Восход Голубой Луны - Саймон Грин Страница 36

Он уставился в узкий туннель перед собой и поднял фонарь. Насколько хватало глаза пол покрывала поблескивающая пакость. Руперт в сомнении прикусил нижнюю губу. Он хотел бы продолжать продвигаться, хотя бы для того, чтобы доказать самому себе, что сможет это сделать, но в конечном счете, предполагается, что это всего лишь разведывательная вылазка, и на самом-то деле он должен вернуться и рассказать Защитнику о том, что обнаружил. Липкая дрянь тревожила его. Демоны, чтобы отметить свои проходы, таких следов не оставляют. Руперт начал медленно пятиться обратно и вдруг застыл. Далеко впереди во тьме туннеля кто-то запел.

Голос был и мужской и женский, одновременно и такой, и никакой, и он звал Руперта. Он обещал свет и любовь, дружбу и защиту, все, что он когда-либо хотел, и даже больше. Голос сладкий, гладкий, ловкий – и Руперт верил ему. Голос звал, и Руперт медленно потащился вперед по липкому полу.

Руки соскользнули и он упал ничком, тяжелый удар выбил дыхание из легких.

Задыхаясь, он глотнул воздуха полной грудью, и сладковатое зловоние разложения наполнило ноздри, пробудив сознание.

Руперт в ужасе застыл, осознав, что он делает. Голос все пел, призывая и убеждая, однако Руперт боролся с ним, отказываясь верить его лжи, даже когда голос пообещал выполнение самых тайных снов. В конце концов Руперт победил, наверное только потому, что ему так много раз лгали прежде, и он больше ничему не верил, даже собственным снам. Руперт лежал распростертый на полу туннеля, покрытый зловеще воняющей дрянью, и он наконец понял, почему жители Медянки оставили свои дома и спустились в глубину шахты.

Голос вздыбился и упал, загремел и завыл, осознав свою неудачу. Руперт сжимал Меч и лежал абсолютно неподвижно. Он понимал, что следует задуть фонарь и спрятаться во мраке, однако не мог заставить себя сделать это.

Голос завизжал, забулькал, и потом завершился ужасным сосущим звуком, закончившимся коротким басовитым ворчанием, которое Руперт уже слышал.

Внезапная тишина, казалось, зазвенела в ушах Руперта. Он напрягал слух, чтобы что-нибудь расслышать. Далеко-далеко заплакала маленькая девочка.

Руперт тихо выругался, с шумом выдохнув воздух. Должно быть, это ловушка, причем до чертиков очевидная. Но дети действительно могли потеряться, и если хоть один из них случайно выжил и бродит по туннелям в поисках родителей… Руперт беспомощно покачал головой, страдая от нерешительности. Он вспомнил красный башмачок и содрогнулся, а потом вспомнил детскую игрушку, что нашел в доме и засунул под куртку. Лежа на полу туннеля, он чувствовал ее на груди. Он смиренно вздохнул, поняв, что на самом деле у него опять нет выбора. Если существует хоть малейший шанс, что ребенок еще жив, то его надо найти, или он никогда в жизни не простит себе отступления. Он медленно и осторожно начал карабкаться во тьму, сморщившись, когда холодная дрянь прилипла к пальцам.

Под золотистым светом фонаря слизь тускло блестела, и Руперт с беспокойством отметил, что стены и потолок туннеля тоже испачканы ею. Он с трудом пробирался вперед, скользя и съезжая, и стараясь не запачкать в этой дряни клинок. Маленькая девочка продолжала плакать – потерянный, одинокий голосочек. Руперт чуть приостановился, чтобы успокоить дыхание. Ползти на руках и коленях было так же неудобно, как и трудно, а спина просто убивала его. Казалось, он карабкается века, однако звук нисколько не приблизился. Он оглянулся на пройденный путь, но вход в туннель потерялся во тьме. Он взглянул вперед и нахмурился: ему бы пора быть рядом с главной выработкой.

