Черный страж - Э. Дж. Смит Страница 35

Хасим хорошо ладил с Алдженоном, старшим братом Магнуса и вождем Фредериксэнда, и Магнус понимал, что Хасим – самый подходящий человек, которого его брат мог отправить с поручением на юг. Магнус не стал задумываться о миссии Хасима. Он был человеком простым, не привык занимать свои мысли проблемами, которые находились выше его понимания, и сейчас главным для него было сосредоточиться и призвать на помощь своего бога.

Просунув руку между прутьями решетки, он приподнял лохмотья рубахи Хасима и прикоснулся к ране на спине.

– Рованоко, земля дрожит, когда ты идешь. Прошу тебя, исцели эту рану своим голосом.

Рука его лежала на ране, но голос не прозвучал.

– Рованоко, выслушай меня, прошу. Я твой сын, я твой слуга, моя рука повинуется тебе и творит твою волю. Этот человек – мой друг, я желаю, чтобы он остался в живых. Обратись к нему со словами, пусть он услышит твой голос, и пусть жизнь и сила вернутся к нему.

При этих словах на его глазах выступили слезы: он позволил себе поддаться боли, горю и сожалениям о дорогих друзьях, с которыми так жестоко обошлись сегодня враги. Рованоко даровал своему жрецу силу только в случае крайней нужды, и Магнус знал, что для этого ему нужно смягчить свой стальной характер и поддаться эмоциям.

– Рованоко, отец всего сущего, властелин Нижнего Каста, Плато Медведя, замерзших пустошей, снизойди к нам сейчас и исцели этого человека… умоляю тебя.

Последние два слова раненский священник произнес медленно и почувствовал, что рука его стала горячей. Где-то в глубине сознания возник далекий рокот, походивший на эхо землетрясения. Голос Рованоко, Потрясателя Земли, бога раненов, наполнял его.

На его глазах снова выступили слезы, и бог его снизошел до него и заговорил с ним. Он ощутил мир, покой, безмятежность при звуке голоса Гиганта, и, несмотря на то что он даже не мог надеяться понять то, что было ему сказано, он ощутил в себе такую силу и целеустремленность, какая редко посещала его. Рука его начала буквально светиться; он превратился в проводник силы своего бога.

Рованоко, Ледяной Гигант, протянул к нему руку сквозь множество миров, отделявших их друг от друга, и одарил жреца своей силой. Магнус осторожно провел ладонью по спине Хасима, и рана начала закрываться. Сначала медленно, но потом быстрее кровотечение останавливалось, и края раны соприкоснулись, как будто ее зашивала невидимая игла. Он почувствовал, как сердцебиение Хасима учащается, и глубокий порез превратился в шрам, а кровь, пропитавшая одежду, исчезла.

Магнус немедленно положил свою светящуюся руку на ногу Хасима, и одно лишь это прикосновение исцелило вторую рану; осталась лишь отметина, которой, казалось, было уже много лет.

Хасим закашлялся, а Магнус повалился обратно на пол своей темницы. Северянин огляделся и с радостью понял, что не издал ни звука и не потревожил Кастуса, своего тюремщика.

Он тряхнул головой, чтобы прогнать остатки головокружения. Взглянув в окно, он увидел, как Хасим медленно открыл глаза и поморгал – лицо его все это время было прижато к прутьям решетки.

Каресианец застонал и осторожно пошевелился; он не сразу пришел в себя и сообразил, где находится. Затем Хасим с улыбкой повернулся и сквозь решетку взглянул на Магнуса. Жрец улыбнулся в ответ, друзья некоторое время смотрели друг другу в глаза, потом каресианец заговорил:

– Я думаю, что Бронвин сейчас в безопасности, я вывел ее из замка настолько далеко, насколько смог, – слабым голосом произнес он. – Остается надеяться лишь на то, что Бром еще жив.

Вейр был единственным городом на землях ро, где представители расы киринов могли жить спокойно, не опасаясь постоянного преследования со стороны священнослужителей. Кирины были полукровками, отпрысками граждан Каресии и ро, и обычно оба народа считали их либо преступниками, либо работорговцами и испытывали к ним презрение. Рам Джас не имел отношения к работорговцам и в некотором смысле считал себя хорошим человеком; однако нельзя было отрицать, что в настоящее время он являлся наемным убийцей.

Вейр лежал на берегах Кирин-Риджа, узкого морского пролива, отделявшего Тор Фунвейр от обширных пустынь Каресии, расположенных на юге. Это был жаркий, грязный и опасный город; киринские преступники и каресианские бандиты контролировали по меньшей мере треть его территории. Рам Джас презирал большую часть этих людей, но он был достаточно умен для того, чтобы не отвергать братские чувства, которые они почему-то демонстрировали по отношению к нему. Он знал, что ему не угрожает опасность, пока кирины ненавидят людей ро сильнее, чем друг друга.

Подобно всем киринам, Рам Джас был человеком смуглым, хотя и более светлокожим, чем люди Каресии, но темнее, чем люди ро. Он был высок ростом, но гибок, от его глаз ничего не ускользало, а губы почти всегда кривились в усмешке. Его редкие волнистые волосы свисали до плеч жидкими прядями. Скоро ему должно было исполниться тридцать шесть, но он ощущал себя гораздо старше и наслаждался моментами, когда проявлялась его молодость, которые напоминали ему о том, что возраст – это не слишком хорошая штука.

В данный момент он сидел среди теней на крыше особенно мерзкой гостиницы под названием «Грязный нищий». Он сидел здесь уже примерно полчаса и начинал подозревать, что ему дали неверную информацию. Рам Джасу заплатили довольно много золота за то, чтобы он убил одного пьяницу по имени Лайл. Судя по всему, Лайл задолжал денег не тем людям, и они желали закрыть его счет. В Вейре это обычно означало смерть или что-то вроде пожизненной инвалидности. Рам Джаса не раз в прошлом нанимали, чтобы отрубить человеку ноги.

Он почти десять лет зарабатывал себе на жизнь заказами от бандитов Ро Вейра и других подозрительных личностей. За это время он обнаружил у себя дар наемного убийцы. Раньше, давно, он был охотником, семейным человеком, жил в небольшой деревне в безлюдном месте на побережье Кирин-Риджа, сейчас он был уверен в том, что большой лук – это не только орудие охоты, но и прекрасный способ убивать людей.

Рам Джас также носил на поясе катану. Это был подарок его жены, и, хотя он редко пользовался клинком, все же считал, что полезно носить с собой холодное оружие. К тому же, глядя на катану, он испытывал определенные сентиментальные чувства.

Он плотнее закутался в плащ и, свесившись с крыши, оглядел улицу. «Грязный нищий» был набит народом, в ночном воздухе разносились пьяные голоса. Снаружи топталась кучка громил в кожаных доспехах, местная банда, которой платили за то, чтобы поддерживать хоть какой-то порядок на улице. Время уже было позднее, но Рам Джас надеялся, что ему все же удастся закончить работу сегодня. Его раздражала мысль о том, что придется возвращаться сюда завтра, чтобы убить этого пьяницу Лайла.

Легкий ветерок донес до него запах, который говорил, что поблизости находится другой человек. У Рам Джаса было превосходное обоняние, и он решил, что кто-то пытается подобраться к нему по крыше. Он резко развернулся и с молниеносной скоростью прицелился в темную фигуру, застывшую в нескольких метрах от него.