Пожиратель Пространства - Сергей Вольнов Страница 35

– Мы, мы, – рычит Бабуля. – Ты давай—ка приступи к выполнению профессиональных обязанностей, а то чаевых не дам. Итэдэ моего малыша до столь шир—рокой степени ногофункциональности не распространяется.

Таксёр удивлённо зыркает на нас, не врубаясь; но управление перехватывает. Я снимаю пальцы с сенсоров своего терминала. Мы с Ррри переглядываемся и улыбаемся. Мы—то в юмор въехали. Ещё бы. Наш ведь юмор. Спецфисский. Я наконец—то позволяю себе расслабиться, сую лазер в кобуру, и… вдруг Ррри очень тихо произносит:

– Э—э, да за нами следят, малыш.

И мои пальцы, вместо того, чтобы плотно досунуть оружие в кобуру, тянут его обратно.

Но я ничего не слышу, и не вижу, хотя таращусь назад во все глаза. Бабуля тем паче увидеть не могла, значит – она слышит.

Ррри командует таксёру:

– Ну—ка притормози до двадцати, – а когда тот послушно снижает скорость, она констатирующе ворчит: – Тоже замедлились… – и велит каракатицу: – Прибавь до сорока пяти!

Раковины её ушей поднялись и торчат, как заправские локаторы. Она задумчиво констатирует: – Ускорились… – и, мне: – Бой, ситуация «НУК». За нами слежка.

– Уверена? – я подвергаю сомнению оценку степени осложнений, естественно, но отнюдь не уверенность Ррри в том, что за нами следят. У кирутианок слух – воистину медвежий! Нам, потомкам обезьян, с нашими считанными октавами восприятия, и рядом не валяться.

– Изменится – проинформирую, – сухо отрезает Бабуля. Тем самым ясно давая понять, что вполне допускает быстрое возрастание враждебности окружающей среды от «Невыполнения Условий Контракта» до «Удушения Налогами», и даже до «Исключительно Враждебной Рыночным Отношениям». О «Полном Банкротстве» и думать не хочется… но всегда к нему надо быть готовым.

Надеясь на лучшее, жди худшего. Будучи реалистом.

Я всё ещё не вижу сзади нас ничего и никого. Пустой, серый тоннель квадратного сечения десять на десять. В перспективе он сужается, теряется вдали, визуально кажется бесконечным…

– Будем отрываться, – решает Бабуля и говорит таксёру: – Отдавай контроль малышу обратно. Эта ситуёвина уже прер—рогатива его итэдэ.

И она права. Однако каракатиц, чуя опасность, начинает проявлять строптивость. – Об этом мы не договаривались! – выступает он возмущённо, но тут же затыкается: левая боевая лапа Ррри несильно тычет его прямо в клюв. Глазки таксёра моментально подёргиваются поволокой; он обмякает и отрубается.

Я озабоченно комментирую: – Только бы щупальца не откинул, – и начинаю повышать скорость. Бабуля перетаскивает на пассажирское сиденье несчастного шефа, утратившего контроль за своей движимой приватной собственностью. Я, параллельно, впритык, перемещаюсь на водительское; тут мне будет сподручнее.

В этот момент далеко позади объявляются преследователи. Я их по—прежнему не вижу и не слышу.

Но их приближение для меня уже не тайна. Информацию сообщает сканер—комплекс. Нам, человекам, остроту восприятия параметров окружающей среды заменяют полезные приборчики. На то мы и «уже человеки», а не «ещё обезьяны»!

Остроту, утраченную в процессе эволюции из нормальных животных, с нормальными незамысловатыми инстинктами – в мутантов с черепами, нафаршированными так называемым серым веществом. Субстанция эта способна размышлять о странных вещах, она пытается (столь же дерзновенно, сколь и по—дурацки) отыскать в существовании своём некий высший смысл, хотя почти лишилась «низменной» способности полноценно воспринимать картину мира природными рецепторами. Зато – умеет творить! Чего только ни изобрёл Разум, компенсируя утрату. В том числе искусственные рецепторы. Куда более «острые»…

Уроды, которых Ба сочла нашими преследователями, входят в зону чувствительности моих датчиков. Следовательно, девять километров отделяют их от нас. Эх, надо было взять не эти лёгкие ширпотребовские игрушки, а массивные детекторы военного образца, Десс и Кибертанк в руки совали чуть ли не насильно! Сейчас уже изучил бы досконально, и узнал полные параметры…

Говорила мне прехитромудрейшая Ба: «Каждый раз, выходя по нужде, будь готов, что из гальюна не вернёшься. Появятся конкуренты и зажелают утопить тебя в унитазе. А ты должен уметь просочиться в канализацию, используя все доступные тебе средства, выбраться из дерьма и ударить конкурентов с тыла!».

Вспоминая Книгу Тиа Хатэ, хочется добавить: «Цель не только оправдывает любые средства. Она сама является средством, используемым для того, чтобы оправдать применение этих самых любых средств». Конец цитаты.

Во как. И никак иначе. Величие мудрости Лесной Матери сравнимо разве что с бесконечностью Вселенной, порождённой Ею.

Больше ста в час древний дырчик выжать из себя не может; спасибо и на том. Авось успеем добраться до пересечения с оживлённой трассой… Преследующий нас кар неуклонно приближается. Направляемый моими пальцами, наш такси—кар несётся по тоннелю ближе к правой стенке, примерно на одинаковых расстояниях от пола и потолка. Эх, было б корыто поновее, я бы напрямую подсоединился своим терминалом, и…

– Справа! – резко бросает Ррри. Я, не размышляя ни единой наносекунды, резко смещаю обтекаемо суженный нос и бросаю наш хрипло гудящий аэрокар в более узкий тоннель, под острым углом разветвляющийся с тем, по которому нам довелось тикАть.

Этот «правый» путь не освещается, поэтому я быстренько достаю и натягиваю на лицо видеомаску. Терминал уже врубил её объективы и локаторы, и на километр вперёд видимость мне обеспечена, хотя настолько – просто незачем. Что тоннель закончится гораздо ближе, я понимаю уже через секунду.

«Ух—х, счас ка—ак врежжжжжжемся!», – успеваю подумать, отчаянно тормозя, но тут же выясняется, что паниковал я совершенно напрасно. Тоннель угласто сворачивает под девяносто градусов вправо, и я на скорости не менее сорока вполне вписываюсь в этот поворотец, мог бы и на шестидесяти, но на сотне – более чем сомнительно… Выходит, и паника иногда полезна, жизнь сохраняет.

Дальше я вынужден ползти на черепашьих тридцати—двадцати пяти, потому что этот коридор, вероятно, последовательно сооружали:

свихнутые на прямых углах тупорылые онгарисадлоры;

пьяные в дымину человеки, выписавшие столь замысловатые петли, что у меня мозги задымились вручную в них вписываться;

и шшоагвгнырцы, явно сильно тосковавшие по родным горам – они проложили штрек прямой как арбалетная стрела в горизонтальной плоскости, но почему—то совершенно изломанный в плоскости вертикальной; он то усвистывал вверх под углом градусов сорок пять, то, перевалив через грань, устремлялся вниз под таким же углом – глядя сбоку, этакие зубцы пилы…

И я вынужден встать как примагниченный, едва не вломившись носом кара в стенку.

– И куда дальше? – закономерно любопытствую.

Шизоидный коридор, зар—раза, разветвляется сразу на пять штук узких лазов. «В какую из пяти дырок лезть—то?..»

Бабуля раздражённо р—р—рычит и отвечает: – Мне кажется, впр—раво… – Пауза. – Навер—рное. – Добавляет.