Тлен и пепел - Елена Шелинс Страница 36

   Я была в светло-зеленом платье с атласным поясом. Длинную царапину на шее скрывало небольшое колье из желтых амитриксов.

   Приглашенная девица из салона накрутила мне крупные кудри и составила из них прическу, оставляя одну их часть распущенными, а другую — забрала наверх. Нежный образ подчеркнули светло-розовые румяна на фарфоровой коже, для которой после прошедшей ночи даже не понадобилось большого количества пудры.

   Я через силу улыбнулась, стараясь держать спину прямо. Я выпила прорву обезболивающего, но оно еще не до конца подействовало, а корсет нещадно усиливал боль. Утром из-за ноющей спины я почти решилась отказаться от приглашения и сослаться на плохое самочувствие. Даже придумала животрепещущую историю, как я соскользнула ночью с лестницы и ушибла спину. Но затем вспомнила, что на празднике, скорее всего, увижу Отиса… и все мои логические доводы расшиблись о розовую пелену, которая заволокла рассудок.

   Теперь, видимо, мне оставалось увидеть его вновь, и затем спокойно умереть от боли где-нибудь на скамейке около журчащего фонтанчика в саду Элины. Впрочем, сегодня обещали фейерверк, поэтому спокойно умереть, к сожалению, не получится.

   — Неудобно сидела за столом, пока читала, — пояснила я забеспокоившейся маменьке. — Сейчас пройдет.

   — Дорогая, ну ты как маленькая. Хоть сиди все время над тобой, чтобы ты спину правильно держала, — мама с укоризной качнула веером. — Еще и глаза себе портишь, сколько раз я просила тебя не читать при светоче.

   Она выглядела, как обычно, великолепно. Платье виноградного цвета, с серо-голубоватыми узорами по талии как-то по-новому оттеняло ее медовые глаза, а фасон оголял точеные плечи, — вещь, допустимая лишь для замужней состоявшейся в глазах общественности женщины.

   Отец тоже был приглашен на грядущее торжество, но сегодня из-за важных срочных дел должен был допоздна задержаться во дворце, и обещал если и явиться к Темпичам, то уже к самому концу мероприятия. Сложно себе в этом признаться, но от подобного стечения обстоятельств мне было даже спокойнее. Мне не хотелось, чтобы отец заметил мое неравнодушие к Отису, — а в том, что мне удастся сохранить хладнокровие весь грядущий вечер, я уверена не была.

   Дом Темпичей, всегда склонных к пафосу, красовался множеством высоких колонн, бесконечных рядов пилястров и лепных карнизов. Архитекторы вдохновлялись почти полностью угасшей эльфийской культурой, и стремились скопировали их растительные и животные мотивы, но воплощение этих задумок в жизнь получилось грубым, хотя и не лишенным своего обаяния, особенно, если иметь весьма смутные представления об оригинале.

   Дом окружал огромный величественный сад, куда поместили статуи все того же толка. Миловидные дриады с загадочными улыбками на лице, умиленные чему-то длинноволосые русалки, трепетно прижимающие к голым грудям жемчужные бусы или причудливые морские раковины... И те, и другие, правда, в жизни были далеко не такими слишком по-человечески притягательными и миролюбивыми, какими их запечатлели творцы, пребывающие в своих фантазиях о представителях низших рас. Они предпочитали забывать, что и морские русалки, и прелестные дриады не прочь отведать человечинки, которую сами же отлавливали и свежевали голыми руками.

   При выходе из здания к саду высился большой фонтан, создание которого было связано с грандиозным скандалом, чьи отголоски до сих пор блуждали по Эрге. По периметру декоративного сооружения шли помпезные скульптуры юных дев, в каждой из которых достаточно скупыми намеками изображался очередной бог из нашего пантеона. Вернис здесь представал в виде короткостриженой невероятно привлекательной девицы в вызывающем одеянии и опрокинутой чашей в руках, а Крелорс, присутствие которого особенно пугало божественных служителей, имел облик миловидной скромной девушкой с серпом, закрепленном на поясе.

   Впрочем, именно этот фонтан своей репутацией и манил множество видных гостей, и Темпичи пока ни разу не пожалели о своем богохульном решении возвести нечто подобное.

   Также в поместье располагался сложный продуманный лабиринт из идеально подстриженного кустарника, где установили скамейки и несколько беседок с округлыми крышами и висячими оранжевыми магическими светильниками.

   Поэтому, учитывая все вышеперечисленное великолепие, мы с маменькой не слишком удивились решению провести мероприятие на свежем воздухе, когда вышли из светлой просторной, но почти пустой залы, направленные слугами прямиком в сад. Тем более, когда установилась такая ясная и удивительно теплая для этого времени года погода.

   Когда мы прибыли, было еще светло, но по саду прямо над гостями уже медленно плавали в воздухе ажурные белые светильники, в которых колыхалось зачарованное пламя, горящее голубовато-розовым, но вопреки этому кидая вполне теплый желтоватый свет.

   Растительность словно сосредоточилась на том, чтобы своим видом ублажать взгляд присутствующих гостей. Все цветы, даже те, которые к этому времени имели привычку закрываться, сейчас широко распахнули свои чудесные яркие бутоны, каждый из которых так и дышал первозданной свежестью, и расточал сладковатый аромат. Деревья обзавелись множеством новых, совсем молодых ветвей и изо всех сил распушили свои листья. Все они едва не светились от переполнявшей их силы, которую не так давно влили специально нанятые для всего этого друиды.

   Элина, одетая в нежно-лиловое воздушное платье, приветствовала новоприбывших гостей вместе со своей матерью и прикалывала к их нарядам заранее заготовленные обрезанные бутоны голубых роз.

   Госпожа Темпич стояла вытянутой струной. Ее прищуренный орлиный взгляд то и дело бродил по столам с легкими закусками, выставленными на дорогом терельском фарфоре к фуршету, подмечая каждый не так положенный прибор или малейшее отклонение оливки на шпажке. Мать Элины зорко следила и за безупречно почтительными и расторопными официантами, словно баронесса с напряжением ожидала, что кто-то из них вот-вот опрокинет напитки на какую-нибудь высокопоставленную особу.

   Она отвлеклась всего на несколько мгновений, чтобы поставить по одному достаточно сухому поцелую на каждую щеку сначала мне, затем моей маменьке, а потом вновь вернулась к своему напряженному занятию.

   Элина улыбнулась, словно извиняясь. Ее кожа сегодня была необыкновенно бледна из-за избытка волнения, а глаза блестели то ли от излишне переполнявших ее эмоций, то ли от недавних слез. Наверняка, к этому моменту они с матерью уже успели неоднократно повздорить.

   Я молча и ободряюще сжала ладонь Элины, и она благодарно мне кивнула. Почти тут же нас оттеснили новые гости, и мы с маменькой окунулись в смеющуюся, переговаривающуюся толпу.

   Сильно пахнуло шампанским, кажется, кто-то действительно умудрился опрокинуть на себя игристое или же щедро пролить его на скатерть.

   Пока я с любопытством принюхивалась, ведомая внезапным азартом определить конкретную марку напитка, официанты вручили по бокалу и нам с маменькой. Сделав небольшой глоток и почувствовав знакомые тонкие нотки апельсина, мешавшегося с сухофруктами в послевкусии, я поняла, что только на одно шампанское родители Элины уже потратили как минимум годовой бюджет зажиточной рулевской семьи. Да, шик, с которым было обставлено мероприятие, кружил голову, а ведь это было только начало.