Убийца Гора - Джон Норман Страница 38

На большинстве этажей клетки располагались не по обеим сторонам прохода, а занимали всю нижнюю часть этажа, и нам приходилось двигаться по узким мосткам, проложенным по решетчатым потолкам клеток, из-под которых на нас смотрели бесчисленные хмурые лица.

— Оступиться в таком месте было бы очень нежелательно, — усмехнувшись, сказал Хо-Ту.

Я даже не пытался сосчитать клетки, мимо которых мы шли, пока спускались ещё на два этажа вниз. Сейчас мы были на четвертом подземном уровне, под которым, как сказал мне Хо-Ту, находилось ещё три этажа, точно так же заполненных рабами, как и те, что мы миновали.

Четвертый этаж в секторе для рабов считался административным. Здесь располагались кухни, больничные помещения и кузницы. В центре находился официальный кабинет старшего надсмотрщика Хо-Ту. Очевидно, здесь же проводилось наказание рабов — у дальней стены я заметил приспособления для разведения огня и проведения пыток.

— Пойдемте я покажу вам девушек, доставленных вчера с Валтая, — сказал Хо-Ту.

Я проследовал за ним в большое помещение за массивной железной дверью.

В самом центре помещения в стоящем на каменных плитах бронзовом котле пылал огонь. Во всем ощущался какой-то беспорядок, довершаемый развешанными как попало по стенам обрывками цепей. В помещении находились два кузнеца. С ними о чем-то вполголоса разговаривал один из охранников. Крупный, в зеленом одеянии врача мужчина с гладко выбритым лицом чуть поодаль от них делал какие-то пометки на больших листах бумаги. В глубине помещения поблескивали небольшая наковальня на деревянном постаменте и металлические клейма, а вдоль дальней стены тянулись расположенные в несколько этажей клетки. Они занимали все пространство от пола до потолка. К верхним этажам вели узкие металлические лестницы. Большинство клеток, как я успел заметить, сейчас пустовало.

При нашем появлении медик поднял голову от бумаг.

— Привет, Хо-Ту, — сказал он.

— Привет, Фламиниус, — ответил мой спутник. — Позволь представить тебе Кууруса. Он из черной касты, но сейчас находится у нас на службе.

Фламиниус холодно кивнул мне; я ответил ему тем же.

Затем он снова перевел взгляд на Хо-Ту.

— Эта партия очень недурна, — похвалил он.

— Их, должно быть, тщательно отбирали, — кивнул Хо-Ту.

Тут я впервые понял, что горианским рабовладельцам доставляется далеко не всякая девушка. Что за каждой из них долго наблюдают, подмечая её привычки, черты характера, манеры, стараясь определить её потенциальные возможности. После этого, несомненно, не менее тщательно планируют время и место для её похищения.

Думаю, предъявляемые к будущим рабыням требования чрезвычайно высоки. Каждая девушка должна обладать поистине неистощимой жизненной энергией и живостью характера. Каждая должна быть красива, а интеллект её должен быть по крайней мере выше среднего, поскольку гориане в отличие от землян придают проницательности женщины и тонкости её ума чрезвычайно большое значение.

— Давайте посмотрим на них, — предложил Хо-Ту, подбирая с пола небольшой факел с плотно обмотанным вокруг его верхней части пучком соломы, пропитанным жиром тарлариона, и поджигая его от горящего в жаровне огня.

Мы вместе с медиком и охранником поднялись по лестнице на второй уровень выстроенных в ряд клеток.

Первой мы увидели девушку со светлыми распущенными волосами, сидящую на полу клетки и протягивающую руки далеко между прутьями. Увидев нас, она что-то дико закричала. В ответ охранник щелкнул плетью по металлическим прутьям прямо у неё перед лицом. Девушка в ужасе отшатнулась к задней стене клетки и забилась в угол, продолжая тихонько всхлипывать.

— Следующие две, — сказал Фламиниус, указывая на соседние клетки, — отказываются принимать пищу.

Хо-Ту, поднеся факел поближе, по очереди осмотрел девушек. Я заметил, что обе они принадлежали к восточному типу землян — похоже, японки.

— Накормите вот эту, — указал Хо-Ту на девушку в левой клетке.

Девушку вытащили наружу и надели на неё наручники. Один из кузнецов, поднявшись по лестнице, принес миску с овсянкой, разбавленной водой до такой консистенции, чтобы её можно было пить. Качество овсяной каши, выдаваемой различным категориям рабов, как я узнал впоследствии, варьировалось и в значительной мере зависело от степени её разбавленности водой. Когда девушку поставили на колени, охранник за волосы оттянул ей голову назад, а кузнец, разжав ей зубы, начал вливать кашу в рот. Девушка попыталась было воспротивиться, но полужидкая масса текла ей по лицу, подбородку, груди, забивала горло. В конце концов, едва не задохнувшись, она закашлялась и вынуждена была сделать несколько судорожных глотков.

— Назад, в клетку её, — распорядился Хо-Ту.

— А наручники вы с неё не снимете? — спросил я.

— Пусть остается в них, — ответил старший надсмотрщик. — Так она не сможет увиливать от кормежки.

Вторая девушка округлившимися от страха глазами наблюдала за происходящим. Подойдя к её клетке, Хо-Ту ногой подфутболил стоящую здесь же миску с овсяной кашей, которая, проскользнув под дверью клетки, остановилась у самых ног забившейся в угол девушки.

Та, не сводя с нас испуганного взгляда, тут же принялась за еду.

Последней девушкой на втором этаже была, очевидно, гречанка. Очень красивая. Она сидела на полу, подтянув колени к подбородку, и наблюдала за нами полными безысходной тоски глазами.

Мы начали подниматься на третий этаж выстроившихся у стены клеток.

— Они кажутся очень спокойными, — заметил я.

— Ежедневно мы даем им побыть в естественном состоянии, когда в их организме заканчивается действие фробицианистой сыворотки, — снизошел до пояснений Фламиниус. — Большинство из них тут же впадают в истерику, рыдают, пытаются угрожать, требуют объяснений и занимаются другой подобной бессмысленной ерундой. Однако им необходима подобная разрядка.

— Важно, чтобы нервное напряжение в организме не накапливалось, — добавил Хо-Ту.

— Сейчас у них, очевидно, период действия инъекции, — заметил я.

— Да, — ответил Хо-Ту. — Он продлится до завтрашнего утра, до пятого сигнала гонга.

— А если они не будут вести себя спокойно даже под действием сыворотки? — поинтересовался я.

— Их свяжут, — пожал плечами Хо-Ту.

— Обычно достаточно только поднять плеть, как они тут же утихомириваются, — сказал охранник. — Они не разговаривают на нашем языке, но они вовсе не глупы. Они все понимают.

— А кроме того, — добавил Хо-Ту, — после взятия у них отпечатков пальцев по их спинам пять-шесть раз прошлись плетью, чтобы каждая на себе прочувствовала, что это такое. Теперь, чтобы добиться у них повиновения, достаточно лишь протянуть к плети руку.