Невеста для фейри. Зеркало Оберона - Дарья Светлая Страница 39

Я сглотнула. Неужели король решил устроить лидирующим претенденткам тест-драйв?

Собравшись с духом, дрожпщей рукой толкнула дверь. Просторная гостиная была пуста. Оберон ждал меня на балконе. Мужчина сидел спиной ко мне и смотрел на верхушки гор, утопающих в изумрудной зелени. Я остановилась на почтительном расстоянии и отвесила положенный поклон:

— Ваше Величество…

Король резко повернулся и сухо заметил:

— Прекрати это. Сейчас можешь звать меня по имени. Садись, я хочу, чтобы ты разделила со мной трапезу.

Я молча села за стол. Еда была превосходна, но мне кусок в горло не лез, когда Оберон окидывал меня очередным изучающим взглядом.

— Вижу, ты надела мой подарок.

— Вы очень щедры Ваше Ве… Оберон.

— Сейчас я понимаю, что вставил в подвеску не тот камень.

— Почему? — поинтересовалась я, глотнув сока из высокого стакана.

— Этот сапфир должен был потемнеть, если бы в твоих жилах текла кровь предательницы Титании. Теперь я начинаю думать, что ты дочь Гвидиона. Он единственный из живущих ныне фейри может сопротивляться моему гламору. Мои шпионы донесли, что он интересовался тобой.

Я похолодела: вот только влипнуть в местные политические разборки мне не хватало!

— Гвидион мне не отец. Мне кажется, я бы почувствовала, будь это он — осторожно заметила я, гадая, обладает ли король даром чувствовать ложь.

Оберон замер, словно бы прислушиваясь к чему-то, а потом произнес:

— Ты говоришь правду. Это радует и огорчает одновременно. Если бы это был он, ты бы выбыла из отбора. Брат давно посматривает на трон, но сейчас его пугают те новые силы, что я обрел в заточении. Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Король поднялся и протянул мне руку. Я медлила, вспоминая, в каком состоянии вышла отсюда Мерфи. Не хотела касаться Оберона, опасаясь, что тот обрушит на меня всю мощь своего гламора, в отместку за то, что вчера сумела ему противостоять.

Сидхе понял причину моей заминки и произнес:

— Не бойся. Обещаю, сейчас я буду для тебя безопасен, как простой человек.

Помедлив, я вложила свою ладонь в его. Мою руку сжали и медленно провели пальцем по костяшкам. От этого простого жеста мое сердце дрогнуло, а по коже прокатилось странное тепло.

— Вы обещали… — укоризненно произнесла я.

— Я ничего не делал. Но мне льстит, что ты находишь меня привлекательным даже без гламора — улыбнулся король, и мое сердце пропустило удар от этой улыбки.

Меня потянули в соседнюю комнату. Спальня. При виде разоренной кровати, я с удивлением почувствовала укол ревности. Здесь он занимался любовью с Мерфи. Я легко могла представить их вместе. Надеюсь, Оберон привел меня сюда не с той же целью, что и мою соперницу?

"А почему бы и нет? Посмотри, как он хорош…" — прошептала та темная часть души, которую я старалась прятать поглубже даже от себя самой.

К моему облегчению меня провели к стене с портретом, занавешенным темно-синим бархатом.

— Сними покрывало — приказал Оберон.

Я робко протянула руку, и кусок бархата с мягким хлопком упал на пол. На картине был изображен красивый молодой мужчина. Его светлые волосы сияли на солнце, голубые глаза светились как весеннее небо, а на улыбку хотелось тоже ответить улыбкой, до того она была доброжелательной и теплой. И я действительно невольно улыбнулась, глядя на это лицо.

— Как ты думаешь, Эйлин, кого ты видишь перед собой на этом куске холста?

— Не знаю… я не встречала его раньше.

Горький смех короля прошелся по нервам наждачной бумагой. Я поежилась: и все у этих фейри не как у людей! Их эмоции влияют на все вокруг и с легкостью вторгаются в душу человека, которому "повезло" общаться с кем-то из дивных.

— А если приглядеться внимательнее? — спросил вдруг посерьезневший король. Из-под потолка посыпались редкие крошечные снежинки. Одна из них растаяла на моих губах, которые я невольно облизнула, с удивлением ощутив привкус соли, как от слезы.

Я снова вгляделась в портрет, потом внимательно посмотрела на Оберона и с удивлением произнесла:

— Неужели… это вы?

Что надо было сделать, чтобы глаза, сияющие, как напоенное солнцем небо, стали полны печального лунного серебра? Что нужно было сотворить, чтобы мягкие черты обрели хищную резкость? Какие страдания заставили улыбку обернуться горькой усмешкой, а светлые волосы обрести черноту полуночной тьмы?

— Вижу, теперь ты поняла.

Оберон отошел от портрета, сел на кровать и, устремив взгляд в пространство, произнес:

— Когда-то Титания прогнала Мэб от Благого двора, но не это сделало ее сердце злым. Предательство народа, благополучие которого она хранила своими жизненными силами, подкосило ее. С тех пор ее волосы потемнели, а волшебство стало пахнуть полынью и несло только холод, кошмары и смерть. Я провел долгие столетия в зеркале, напитанном чарами Мэб, и это изменило меня. Я стал таким, как она. Теперь ни один цветок, ни одно дерево не расцветет от моего присутствия. Я могу нести только смерть или глубокий сон. Мне нужна королева, которая сможет дарить сиду жизнь и тепло, иначе я буду бесполезен. Мне придется уйти отсюда, а для фейри оставить место, которое он считает домом подобно смерти. Да, мы почти бессмертны, живучи, нас тяжело убить. Мы продолжаем жить отдельно от места, где родились, но, странствуя, теряем всякое уважение к живому. Странствующий фейри — это убийца, губитель, которому нравится сводить в могилу ни в чем неповинных животных, и, конечно же, людей, что разрушают жизнь всюду, где бы ни появились. Но не это главное. Титания разделила мой народ на две части. Я был ослеплен ее гламором и не видел, во что она превращает двор. Мне придется приложить немало усилий, чтобы срастить заново две половины моего народа, чтобы он стал целостным, как в старые времена. Давным-давно Благие и Неблагие сидели за один столом и вместе воевали с фоморами, вместе праздновали победы и оплакивали мертвых. Не было презрения у темных, не было высокомерия у светлых, не было рабства. Сейчас они превратились в зверинец. Пусть мой прежний облик и силы не вернутся никогда, но я хочу вернуть тот мир, что был раньше. Ради этого я готов даже жениться. Не смотря на то, что женщины для меня теперь лишь бездушные вещи… Ты спросишь, почему я это рассказываю? Как ни странно, я благодарен тебе за спасение и считаю, что ты заслужила честность с моей стороны. Если именно тебя выберет сид, не жди от меня слишком многого. Тот, кого ты видишь на этом портрете давно мертв.

Слова короля были правдивы, его суть уже не вернется назад. Я понимала это, но в глубине души хотелось верить, что я та, кто сможет вернуть ему былой облик. Внутри я смеялась над своим порывом. Это как у девочек, которые в детстве больше всего любили сказку "Красавица и чудовище". Такие всю жизнь верят, что смогут изменить мужчину, в то время как менять его уже слишком поздно.