Железная принцесса - Джули Кагава Страница 38

Конь подался вперед.

— Дочь Оберона я не обижу. Так что расслабься, милый. Япозвала ее не за этим.

— Железный конь — мой друг, — сказала я, положив руку наплечо фейри, пока тот не наделал глупостей, — Он никого не тронет, обещаю.

Лэнанши пристально взглянула на меня сапфировыми глазами.

— Тебе кто-нибудь говорил, какая ты хорошенькая? Вся в отца!Понятно, почему Титания так бесится. Как тебя зовут, малышка?

— Меган.

Она зловеще улыбнулась и смерила меня взглядом.

— И что же ты сделаешь, котеночек, если я захочу выброситьиз дома эту гадость? Ведь на тебе лежит такое могущественное заклятие. У тебяне хватит чар, даже чтобы сигарету зажечь.

Я сглотнула. Это была проверка. Если я хочу спасти Железногоконя, отступать нельзя. Взяв себя в руки, я посмотрела прямо в ее холодныесиние глаза, древние и беспощадные.

— Железный конь — один из моих спутников. Он мне нужен, и яне дам его в обиду. Если надо, я готова пойти на сделку, но конь останется. Онвам не враг и никого не тронет. Честное слово.

— Я знаю, милая. — Лэнанши улыбалась, пристально глядя наменя. — Я совсем не думаю, что железный фейри опасен. Боюсь только, не смогувывести его вонь из ковров. Но хватит об этом.

Она расправила плечи и выпустила меня из плена своеговзгляда.

— Ты дала слово, не забывай. А теперь идем, дорогая.Поговорим после ужина. И да, прикажи своей железной зверушке ничего тут нетрогать. Не хочу, чтобы он разрушил чары.

Вслед за Лэнанши мы пошли по длинным коридорам, Устланнымковровыми дорожками из черного и красного бархата, мимо портретов, которыепровожали нас глазами. Темная муза болтала без умолку. Она так и сыпалаименами, говорила о каких-то местах и существах. Я о них понятия не имела, ноготова была вынести любую чушь, только бы слушать этот голос. За приоткрытымидверями виднелись комнаты, погруженные в полумрак или наполненные мерцаниемзагадочных огоньков. Иногда мы проходили мимо очень странных залов. В одних изпола росли деревья, в других прямо в воздухе плавали косяки рыб. Однакорассмотреть их я не успевала. Голос Лэнанши так притягивал, что я не сводила снее глаз.

Мы вошли с огромную столовую. Вдоль левой стены вытянулсядлиннющий стол, окруженный стульями из дерева и стекла. Над ним париликанделябры. Кушаний хватило бы на целую армию. Чего тут только не было — мясо,рыба, фрукты и овощи, пирожные и конфеты. Между ними стояли бутылки вина, а вцентре лежала огромная жареная свинья с яблоком во рту. Огоньки свечей мерцали,едва разгоняя мрак. Из темноты доносились торопливые шажки и перешептывание.

Оставляя за собой струйку сигаретного дыма, Лэнанши подошлак столу.

— Сюда, милые мои. — Она поманила нас рукой в белоснежнойперчатке. — Вы же проголодались. Угощайтесь! И не оскорбляйте меняподозрениями. Никаких чар на еде нет. Вы ведь не думаете, что я плохая хозяйка?

Она раздраженно фыркнула, будто ее возмущала сама мысль обэтом, и посмотрела куда-то в темноту.

— Эй! Слуги!

Мы боязливо подвинулись к столу.

— Слуги мои, у нас гости. Вы меня подводите. Я не потерплю,чтобы страдала моя репутация, душечки.

Из тьмы послышались приглушенные голоса, шарканье ног, и насвет вышли маленькие человечки. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Этобыли Красные колпаки. Со злыми глазками, острыми зубками, в шапках, выкрашенныхкровью их жертв, но в красных ливреях и розовых галстуках-бабочках. Гномы,угрюмо напыжившись, выступили из сумрака. Они смотрели на нас так, будтопроглотить собирались. Только хихикни, предупреждали их взгляды. Робин, увидев их,прыснул. Красные колпаки уставились на него, словно хотели голову откусить.

