А печаль холод греет - Дайана Рофф Страница 36

Вот она, смерть – зависла надо мной, как акула над жертвой, и не дышала, как и я. Смерть не знала, что такое воздух. Не знала, почему люди могли тонуть. Не знала, зачем они жили и умирали. Не знала, но покорно выполняла свою работу – изо дня в день, из года в год, из века в век. Вечно, безжалостно и бездушно.

Так могла поступать только Смерть.

– Эй…

Кислород.

Долгожданный воздух.

Свобода.

Жизнь.

Перед глазами всё плыло, голова кружилась, лёгкие отчаянно набирали как можно больше воздуха. Увидеть свет после темноты – это желание придавало мне силы, заставляло выплёвывать чёрную воду, пытаться сесть и приходить в себя.

Сложно. Трудно. Больно.

Но я терпела. Крепко сжимала кулаки, чтобы противостоять спазму. Одолевала смерть, которая подобралась ко мне слишком близко.

Вдох, выдох. Вдох, выдох…

– Ну что, очухалась?

Знакомый голос – я тут же распахнула глаза. Взгляд постепенно сфокусировался и собрал из расплывчатых пятен парня лет восемнадцати с длинными волосами, собранными в низкий хвост. Первым, что сразу выделялось, было то, что они были покрашены: левая сторона имела чёрный натуральный цвет, а правая – кроваво-красный. Точно такой же «гетерохромией» обладали его глаза и даже брови, что делало его странным и пугающим, но в то же время очень даже красивым. Три кольца в верхней части обоих ушей и дыры в мочке делали его похожим на фаната панка или рока, острый нос и вытянутое лицо создавали впечатление хищника, а подтянутое слегка худое тело лишь усиливало эту схожесть. Чёрная майка с пентаграммой Бафомета, рваные тёмные джинсы, белые кеды и серая рубашка сверху – самый настоящий образ сатаниста-бунтовщика, который решил прожить свои последние дни как можно ярче, чтобы никто не забыл бродячего пса, пошедшего против всего мира.

– Да.

Я не стала вести себя открыто рядом с этим странным человеком, который казался мне удивительно знакомым, а его имя так и вертелось на языке… Что-то связанное с преисподней и с птицей…

– Я Адлер, – он обнажил все тридцать два зуба в широченной улыбке. – Можно просто Ад.

– А где же твой брат Рай? – съязвила я, отчего-то чувствуя неприязнь к этому типу.

– Остался наверху, – хихикнул тот, пальцем указав в небо.

И только сейчас я поняла, что находилась в совершенно неизвестном мне месте. Чёрная пустошь из камней тянулась невероятно далеко, границей стираясь с бледно-серым, точно застывший дым, туманом, из которого словно выныривали и вновь терялись большие жуткие птицы с клыками и красными глазами; сложно было определить расстояние, но где-то в полукилометре от нас простилался небольшой абсолютно чёрный лес, где плавали между деревьями рыбы со светящимися глазами; призрачные силуэты блуждали вокруг высокого монстра-скелета, пустыми глазницами наблюдавшего за серыми китами, возникающими из дымчатых порталов и исчезающих в них с гортанными звуками. Мрачная мистика окружала меня со всех сторон, отчего я в изумлении рассматривала его во все глаза, не веря в происходящее. Что-то неуловимо знакомое во всём этом таилось, невероятно близкое, родное…

Чёрный мир подсознания.

Чёрный, как гниль, что осталась от моей души.

– Мне так давно не снились сны… – задумчиво протянула я, закусив губу. – И тем более такие странные…

– Некоторые люди верят в то, что если человеку давно не снились сны, то его душа мертва, – от впечатления, произведённого на меня из-за своих слов, Адлер вытянул язык, удивительно длинный для обычного человека.

Меня слегка передёрнуло от этого, но я попыталась это скрыть за попыткой встать с прохладной поверхности. Мне удалось выпрямиться во весь рост, совпадающего с ростом Адлера, только со второй попытки. Меня всё ещё мутило после неудачного топления, но я с удивлением заметила, что оказалась полностью сухой и без каких-либо повреждений.

– Ох, не советую подходить слишком близко или я тебя зря спасал? – донёсся до меня смешок Адлера, которого я решила снова проигнорировать, когда подходила к краю чёрного озера.

В отражении – я. И странно – без шрама на щеке и без пирсингов. Рука дёрнулась к ней: и вправду, не было привычной шероховатости затянувшейся кожи. Так непривычно… и удивительно. Я оказалась вся в чёрной одежде и, пожалуй, единственное, что было цветным в этом чёрно-белом мире, это мои зелёные глаза и красные волосы Адлера. И даже цвет кожи казался невероятно бледным.

Смерть всегда забирала все цвета.

Отражение дрогнуло. Секунда – и я отпрыгнула назад, когда когтистая белая рука вылезла из-под чёрной глади воды и попыталась схватить меня за ногу. Хлюп! – и скрылась. А меня вновь передёрнуло, но в этот раз от воспоминаний недавно пережитого кошмара.

– Я же говорил, – прокомментировал Адлер с ухмылкой на губах. – Твои эмоции тобой недовольны. Чем ты им так насолила?

– Что? – совершенно не поняла его я.

– О, так ты собираешься со мной разговаривать, а не играть в молчанку? – его тихое хихиканье постепенно переросло в откровенный издевательский смех надо мной.

– Я жду, – скрестив руки на груди, я пыталась сосредоточить внимание только на парне, чтобы не отвлекаться на все странности неизвестного мне мира, в том числе и на гигантского монстра или на летающих китов.

– О, надо же, строишь из себя крутую, – продолжал ехидничать он и скопировал мою позу. – Я тоже так могу, но выгляжу круче.

Я молча смирила его злобным взглядом.

– Мы в Закулисье, дорогуша, – заговорщически тихо сказал Адлер, показывая рукой на чёрную пустошь с лесом и призраками. – Тут круто.

– Где? – от названия места я вся поёжилась, а в голове так всё и кричало о том, что мне всё это было знакомо.

– За-ку-ли-сье, – парень сгибал пальцы, считая буквы. – Можешь записать, если не запомнишь. У тебя же плохо с памятью.

Я мгновенно напряглась и сжала кулаки.

– Откуда ты…

– Я – это ты, Делора.

Адлер растянулся в безумной улыбке, вновь вытянув свой длинный язык, спускающийся ниже острого подбородка. Не знаю, от чего больше мне стало не по себе: от ненормального поведения собеседника и его слов или от пронзительного воя высокого монстра-скелета, внезапно топнувшего ногой каменную поверхность. Трещины украсили чернильную землю, вороны-монстры неприятно завизжали на всё Закулисье, летающие киты попрятались в свои дымовые порталы, силуэты заскользили быстрее, стремясь к далёким двум точкам – видимо, мы были не одни в этом месте…

– Как это понимать, что ты – это я?

Мой взгляд встретился с его – такой яркий, хитрый, удивительно знакомый. Всё казалось в Адлере каким-то родным, непринуждённым, безумным. Но от того меня и влекло к нему: одна часть зла тянулась к другой – таков закон тьмы.