Лунное сердце - Чарльз де Линт Страница 36

— Элед Эванс, — проговорил Джеми.

— И он сыграл свою роль, хотя не такую, как мне представлялось. Честно говоря, все это дело вышло из-под нашего контроля. Признаюсь вам, Джеми, я-то раньше думал, что мы с вами — вы и я — увидим конец этой истории, но теперь, похоже, мы уже не нужны. Теперь довести все до конца предстоит вашей племяннице и моему ученику.

Джеми затемнил монитор, взял трубку, спички и сел в кресло напротив незваного гостя.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — признался он.

— Постараюсь объяснить.

Такер остановил свой «бьюик» у поребрика на Банковской улице недалеко от угла улицы Пауэлл. Выключив зажигание, он вышел из машины и спрятал ключи в карман. Сидевший на пассажирском сиденье констебль Дэниэл Коллинз вытащил из смятой пачки сигарету «Пэлл Мэлл», закурил и присоединился к инспектору, который, стоя на тротуаре, оглядывал темную громаду Дома Тэмсонов.

Коллинз был высокий, худой, с копной густых светло-каштановых волос и маленькими усиками. Лицо длинное, угловатое, темные глаза. Притом что он беспрерывно курил одну сигарету за другой, Такер знал, что Коллинз здоровее любого из его подчиненных. Но Такер понимал также, что рано или поздно курение сделает свое дело, и ему было жаль Коллинза.

Между ними и Домом Тэмсонов пролегала широкая Банковская улица с частью парка. Но даже с того места, где стояли полицейские, казалось, что Дом тянется бесконечно. Такого количества окон по фасаду не найти нигде в городе. Странно, что на этот дом не обращают должного внимания. Его построили в самом начале века, и сейчас его уже можно отнести к архитектурным достопримечательностям. Следовало превратить его в многоквартирный дом, в музей или во что-то в этом роде. Чтобы он не был просто огромным частным домом, скорее всего пустующим.

Коллинз затянулся и бросил взгляд на инспектора. Почти час ночи, в этом районе города всегда очень тихо. В парке зловеще чернели тени, сквозь их темные переплетения словно двигались какие-то странные фигуры. У Такера было строгое лицо, тело напряжено. Коллинз понимал, что чувствует сейчас инспектор. Пол Томпсон был напарником Коллинза, и Коллинз поверить не мог, что Пол умер, хотя своими глазами видел тело, и…

Он никак не мог примириться с тем, что произошло вечером. Хуже всего было сознание того, что предотвратить случившееся он никак не мог. Хоть немного облегчить мучившую его боль могла только повышенная активность, но даже она не способна была заглушить боль совсем. А читать эти бредни в газете, эту ложь, придуманную начальством, чтобы замять дело…

Коллинз вздохнул. По крайней мере, выходило, что Пол вел себя как герой. Еще раз затянувшись, Коллинз швырнул сигарету через улицу. В снопе искр она упала на середину проезжей части.

— Мы войдем в дом? — спросил он.

— А кто сегодня за ним следит? — ответил Такер вопросом на вопрос.

— Бейли. Он заступил в полночь. Должен был припарковаться где-то недалеко, на улице Паттерсон.

— Ты ознакомился с донесениями? — спросил Такер.

— Ничего особенного в них нет, — сказал Коллинз.

— Да просто ничего нет! — рявкнул инспектор, поставил локти на крышу машины и оперся на руки подбородком. — Ты читал в наших материалах описание этого дома? — спросил он. — Здесь по крайней мере пятнадцать входных дверей. Что за дом такой? Как можно за ним следить? О Господи, как меня тошнит от всего этого!

Коллинз достал новую сигарету и полез в карман за зажигалкой. Он ничего не ответил. Раньше он не работал с этим крутым Такером, но кое-что слышал о нем. Если он не в настроении, лучше рот не раскрывать. Говорят, бешеная собака и та добрее.

Они стояли возле машины, оба молчали. Докурив сигарету до половины, Коллинз выбросил ее и стал было доставать другую, но просто засунул руки в карманы. Он вспомнил лицо Пола Томпсона. Ему не хотелось идти в морг. Однако он считал, что должен. Считал, что это его долг перед памятью Пола. Но, вспомнив об этом, он почувствовал, как внутри у него все холодеет. Что, черт возьми, могло убить такого, как Пол? Ведь он был вооружен. Он же достал револьвер и был готов стрелять. Но даже не успел спустить курок.

Такер поежился.

— Поехали, — сказал он, открывая дверцу со стороны водителя.

Коллинз хотел было что-то сказать, но передумал. Не говоря ни слова, он обошел машину и сел на свое место.

— Хочу поглядеть, что он будет делать завтра, — проговорил Такер и включил стартер. — Хочу знать, с кем он будет говорить, куда пойдет, что у него будет на завтрак, сколько раз у него сработает желудок. Если он связан с этим делом, что-нибудь да прояснится. Из них изо всех он расколется первым.

— А как с девицей?

— О ней ничего не знаю. Знаю только, что в ресторане она встретилась с Фоем. Но почему-то представить себе не могу, что она во все это замешана. Однако, если она в этом участвует, расколоть ее будет труднее. Если, конечно, мы когда-нибудь ее найдем. Но я вот что скажу тебе, Коллинз. Мы их схватим. Кто бы ни был виноват в гибели Томпсона, мы его поймаем. Сейчас я не хочу предпринимать ничего, что даст какому-нибудь ловкому законнику юридическую зацепку и поможет оправдать преступника. Когда мы за ним придем, я хочу, чтобы все было по закону — чтобы не подкопаться!

Он тронул машину с места, выжал до упора педаль газа, так что резина покрышек завизжала. Сидевший рядом Коллинз не отрывал взгляда от ветрового стекла. Он чувствовал то же самое, что и Такер. Нужно заполучить что-то определенное, нужны конкретные факты. Нужно набраться терпения. Но одно Коллинз себе обещал: если в конце концов они арестуют виновного, он побеседует с ним в комнате для допросов. Сам.

Когда вспыхивают зимородки, стрекозы разносят огонь. [68]

Джерард Мэнли Хопкинс

«Я снова вижу сон», — подумала Сара.

Иначе и быть не могло. Со всех сторон ее окружали деревья, высокие сосны и лиственницы, наполняя ночной воздух тягучим запахом смолы. Подстилка из хвои заглушала каждый ее шаг. Каждый шаг…

Сара вдруг остановилась. Где она? Последнее, что она помнила, был ресторан «Патти Плейс», где случился этот ужас. Сара содрогнулась. Это тоже был сон? Тогда где кончился один сон и начался другой? Прислонившись к дереву, она скользнула по стволу вниз и села, подтянув колени к подбородку и обхватив ноги руками, чтобы унять дрожь.

Сны не бывают такими… реальными. Нет, не бывают… Во сне не может быть таких деревьев с грубой корой, которую она чувствовала сквозь свитер. Во сне она не могла испачкать пальцы липким древесным соком, не слышала бы этого тоскливого завывания ветра, который раскачивает верхушки деревьев. Сара крепко зажмурилась, заставляя себя проснуться, но ничего не изменилось. Ей сделалось страшно, по коже побежали мурашки.