Жена тигра - Теа Обрехт Страница 36

Ненависть его, возможно, не была бы столь сильна, если бы он знал то, о чем легко можно было догадаться. На самом деле кузнец, хозяин мушкета, до смерти боялся и тигра, и необходимости стрелять из этого старинного оружия. Взбираясь по склону горы Галины и по колено утопая в снегу, кузнец чувствовал, как ружье — при всем его славном прошлом — висит на плече мертвым грузом и больно бьет по ребрам. В душе кузнеца крепла уверенность, что во время этой охоты его самого ждет неминуемая смерть. Как и все прочие жители деревни, он был весьма суеверен, всегда подавал милостыню нищим, собираясь куда-либо ехать, клал грошики к подножию статуи Пресвятой Богородицы, стоявшей у скрещения дорог. Когда его дети появлялись на свет, он первым делом плевал на каждого из них. Но в отличие от своих односельчан кузнец славился тем, что ему не везло с самого рождения. Родился он в скудный, неурожайный год, отнюдь не в рубашке и без золотого дуката под подушкой. Но хуже всего было то, что какая-то далекая родственница, явившись в гости к его родителям, выхватила новорожденного младенца из колыбели и стала громогласно хвалить небеса за то, какого прекрасного мальчика они даровали семье, какой он замечательный, пухленький, розовый. Этими похвалами она словно наложила вечное заклятие на судьбу кузнеца, в результате ему на роду было написано оставаться бедным, некрасивым, терпеть различные поражения и, возможно, в самый неожиданный момент угодить прямо в лапы к дьяволу.

Пока что, правда, никаких особо страшных событий в его жизни не случилось, однако сейчас ничего более жуткого, чем встреча с тигром, кузнец и представить себе не мог. Ему казалось, что он, молодой тридцатилетний мужчина, счастливо женатый и народивший уже пятерых детей, идет прямиком на встречу с самим дьяволом. Все его прежние усилия — молитвы, бесчисленные монетки, брошенные цыганам, циркачам и безногим солдатам, и то, как старательное он крестился, оказавшись ночью на безлюдной дороге, — перевесил тот простой факт, что из-за какого-то ружья, доставшегося ему в наследство, а также из-за собственного злосчастья он, несмотря на все свои умения и достижения, оказался тем самым человеком, которому суждено было пойти в лес и попытаться убить этого тигра.

Как и его спутники, кузнец не знал, чего ожидать от неведомого зверя. Он был бы озадачен в той же степени, если бы тигр оказался всего лишь маленькой, но очень хитрой кошкой с невероятно крупными лапами, как если б увидел самого Сатану — рогатого и с копытами или же одетого во все черное, — который, оседлав этого тигра, описывал бы круги возле огромного дымящегося кратера, невесть откуда взявшегося у них в лесу и ведущего прямиком в преисподнюю. Конечно, в глубине души кузнец надеялся на то, что никакого тигра они в лесу так и не встретят, тогда к вечеру он уже будет дома и с удовольствием поужинает вкусным рагу из козлятины, предвкушая ночь любви со своей молодой женушкой.

Погода в тот день стояла переменчивая. То наползали серые облака, то ярко светило солнце. Из горных долин и со склонов гор, заросших сосновым лесом, доносилось гулкое эхо ударов — это бились рогами благородные олени, поскольку период гона еще не кончился. Ночью прошел ледяной дождь, и лес, склонившийся под тяжестью льда, в солнечных лучах казался хрустальным. Собаки то убегали немного вперед, то слегка отставали. Они старательно обнюхивали деревья и оставляли свои метки всюду, где только могли, но, похоже, не имели четкого представления о цели данной охоты. Лука решительно взбирался по склону, используя вилы в качестве посоха, и громко — даже слишком, с точки зрения кузнеца, — разглагольствовал о своих намерениях поднять цены на мясо, когда немцы весной доберутся до этих мест. Йово на ходу ел сыр, бросая кусочки собакам, и обзывал Луку вонючим коллаборационистом.

