Довод Королей - Вера Камша Страница 36

2882 год от В.И.

20-й день месяца Сирены.

Арция. Фло

Зима заканчивалась, все было спокойно, по крайней мере внешне. Рауль на границу не вернулся, новым наместником Севера стал Морис Реви, но он к исполнению своих обязанностей пока не приступал. Ждал тепла или же того, что король сам представит его северной знати. Ре Фло вернулся в родовое имение. В конце месяца Копьеносца Сандер и Жоффруа получили приглашение. Король Королей давал понять, что ссора со старшим братом не сказалась на его отношении к бывшим воспитанникам, хоть и не надеялся их увидеть. Жоффруа заколебался, Александр же сразу решил ехать. Вряд ли это понравилось Филиппу, но тот промолчал: то ли был уверен в брате и не хотел усугублять ссору, то ли был занят чем-то другим. В последнее время Филипп казался уставшим, жаловался на плохой сон и еще сильнее привязался к Элле.

Братья виделись редко, чем занимался Жоффруа, Сандер не знал, сам он все теснее сходился с Сезаром, но тот собирался в Оргонду проведать отца. Он звал с собой, но Александр решил съездить во Фло. Сезару и так найдется что обсудить с маршалом, не говоря уж о том, что приезд брата арцийского короля, недавно выдавшего сестру за Марка Отважного, станет при оргондском дворе событием, а младший из Тагэре терпеть не мог оказываться в центре внимания. И он ускакал во Фло в обществе Жоффруа, внезапно решившего принять приглашение.

Снег был рыхлым и темным, а днем небо сияло чистой весенней синевой. Было странно и страшно повторять путь, по которому ехали отец, дед, Эдмон... Порой Сандеру чудилось, что они вот-вот нагонят блестящую кавалькаду, и все изменится, пойдет иначе. Умом юноша понимал, что ничего подобного нет и быть не может, но обуздать расходившееся воображение не получалось. С братом они почти не разговаривали, впрочем, они никогда не ладили. В детстве сильный и рослый Жоффруа изводил его своими издевками, потом, получив нахлобучку от Дени, перестал замечать, а после истории с Муланом и «пуделями» стал побаиваться.

Сандер не пытался сломать разделивший их барьер. Родной по крови, по сути Жоффруа был для него чужим, куда более чужим, чем хохмач Луи Трюэль или романтик Этьен, не говоря уж о Сезаре, а лгать и притворяться Александр Тагэре не любил. Правду сказать, он предпочел бы ехать один, но тут уж ничего не поделаешь.

Фло почти не изменилась и вместе с тем изменилась разительно. Все так же отливали то свинцом, то серебром стены замка, шумела вода в стремительной, никогда не замерзающей Гиве, а на башне развевался алый стяг со вставшим на дыбы медведем. Все так же коренастые грабы поднимали к небесам бесчисленные грачиные гнезда и темно-зеленые шары омелы.

Александр с трудом сдержал подступившие к глазам слезы. Фло, место, где он вырос, научился не только держать в руке оружие и ездить верхом, но и смеяться... Навстречу им выехал младший брат Рауля Гийом Ланжере в сопровождении свиты, и это стало первой неприятностью. Они больше не были своими, но гостями, знатными сигнорами, братьями короля.

Сандер растерялся, слушая, как Жоффруа отвечает на сдержанное приветствие Гийома, с которым они не раз стояли рядом и на охоте, и на оружейном дворе. Неизвестно, как бы ответил сам Александр, но рядом с Ланжере был Дени, и все столичные выверты растаяли, как сосулька в месяце Агнца. Сандер резко послал коня вперед:

– Дени! Я так рад...

– Проклятый! И я тоже. Про тебя прямо-таки чудеса рассказывают!

– Это потому, что меня никто не принимает всерьез, – засмеялся Сандер, – вот и получают, а по-настоящему... По-настоящему я еще и не дрался...

– Ну и хвала Эрасти, – нахмурился Дени, – колоти «пуделей» и дальше, дело хорошее. А настоящей войны я тебе не желаю.

