Ректорша со шпаргалкой - Ксения Мур Страница 38

Если судить по вытянувшемуся лицу женщины и дрожь ее руки, когда она брала в руки этот журнал, то можно заключить, что да, подойдет.

– У меня в голове не укладывается, – прошептала Перлигор.

— Однако теперь вам понятно, почему поведение Алиссии изменилось. Это не она.

– Действительно, меня очень удивили претензии тайры, но я думала, что она просто издевается! А теперь… Ох, я даже не знаю, что и говорить.

– Расскажите мне, какие настроения у преподавателей, – сказала я, чтобы хоть немного отвлечь профессора от шока. — Могу я рассчитывать на их поддержку, когда начну вносить изменения в жизнь академии и учебный процесс? И не будут ли они докладывать о каждом моем шаге Совету?

Говорить о рабочих вопросах оказалось легче, чем о моей ситуации. И буквально через десять минут, госпожа Перлигор настолько вошла в раж, что я даже не успевала за ней записывать. Надо будет обязательно поблагодарить Ингириса за то, что фактически разоблачил меня перед женщиной.

Я бросила мужу благодарный взгляд и тепло улыбнулась. Пусть не думает, что я умею только орать.

– Я могу гарантировать лояльность только восьми профессоров, – говорила Перлигор, задумчиво барабаня пальцами по столу. — Другие же увязли в грязи своих темных сторон.

– Сколько всего у нас преподавателей? — я призвала свою папку со "шпаргалками", которые писала еще со слов Алиссии. Стоило бы их обновить.

— Двадцать шесть.

– И только восемь из них действительно волнуются за студентов и академию, – подытожила расстроенно.

С таким урожаем мы пирогов не испечем!

— Ну, с вами, тайром и мной уже одиннадцать, — поправила меня госпожа Перлигор. — Это уже лучше, чем было до сегодняшнего дня. Теперь можно и провести расследование.

– И навлечь на себя сразу весь гнев Совета, – в присущей ему насмешливой манере, произнес Ингирис. — Я понимаю, что вы хотите наказать негодяя и разделяю ваш гнев, но нужно размышлять холодной головой.

Нет, здесь мужчина был прав. Если начинать с наказания Алека, то его папаша сразу же прибежит на помощь любимому сыночку. Ни мне, ни кому еще из нашей банды это не было нужно, по крайней мере, не сейчас.

– Но ведь, – Перлигор пыталась спорить, – теперь у нас есть тайра! Вы сами сказали, что Академия ее приняла. В Совете нет никакой необходимости!

— К сожалению, Алиса, не обладает еще всей мощью унаследованной от Алиссии, — Ингирис встал рядом и вчитался в написанное мной. — Я попробую ей помочь, но если тайра и дальше будет пренебрегать моими советами, то долго не проживет.

– Я не намеренно, – буркнула пристыженно. Он что, действительно будет меня распекать при свидетеле?!

— Верю, но легче никому не стало. Без дела ты, как я вижу, не можешь сидеть. Поэтому предлагаю всех, кого назовет профессор Перлигор, приглашать сюда поодиночке. Расспрашивай, проси помощи в учебе, но сейчас не лезь против Совета.

– Все настолько плохо? — женщина уставилась на меня с любопытством. Несколько секунд помолчала, должно быть, что-то вспоминая или раздумывая и кивнула. — Если ваше состояние настолько тяжелое, то вынуждена согласиться с тайром. Лучше подождать.

– О, теперь вас двое, – я закатила глаза к потолку и едва сдержала свой гнев. Они что меня, за ребенка бестолкового держат?! — Ладно, понемногу будем перерабатывать правила и учебные планы. Разработаем систему поощрений и наказаний для студентов.

– А я подберу на каждого из недобросовестных профессоров компромат, – нехорошо усмехнулась Перлигор. Похоже, она давно мечтала наказать негодяев, а здесь такой шанс. Может, стоит уже посочувствовать всем, кто встанет ей поперек дороги?

Вечером, сидя у камина и смакуя медленно чай, я заметила интересную деталь. Этот день преподнес мне приятный сюрприз. И если поначалу я не знала за что первое хвататься, то теперь у меня был прекрасный план действий на ближайшие месяцы.

Завтра же госпожа Перлигор начнет понемногу внушать нужные нам мысли у тех профессоров, которым можно доверять. А также будет отправлять их ко мне, аргументируя эти встречи чем-то неважным. К примеру, принести мне какие-то документы на подпись, как, кстати, частенько делала и раньше, только сама. Ведь я ректор и несмотря на то, что существовал Совет, все же нужна была и моя подпись.

– Я все еще не понимаю, чего ты не можешь просто отдыхать и набираться сил, – покончив со своими делами, Ингирис сел рядом в другое кресло. Мужчина даже успел переодеться в более удобную, можно сказать, домашнюю одежду.

Когда он не морщился недовольно, а расслабленно сидел с чашкой чая, то даже выглядел иначе. Младше. Симпатичнее. Хотя, принарядить и побрить его все же не мешало бы.

— Не знаю, просто не могу. Привыкла уже, наверное, к постоянной суматохе, — слегка улыбнулась, вспоминая свою прежнюю жизнь.

— За какой-нибудь неполный месяц? Сколько здесь прошло, не помню.

— Да нет, за пять лет.

– Кем ты была? — неожиданно спросил Ингирис, с любопытством всматриваясь мне в глаза. – В своем мире, я имею в виду. Кем работала и вообще?

Рано или поздно этот вопрос должен был подняться. Сейчас мы совершенно не знакомые люди, хоть и женаты и пострадали от одного человека. Логично было бы начать знакомство с таких вопросов, узнавая понемногу друг друга.Но готова ли я была к этому разговору и готов ли он сам?

– Я работала в школе, – рассказывать о прошлой жизни все-таки было нелегко. Слишком мало времени прошло, чтобы нигде не скребло и не болело. — Самая молодая директриса за всю историю! Так обо мне говорили. Хотя, конечно, это была неправда. Но именно из-за своего молодого возраста мне приходилось постоянно бегать, словно ужаленной, чтобы никто не смел меня в этом упрекнуть.

– Надо же, – хмыкнул муж весело, – у вас с Алиссией не только имя похоже.

— Думаю, это единственное, что у нас общего. Я бы никогда не позволила себе так относиться к своей работе. Да и к окружающим такого пренебрежительного отношения тоже не позволила бы.

Хотелось спросить Ингириса о нем, о его нелегкой судьбе, но не хватило смелости. Все же рано еще требовать или даже просить раскрыть душу.

Разговор дальше не клеился. Я не знала, что можно рассказать и не тревожить свежие раны, не знала, что можно спросить. А сам мужчина тоже умолк.

– Знаешь, ваш мир для меня очень странный, – откровенно призналась я, даже немного смутилась. — Вы родились здесь, знаете законы и все такое, а я как в средневековье попала. Это нельзя, это не разрешено. Так не говори, на этого не смотри. Это сбивает с толку и невероятно раздражает. Как, например, ситуация с невинностью. Я даже не могла подумать, что целомудрие так важно.

— Если честно, то многое раздражает даже нас, родившихся здесь, — улыбнулся Ингирис и его лицо мгновенно изменилось. Уверена, если бы не та не аккуратная борода, он покорил бы своей улыбкой не одну женщину. — Впрочем, не думаю, что существует мир, где все были бы довольны.