Королева Шутника - Тамора Пирс Страница 38

– Но все равно позволил мне пойти, – закончила Али.

Большой рэка улыбнулся:

– Я понимал. Но ты для нас слишком ценна, Али, чтобы так рисковать.

Али кивнула.

– Но один раз мне еще придется сходить на дело, – сказала она. Улазим нахмурился. – Я буду одна и проверну это быстро. Что я буду делать – об этом ты, уж поверь мне, знать не можешь. – «Как будто я могу рассказать про темнят, которых запущу в Серый дворец для подслушивания», – подумала она. – Не могу доверить этого никому, но это жизненно важно. После этого я задвинусь в тыл, прямо как ты. Клянусь богами. – Али посмотрела на него и улыбнулась: – Ну, ты закончил ругать меня?

Улазим приподнялся с кресла.

– Да, я закончил.

Али положила руку ему на локоть и заставила сесть обратно.

– У меня тоже есть новости, новости, которые ты захочешь услышать.

Улазим снова погрузился в кресло.

– Так вот, вчера вечером герцог Номру немудро поговорил с принцессой Имаджан. И нынче наслаждается гостеприимством Короны в Каноданге.

Улазим открыл рот от удивления.

– Номру? Они спятили?

Али поежилась.

– Насчет его высочества не уверена. Тем не менее они посадили его в тюрьму. Это ошибка. Номру был честным критиком властей до ареста, а теперь, скорее всего, станет врагом трона, даже если они и выпустят.

– Им придется выпустить его, – прошептал Улазим. – Он самый могущественный лорд в государстве после Топабоу. И он один из самых богатых…

Али дала ему прокрутить в уме мысль о богатстве Номру.

– Топабоу не захочет иметь Номру в качестве врага Короны. Я сомневаюсь, что ее высочество когда-либо простит герцогу намеки на то, что она плохо правит Архипелагом, – Али улыбнулась. – А его высочество имеет один очевидный порок – желает владеть большими богатствами, чем у него уже есть. Не думаю, что он спятил… Но жадность… – ее глаза сверкнули. – Я люблю жадных регентов, а ты?

– Али, ты злобное существо, – ответил Улазим и уголки его губ дрогнули в усмешке, – но ты права. Ее высочество, возможно, и совершила ошибку, но принц не захочет ухудшить ситуацию, освободив Номру. Он воспользуется случаем и отберет имущество подозреваемого в измене.

Али поводила пальцем по рисунку лотоса на своем саронге.

– Жаль, что ты считаешь меня злобным существом, – с надрывом произнесла она, – но, к сожалению ты прав. Я действительно должна изменить свое поведение. Она вздохнула и быстро спросила: – У нас есть люди в Каноданге?

Улазим посмотрел на нее с жалостью.

– Дорогая моя, у нас везде есть люди.

Али топнула ногой.

– Внутри Каноданга? Не заключенные, а тюремщики? Или повара?

– Везде означает везде, Али Ясные Глазки, – сказал Улазим, – но я не подвергну опасности ни одного своего человека ради какого угодно луарина.

Возможности и перспективы замелькали в голове Али, когда она начала обдумывать свою идею. Улазим подождал.

– Выражение твоих глаз очень тревожит меня, – наконец сказал он. – У тебя вид, как у нашего бога, когда он замышляет чудовищные беспорядки.

«Вот именно то, что мне нужно, – сказала себе Али. – Это окончательно ввергнет Топабоу в немилость и опозорит его. И еще покажет, как на самом деле регенты слабы».

Она с лучезарной улыбкой посмотрела на Улазима.

– Я кое-что придумала, если тебе интересно. Никто к этому не готов. Быстрый удар – вот что это будет. Очень быстрый. Но как же великолепны будут результаты! – Али даже засвистела от удовольствия.

– А теперь я уже очень встревожен, – сказал Улазим. – Мне почему-то представился Архипелаг, который тонет в море из-за твоего «кое-что». А ну, выкладывай!

Али посмотрела на потолок.

– Надо будет освободить всех заключенных, кого только сможем, и луаринов, и рэка. Во время затмения. Люди думают, что затмение – дурное предзнаменование. Вот и надо им воспользоваться. Когда тень ляжет на покровителей Риттевонов, тут и надо будет нанести удар по правящей семье.

Али не назвала имен богов-покровителей Риттевонов – Митроса и Лунной богини, на всякий случай, вдруг они услышат.

Улазим молча смотрел на нее.

Али скромно сложила руки на коленях.

– У нас есть великолепная возможность. Мне так, во всяком случае, кажется.

– А как же риск для людей, которые ничего не будут знать? Для наших собственных людей? Для всего города? Короли приказывали сжигать целые деревни, и почему ты думаешь, что они остановятся перед тем, чтобы убить каждого рэка в Подветренном районе?

Али подняла одну бровь.

– А почему ты думаешь, что подозрение падет на рэка?

Улазим набрал воздуха для ответа, но передумал. «Понял, наконец», – подумала Али. Прямо под ухом она услышала тоненький голосок: «Весело!»

– Подозрение не падет на рэка, – прошептал Улазим. – Номру богат, у него есть могущественные друзья с деньгами и целыми армиями солдат-охранников. Регенты обыщут город, они должны будут это сделать. Но кара падет в основном на луаринов, на тех, кто должен быть самой надежной опорой Короны. Их люди будут так заняты поиском сбежавших заключенных и попытками выяснить, как все это случилось, что мы сможем хорошо подготовиться к решающему сражению, – Улазим нахмурился и погладил бородку. – Ты злая маленькая девочка.

Али пропустила своеобразную похвалу мимо ушей.

– Этим мы встряхнем луаринскую знать. Ведь они уже думают: если регенты посмели посадить Номру в тюрьму, то чья же очередь следующая? Сам герцог будет у нас в долгу, когда придет время.

«И еще, – подумала Али, но вслух не сказала, – хилый заговор высокородных луаринов обретет наконец хребет. Страх за себя подтолкнет их к серьезным действиям».

Улазим оперся локтями о колени:

– Погибнут люди, которые ничего не знают о наших планах. Начнутся пытки тех, на кого случайно падет подозрение в участии.

Али вздохнула – ответственность за то, что она предложила словно рука врага, легла на ее плечи. Она знала о многих людях, погибших во время попыток захватить трон. Среди них были и друзья, и враги: дядя, в честь которого назвали Тома, учитель и друг ее матери, сверхъестественный кот Верный, по которому до сих пор горевала мама, дракон Шенг, друг королевы и ее матери, герцог Роджер из Конте, кузен короля, принцесса Архипелага, дочь короля Орона, убитая во время сражения. Семья Али знала цену восстания, хотя Али и не могла признаться в этом Улазиму.

– Вчера на улице погибли люди, – сказала она, – люди, которые всего-навсего хотели взглянуть на Сарэй. Это война?

Улазим кивнул еще до того, как Али задала вопрос.