Он вдруг осознал, что ребенок перестал плакать. Он подождал, прислушался, но тишина длилась. Он может быть где угодно, подумал Руперт. Я должен найти его, прежде чем его найдет голос.

«Эй?», тихо позвал он. «Где ты? Не плачь, крошка, я пришел тебе на помощь…»

Голос триумфально загремел, и у Руперта похолодела кровь, когда он почувствовал что под ним дрожит пол туннеля. Что-то приближалось, что-то громадное и неописуемо тяжелое. В воздухе возникло странное давление, легонько нажимая на лицо Руперта, смотрящего во мрак. Он понял, что здесь нет ребенка и не могло его быть. Но, вообще говоря, глубоко внутри он всегда это знал – только просто не хотел верить. Он закарабкался назад по туннелю, в спешке молотя руками по стенам. Кто бы ни был владелец голоса, он не был способен видеть его фонарь, и поэтому заманивал его призывом. А теперь точно голос знал, где находится Руперт.

Он пробивался назад ко входу в туннель, швыряемый туда-сюда трясущейся под ним скалой. Низкое, пульсирующее ворчание доносилось из темноты до ужаса близко, и тут Руперт спиной выпал из туннеля в пещеру подъемника. Фонарь вырвался из руки и покатился по полу, бледно-золотистый свет зловеще замигал, когда фонарь успокоился у платформы подъемника. Руперт вскарабкался на платформу, схватил фонарь и заорал Защитнику, чтобы поднимали. Из входа в туннель доносились влажные сосущие звуки. Руперт дважды ударил по канату подъемника плоской стороной Меча, поставил фонарь и встал, готовый встретить лицом к лицу то, что преследовало его. Глубокое, басовое ворчание зазвучало снова, близко и до ужаса нетерпеливо. Вдруг платформа под ним дернулась и медленно поползла вверх по штольне.

Руперт заорал стражникам, чтобы они тащили быстрее, и отчаянно ухватился за Меч. Что бы ни звало его в туннеле, оно было порождением мрака, а единственным ответом тьме является свет. Ему нужна Радуга. Он осторожно взял Меч обоими руками и поднял его над головой. Все страхи, ненависть и отчаянье собрались в нем воедино, когда он прокричал свое неповиновение мраку, однако Радуга не пришла. Меч остался холодным и безжизненным, и Руперт вдруг понял без малейшей тени сомнения, что на сей раз он оставлен на самого себя. Больше нет никакой Радуги. Руперт медленно опустил Меч и немо посмотрел на него. Вообще-то, никто не обещал ему, что клинок можно использовать повторно – он просто сам так предполагал. И его предположение оказалось неверным. Руки Руперта вдруг начали дрожать и он тяжело задышал, когда волной накатила паника. До сих пор он не сознавал, как сильно зависит от Радужного Меча: знание, что у него есть добавочный туз в рукаве, придавало ему чувство уверенности и безопасности, которого он никогда не знал прежде. Руперт яростно потряс головой, борясь с растущей паникой. Ну, хорошо, Меч бесполезен – ему просто придется противостоять мраку самым трудным способом, вот и все. Он делал это прежде, он сделает это снова. И тут густое хлюпающее ворчание раздалось прямо под ним и что-то врезалось в платформу снизу, лишив его равновесия.

«Тащите быстрее!», завопил Руперт стражникам. «Быстрее! Быстрее!»

Платформа под ним дернулась, накренилась, потом толчком выровнялась, когда подъемник наконец начал набирать скорость, оставляя тварь позади. Руперт беспокойно глядел вверх, растущий кружок света постепенно приближался. Уже близко. Он схватил фонарь и приготовился выпрыгнуть в тот миг, когда подъемник достигнет лебедки в пещере. Глубоко в штольне заворчала тварь: заворчала голодно, нетерпеливо.

Она еще следует за мной по шурфу, ошеломленно подумал Руперт. Что это?