Примерно на середине пути к вершине собаки вдруг занервничали, стали возбужденно принюхиваться к следам на снегу и время от времени поскуливать. Следов здесь и впрямь хватало: желтые пятна мочи, хорошо заметные на снегу, кучки экскрементов и, самое главное, клочки рыжеватой шерсти, оставшиеся на ветках кустов у замерзшего ручья. Йово поразмыслил и сказал кузнецу, что тигр именно здесь и перебрался на тот берег. Они пошли по следам зверя, оставили позади ручей и стали подниматься сквозь густой сосняк по каменистому склону горы. Он был южным, и солнце там кое-где уже успело растопить снег. Вскоре охотники достигли края неширокой трещины, через которую, впрочем, оказалось не так-то легко перебраться. Им пришлось помогать друг другу, а собак, все время жалобно скуливших, и вовсе перетаскивать на себе, привязав к заплечным мешкам. Кузнец уже всерьез подумывал, не предложить ли остальным вернуться домой. Ему казались совершенно непонятными и спокойствие Йово, и какая-то свирепая решимость Луки.

Только после полудня они наконец наткнулись на тигра. Он лежал на поляне у замерзшего озера, очень яркий и абсолютно реальный, словно высеченный из солнечного света. Первыми его увидели собаки, точнее, они его почуяли, потому что полосатый зверь совершенно сливался с тенями на снегу. Кузнец увидел, как тигр встает навстречу собакам, прижимая уши и обнажив клыки, и подумал, что, наверное, мог бы и мимо него пройти. Внутри у кузнеца все сжалось и похолодело, когда первый пес, глупый, храбрый, полуслепой овчар, бросился на тигра и был тут же располосован надвое одним ударом огромной лапы, а потом полосатый зверь еще и подмял его под себя.

Йово быстро схватил вторую собаку и прижал ее к себе, не давая броситься в бой. Стоя на противоположном берегу небольшого озерца, они смотрели, как тигр разносит в клочья рыжую овчарку, осмелившуюся на него напасть. Весь снег вокруг был забрызган кровью — и собачьей, и еще какого-то животного, мясом которого тигр угощался до этого. Более всего этот кусок походил на свиную лопатку или ногу. Лука весьма пристально вгляделся в него и покрепче сжал вилы.

Впоследствии, уже в деревне, Лука и Йово очень хвалили кузнеца за его силу и решительность. Они снова и снова повторяли свой рассказ о том, как храбро кузнец вскинул ружье на плечо, как он выстрелил, как пуля угодила тигру точно между глазами, как от выстрела в воздух взлетел целый фонтан рыжей шерсти, а хищник издал такой страшный рев, словно дерево рухнуло. Потом Лука и Йово поведали односельчанам, что зверь этот оказался неуязвимым. Они собственными глазами видели, как после смертельного выстрела тигр поднялся с земли, одним прыжком перемахнул через озеро и облаком дьявольского красного цвета обрушился на кузнеца. Последовал удар, громоподобный грохот — и наступила тишина. На снегу валялось ружье кузнеца, а чуть подальше, на середине замерзшего озерца, виднелся труп растерзанного пса.

Так все это выглядело в истории, рассказанной Лукой и Йово. На самом же деле в те последние мгновения кузнец застыл как вкопанный, неотрывно глядя на рыжего зверя, присевшего в заснеженных папоротниках. Тигр тоже смотрел на кузнеца своими дьявольскими желтыми глазами, прижимая лапой убитого пса. Кузнецу вдруг показалось, что вся поляна залита ярким светом, который медленно плыл через озеро к нему. Лука громко крикнул: «Стреляй скорее, идиот!», а Йово с раскрытым от изумления ртом вдруг стащил с головы шапку, захлопал ею себя по лицу и попятился. Уцелевшая собака, дрожа, как камыш на ветру, испуганно жалась к его ногам.