Александр внимательно вгляделся в лицо своего учителя. Неужели он допускает, что между Раулем и Филиппом вспыхнет война? Да, ссора, да, обида, но война?! А почему бы и нет? Верить в такое не хотелось, но Сандер Тагэре никогда не прятал голову под крыло. Когда-то в один далеко не прекрасный день он сказал себе: «Ты – калека и никогда не сможешь быть таким, как все, и с этим тебе придется жить». Теперь он столь же ясно осознавал, что струна натянута до предела и вот-вот лопнет. Нет, Рауль ничего ему не говорил, он был приветлив и спокоен, по виду графа нельзя было предположить, что он возглавит нобилей Севера и выступит против короля. Но Александр чувствовал, что кончится именно этим.

Интересно, понимал ли отец, что, как бы он ни тянул, как бы ни сожалел о Пьере, все было предрешено. В Мунте захватил власть клан Фарбье, принявшийся обжирать собственную страну, опираясь на мечи наемников, и Шарль Тагэре был обречен на восстание. Но разве можно сравнить Филиппа с Фарбье?! Сейчас все иначе. Иначе? Тогда почему он, Сандер, так расстроился, увидев, что за книгу читал Рауль?

«Полет Иволги», история королевы Гортензии, свергнувшей своего жалкого мужа, чьи фавориты проигрывали войны, обирали казну, оскорбляли самых уважаемых в Арции людей... Иволга была права, ее до сих пор вспоминают с любовью, хотя ей пришлось искупаться в крови. Если б не поддержка тогдашнего Белого Командора, покинувшего орден и ставшего возлюбленным Гортензии, еще неизвестно, чем бы все закончилось... А сегодня Король Королей Рауль ре Фло читает о восставшей королеве, а Жоффруа... Брат никогда не был близок со своим великим кузеном, а теперь их не разлить водой. Герцог Ларрэн не отходит от Рауля, для которого родичи королевы что деревенские шавки для матерого волка.

Филипп словно бы задался целью оскорбить и оттолкнуть от себя старых друзей. Брат хочет царствовать, пусть в слабой стране, пусть над стаей дешевых лизоблюдов, но царствовать... Этого Сандер не понимал. Если твой друг и сподвижник опытнее и умнее тебя, радоваться надо. Захоти Рауль корону, он бы ее и так получил девять лет назад. Как и Мальвани, смешавшие свою кровь с кровью Арроев, когда дочь императора Рене Второго отдала свое сердце Анри Мальвани, потерявшему ногу в битве при Кантиске. Ни двадцать лет разницы, ни увечье не заставили принцессу отступить... Мальвани всегда были верны Арроям, но что они скажут, если нобили поднимут восстание против Вилльо, а значит, и против Филиппа?

Брат должен спуститься с небес на землю! Вилльо против ре Фло, Мальвани, Гартажей – то же что метла против волка. Пусть полностью восстановить отношения с Раулем и Анри вряд ли получится, но осадить зарвавшихся родственничков и дать деньги на северную границу Филипп в состоянии. Александр пытался об этом говорить, но король лишь рассмеялся и сказал, что знает, что он с Эллой как кошка с собакой, но наушничанья он от него не ожидал. Неужели брат не понимает, что уснул на змеиной поляне? Рауль что-то затевает, и, похоже, Жоффруа с ним в доле. А что прикажете делать ему?

Александр отодвинул от себя толстый фолиант. Сквозь золотистые стекла витражей проникали яркие солнечные лучи, в которых плясали пылинки. Оранжевые отблески плясали по развешанному на стенах старинному оружию и охотничьим трофеям. Когда-то он часами просиживал здесь, роясь в старинных книгах. Покойный Евтихий всячески поощрял своего подопечного в столь презираемом многими нобилями занятии, но все равно непрочитанных книг осталось куда больше, чем прочитанных. Сандер бездумно гладил кожаные переплеты, иногда вынимал книгу, открывал, пробегал глазами пару строчек и вновь закрывал. Замковый колокол ударил четыре и три четверти. Надо спускаться в обеденный зал.