Скандал в Дуате - Алекса Богунова Страница 36

В жизни родителей возникла симпатичная молодая семья инженеров с младенцем и без материальных проблем. Материальные проблемы вдруг появились, когда встал вопрос, что арендную плату − кто бы мог подумать? − надо вносить вовремя. Да и младенец на поверку оказался не младенцем, а котейком с дурным характером. Этот мордоворот весом в десять кило перепортил все ковры. Но мама все равно жалела молодую семью и терпела почти год, уверовав, что судьба посылает нам людей не просто так, а с неким тайным умыслом − проверить нас, наказать или наградить. Этот конкретный случай был не про награды.

Затем молодые супруги развелись, поделили, как сумели, любимого кота и разъехались в разные стороны, а истинный смысл их присутствия в нашей жизни так и остался загадкой.

Вскоре агентство подкинуло состоятельного студента. Студент после двух лет обучения в университете, разочаровался в науках, и превратился в преуспевающего дилера. Тоже нехорошо получилось. Студент-дилер вел себя неосторожно, его довольно быстро повязали. Из тюрьмы юный наглец написал моим родителям в Испанию проникновенное письмо. Расхваливал квартиру. Уверял, что там он отдыхал душой и что такая аура бывает в доме только очень хороших и щедрых людей. Между строчек папа разглядел попытку студента попросить денег и содействия в установлении связей с преступным миром Испании. Студент строил ланы на досрочное освобождение.

Несколько разочаровавшись в молодом поколении, мама, тем не менее, отправилась в поход на старые грабли, согласилась сдать квартиру сироте из Чебоксар. Сирота стремилась к актерской карьере. Она быстро и успешно освоила пилон в стрип-баре, поэтому как раз у нее проблем со своевременной оплатой аренды не возникло. Зато возникли проблемы с соседями, которых она регулярно заливала. Выясняя отношения с соседями по поводу протечек и ночных репетиций, девушка переругалась со всем подъездом. Жильцы накатали совместную петицию в Малагу моим ничего не подозревавшим родителям. До глобального выяснения отношения не дошло, так как актриса стремительно вышла замуж за миллионера из Силиконовой долины, уроженца Индии, переехала в Штаты, где поступила в Колумбийский университет. Но это другая история, которая только подчеркивает, что наше непростое время играет людьми как хочет.

Еще год квартира принимала жильцов − один чуднее другого − пока мама и папа не решили дать своим квадратным метрам немного отдохнуть.

Теперь квартира пустовала. Ключ от нее хранился у меня. Теоретически я могла заехать туда в любой момент. Но политес требовал узнать, не появилось ли у моих родителей новых планов на жилплощадь?

Через всю Европу я слышала из телефона, как в сковороде мамы что-то шипит и потрескивает. В Малаге она увлеклась местной кухней, и едва ли не каждый день осваивала новый рецепт.

− У тебя все хорошо? − задала мама обычный вопрос, перекрикивая сковородку.

− Конечно. Все отлично, − я всегда так отвечала.

Мама удивилась, что мне вдруг понадобилось поселиться в их квартире. Конечно, она не возражает, просто по-матерински чувствует неладное. Я поспешила объяснить, что в моей собственной квартире непредвиденный ремонт. Где будет жить Асик? Разумеется, со мной. С кем же еще ему жить? Я не захотела портить родителям обед.

Разобравшись с формальностями, я решила заехать в пока еще нашу общую с Асиком квартиру, чтобы забрать свои вещи. Вряд ли там успела обосноваться моя подруга. Не так быстро. По крайней мере, я на это надеялась, поэтому смело открыла дверь своим ключом.

Я просчиталась.

Новый рыженький полушубок Иры все еще украшал вешалку.

В квартире стояла гнетущая тишина, просто королева тишины.

Я покашляла и потопала − надо же предупредить о своем возвращении. Так как гостиная, кухня и кабинет, как и в прошлый раз, оказались пусты, мне осталось позавидовать ненасытности влюбленных. После скандала они вернулись в спальню. Да, вот это нервы! Или не могут друг от друга оторваться.

Я решительно постучала в дверь спальни. Я три раза громко произнесла «Асик, это я», но реакции не дождалась. Я осторожно приоткрыла дверь.

Из спальни в лицо ударил тяжелый, тошнотворно сладкий запах. В первый момент мне почудилось, что Асик заменил все постельное белье на темно-красное. И эти рубиновые пятна на стенах. Зачем они, откуда взялись?

Потом я захотела разбудить Иру и Асика.

В тот момент сознание отказалось принимать истину, что будить два трупа − пустой номер.

Ира лежала в центре кровати на спине, широко раскинув руки. Бросилось в глаза ее искаженное удивлением и болью лицо. В обнаженной груди (или даже вместо груди) зияла огромная черная дыра. Полагаю, именно кровью Иры была залита вся постель. И забрызганы стены…

Я зажала ладонью рот.

Асик, скорчившись, стоял на коленях с безвольно упавшими руками, уперев лоб в край кровати. Вокруг него на полу так же расползлось темное пятно.

Оставалась глупая надежда, что Асик жив, он без сознания, надо привести его в чувство, и тогда я пойму, что здесь произошло. Асик мне все расскажет. Изрядно перепачкавшись кровью, я перевернула тело. В груди Асика было точно такое же отверстие, как у Иры. Неудержимый приступ тошноты заставил меня выскочить из спальни.

Плохо помню, как набрала номер службы спасения, как открыла полиции дверь. Мир вокруг меня размахивал красным полотнищем − эти моря крови так и стояли в глазах, когда я осела на руки быстро приехавших медиков и оперативников. Незнакомые люди совали мне в нос нашатырь, задавали вопросы − не понять, что хотят, словно говорят на чужом языке. Казалось, я никогда не выйду из этого состояния. Так и буду бессмысленно кивать на всё, что скажут, одной ногой в обмороке.

Через какое-то время я обнаружила себя сидящей на кухне над стаканом воды. Резко пахло лекарствами, целой аптекой, которую впихнули в меня, приводя в чувство.

Раздавался звук шагов: по квартире шаркали ногами люди. Они брали и роняли вещи, перекладывали их, хлопали дверями, покашливали, негромко переговаривались между собой. Эти беспорядочные звуки сделали мой, прежде тихий, дом чужим, как вокзал в незнакомом городе.

− Мне надо умыться, − произнесла я, наконец.

Вслух или про себя? Казалось, настоящая я летает под потолком, а с оперативником беседует случайная женщина, отдалённо похожая на меня, постаревшая лет на десять и не слишком сообразительная.

− Умойтесь, дело хорошее, − покладисто согласился оперативник, сидевший за столом напротив меня. − У вас и руки, и лицо, и вся одежда в крови. Мы все равно уже все зафиксировали.

− Можно принять душ?

− Какой душ, гражданочка? − миролюбиво возразил он. − Вы, чтобы душ принять, наверняка запретесь в комнатке. А мне бы этого не хотелось. Мало ли что? Еще ручки на себя наложите. У нас тут, похоже, аффект.