Зачарованная - Холли Блэк Страница 35

И он казался далеким, словно луна, бесстрастным и непреклонным.

По правую руку от королевы стояли еще два рыцаря: один облаченный в одеяния темно-красного цвета, а другой — в дымчато-голубом. Чуть дальше на возвышении, за троном замерло существо с лисьей мордой, в шапочке странной формы. В лапе оно сжимало щетку, которой только что обметало полотно, покрывающее большой березовый пень. Этот пень использовался здесь в качестве плахи.

Кайю грубо бросили на колени. Затем она почувствовала, как рядом с ней опустился Нефамаэль.

Королева Зимнего Двора смотрела на девушку сверху вниз, и на губах ее играла улыбка. Кроваво-алые волосы королевы были стянуты в толстые, украшенные драгоценностями косы, а тускло-серый цвет одежд лишь оттенял белизну кожи, заставляя ее казаться еще более гладкой. Королева была нечеловечески прекрасна, но улыбалась недобро. Кайя с беспокойством обнаружила, что улыбается в ответ, глядя в эти жестокие синие глаза и страстно желая увидеть в них одобрение.

Воздух был насыщен сладко пахнущей пыльцой, и от этого у Кайи кружилась голова, все плыло перед глазами, она задыхалась. Кайя подумала, что глаза у королевы слишком синие и прозрачные. Они выглядели ненастоящими. Головокружение усилилось.

— Кайя Фирш, Зимний Двор намерен оказать тебе великую честь. — Слова королевы эхом отдавались в мозгу Кайи, каждое из них звучало отчетливо, но все вместе они казались бессмыслицей. — Ты подчинишься этому?

Кайя знала, что ей задали вопрос и что ей очень важно ответить на него. Она пыталась собрать воедино разбегающиеся мысли. Синие глаза не отпускали ее. Кайя хотела зажмуриться, хотела остановить холод, который зарождался где-то в груди и распространялся по всему телу, наполняя его дрожью. Но все, что она смогла, — это медленно моргнуть.

— Быть может, ее молчание — уже достаточный ответ, — издали донесся до девушки голос Ройбена.

После его слов послышались смешки.

— Подойди ближе, маленькая смертная.

Королева подалась вперед, простерла лилейно-белую руку, и, прежде чем Кайя успела что-либо сообразить, оказалось, что она уже ползет, чтобы коснуться этой руки. Королева провела пальцами по волосам девушки, взъерошив их, а затем опять пригладив.

— Ты хочешь доставить нам удовольствие, не правда ли, крошка?

— Да.

Кайя действительно этого хотела. Она никогда и ничего не хотела так страстно.

Никневин улыбнулась, кончики ее губ чуть приподнялись.

— Ведь верно, единственное твое желание — это доставить нам удовольствие?

— Да. — Девушка дрожала от счастья, когда рука королевы прикасалась к ее щеке.

— Ты доставишь нам великое удовольствие, дитя, если будешь повиноваться, радоваться и не спрашивать о том, что покажется тебе странным. Ты понимаешь?

— Да.

— Мы просим тебя оказать нам честь и принять участие в Десятине. Примешь ли ты бремя этой чести?

Что-то в словах королевы показалось странным, но Кайя знала, что не должна задавать вопросов, а должна соглашаться.

— Да.

Улыбка королевы была ослепительной. Уголком глаза Кайя заметила, что Ройбен хмурится, и это удивило ее. Разве его не радует то, что доставляет удовольствие его госпоже?

— Мой рыцарь проследит за тем, чтобы тебя привели в порядок и одели должным образом. Не слишком пытайся обрадовать его. Это безнадежная задача. — Королева едва заметно кивнула.

Ройбен оказался рядом с Кайей и поднял ее на ноги. От него пахло жженой гвоздикой.

Рат Ройбен Рай стоял по левую руку от своей госпожи на почетном месте и сжимал кулаки так сильно, что на ладонях от ногтей остались полукруглые отметины. Девушка своим мягким, словно пепел, голосом давала губительные ответы на смертоносные вопросы. Она и не попыталась произнести его имя, и теперь уже было слишком поздно.

Ройбен хотел разжать кулаки. Он не желал, чтобы королева догадалась о том, на какой невероятно опасный риск он пошел. Позволить этой девушке узнать его имя и тем самым получить над ним абсолютную власть не входило в его намерения, однако не являлось и следствием глупости. Сначала он сказал себе, что просто испытывал себя, однако истинные причины казались более сложными. Ройбен не понимал себя: его действия не были связаны между собой, в них не было никакой последовательности, подвластной его разумению.

Взгляд Ройбена скользнул по толпе. Он знал Зимний Двор и хорошо разбирался в разных группировках и их планах, интригах, желаниях и обычаях. Он знал их так, как способен только посторонний, и его госпожа это ценила. И это отношение королевы давало Ройбену некоторые преимущества.

Все находится в равновесии. Все является ритуалом. Все причиняет боль.

Вольные фейри настороженно собирались по краям бру. Ройбен понимал, что многие из них не испытывают ни малейшего желания связываться с Зимним Двором, и несколько мгновений гадал, могут ли они как-либо отвергнуть жертвоприношение. Однако со своего места он видел, что они пьют традиционное вино, выжатое из крапивы. Они пришли, чтобы предложить себя в услужение. И за это служение они получат покровительство, которое никогда не даст им независимость.

Негромкий звук заставил Ройбена снова посмотреть на Кайю. Он заметил на ее коже синяки и вспухшие царапины. Девушка смотрела на королеву с обожанием, от которого Ройбену стало нехорошо. Не так ли он когда-то смотрел на Летнюю королеву, когда клялся ей в верности? Он вспомнил, что когда его ясная госпожа всего лишь одаривала взглядом одного из своих рыцарей, то это было подобно солнцу, светившему только для этого рыцаря. И как легко Ройбен произносил клятву верности, облекая все, что он хотел пообещать, в формальные слова! И сейчас он все еще выполняет ее приказы, не так ли? И теперь, глядя в лицо Кайи, которая радостно ожидала, пока он отведет ее в мрачные покои Зимнего дворца, где ее украсят для казни, Ройбен пытался понять, чем же оплачена эта боль.

— Идем, — произнес он.

Они шли вниз по коридорам, отделанным сверкающей слюдой, под сводами перепутанных корней. Свет был тусклым и рассеянным, со свечей, воткнутых в углубления стен, стекали струйки воска. Ройбен слышал глухое постукивание ботинок идущей следом девушки и хотел оглянуться, чтобы улыбкой успокоить ее, скрасить ей бесконечный путь по этим извилистым коридорам. Но улыбка была бы ложью, и чем эта ложь помогла бы Кайе?

Ройбен вел Кайю через сады, где росли белые, словно кость, деревья, увешанные пурпурными плодами. Они проходили через пещеры из кварца и опала, затем миновали череду дверей, каждая из которых была украшена резьбой в виде лица. С потолка сеялся неясный, далекий свет.

— Ты можешь спросить меня, о чем хочешь. Запреты королевы на меня не распространяются. — Ройбен надеялся, что, какие бы чары королева ни наложила на Кайю, их можно отчасти преодолеть.

— Ты знаешь, мне очень жаль, — негромко промолвила девушка.