», началась вся эта петрушка с математиком. А она даже не захотела про него слушать. И теперь снова?

Лекси пожала плечами.

— Одним — все, другим — ничего, — со вздохом повторила она.

— Бегом! — раздраженно рявкнула бабушка.

Схватив рюкзак я выскочила на лестницу и побежала вниз, перебирая на ходу ночные видения. Ступенька — тени. Ступенька — свет. Ступенька — стертый. Ступенька.

— Сколько можно ждать? — заворчала бабушка, едва я ворвалась в кухню. — У нас много работы, Фелисити Шэннон Джеймс.

«Шэннон», — эхом отдалось в моей голове, и на этот раз я знала, как она выглядит. Темные волосы, гораздо темнее моих, и голос, звучащий из плотно сомкнутых губ.

— Бабушка, — сказала я, присаживаясь на край стола. — А у тебя когда-нибудь были видения... — Я вспомнила, как называла это Лекси. — Тебе когда-нибудь кто-нибудь являлся?

— Являлся? Это связано с твоим даром?