Один из гномов заметил коня и взвизгнул. Слуги шарахнулисьот стола.

— Железо! верещал коротышка, обнажив клыки. — Вонючийжелезный фейри! Убейте его! Убейте!

Конь взревел, Пак вытащил кинжал и хищно оскалился. Красныеколпаки бросились на них, рыча и скрежеща зубами. Я схватила серебряный ножик ивыставила его перед собой. Гном вскочил на стол, поджал коротенькие ножки,готовясь прыгнуть. Его зубы сверкали.

— Стоять!

Мы замерли. Да иначе и быть не могло. Даже Красный колпак настоле застыл и свалился в чашу с фруктовым салатом.

Лэнанши устремила на нас гневный взор. Ее глаза горелиянтарным огнем, волосы развевались. Пламя свечей задрожало. Никто не смелшелохнуться. Перед нами стояла жуткая, незнакомая фейри. Но вот она вздохнула,пригладила волосы, взяла портсигар и жадно затянулась. Лэнанши выдохнула дым, ивсе стало по-прежнему. Мы снова могли двигаться. Никто из нас, а уж тем болееКрасные колпаки, и подумать не смел о драке.

— Ну? — произнесла наконец Муза, глядя на слуг как ни в чемне бывало. — Что же вы? Мой стул сам по себе не отодвинется.

Самый большой из них — здоровяк с костяным рыболовнымкрючком в носу — вздрогнул, робко подошел и отодвинул хозяйский стул. Остальныевзялись за наши, но, кажется, гораздо охотнее вырвали бы нам руки и забили быими до смерти. Тот, кому достался стул Железного коня, зарычал, оскалился ипобыстрее отскочил.

— Прошу прощения за моих слуг, — сказала Лэнанши, когда мысели.

Она потерла висок, будто у нее началась мигрень.

— Сейчас так трудно найти себе хороших помощников, дорогиемои. Вы не представляете.

— Кажется, я их знаю, — заметил Пак и взял грушу. — Вожака,по-моему, Кровавый Дэн зовут? С ними какой-то скандальчик вышел во времяГоблинских войн. Они, кажется, секретные сведения продавали обеим сторонам.

— Гиблое дело, дорогой.

Лэнанши дважды щелкнула пальцами. Из темноты возник брауни свысоким бокалом и бутылкой. Он подбежал к столу и налил хозяйке вина.

— Все знают: с гоблинами шутки плохи. Это все равно чтопалкой муравейник ворошить.

Она пригубила вино и вздохнула.

— Когда против них ополчились все гоблинские племена в чаще,гномы попросили у меня убежища, и я дала им работу. У меня такое правило,милый. Остаешься — трудись.

Я посмотрела в темноту, где скрывались гномы, ипочувствовала, как они с ненавистью таращатся на нас.

— А вы не боитесь, что они рассвирепеют и съедяткого-нибудь?

— Не посмеют, зайка, если им жизнь дорога. А почему тыничего не ешь?

Она показала на угощение, и я вдруг поняла, чтопроголодалась. Я потянула к себе блюдо с крошечными пирожными в глазури, большене думая о чарах. Пусть это на самом деле кузнечики или мухоморы, мне всеравно. Счастье — в неведении.

— Тому, кто хочет у меня жить, — с улыбкой продолжала Лэнанши,— необходимо забыть о вражде и мести. Это еще одно из моих правил. Я ведь могуих выгнать, и куда они в таком случае денутся? Пойдут обратно в мир смертных имедленно вымрут или будут сражаться с железными фейри, которые мало-помалунаводняют каждый город в мире. Не хотела тебя обидеть, котик, — добавила она иулыбнулась коню, подразумевая совершенно обратное.