Темный Берег - Альфред Анджело Аттанасио Страница 39

Джиоти выпрямилась и подбоченилась.

— И мы, значит, должны покориться бандиту, который убил наших родителей, истребил наш народ, разрушил наш город?

— Если не покоримся, погибнем. Это видел герцог, и ты это знаешь. Он наблюдал нашу судьбу.

— Если мы сдадимся, Врэт нас убьёт.

— Я так не думаю. — Поч скрестил руки на груди и заговорил рассудительно: — Мы последние из старейшего Дома. Я думаю, Худр'Вра сохранит нам жизнь ради преемственности. Завоевателям нужна легитимность. Нашей покорностью она ему будет дана. Он нас не убьёт, а сделает нас примером. И мы останемся жить и продолжим наш род в следующую эру истории Ирта. Не впервые нашему клану приспосабливаться, чтобы выжить.

— Не верю, что ты можешь так говорить. — Она опустила руки и пошла дальше. Потом бросила вопрос через плечо: — У тебя совсем нет любви к отцу и матери? Ко всему нашему Дому?

— Они все мертвы. — Поч пошёл рядом с ней, твёрдо и убеждённо глядя ей в лицо. — Мы не обязаны умирать только потому, что погибли они. Можем жить.

Джиоти покачала головой:

— Маленький братик, не делай этого.

— Чего не делать? — пренебрежительно бросил он. — Тебя не слушаться? Хватит тебе за меня думать. Я уже пять тысяч дней прожил, так что хватит строить из себя всезнающую сестру.

И снова она резко остановилась и повернулась:

— Я тебе уже не просто сестра, Поч. Я твоя маркграфиня. Я возглавляю Дом.

— Дом? — выплюнул он это слово. — Мы уже не Дом. От него остались сплошные трупы, да ещё ты да я, сестрица. Ты да я.

— И даже так, я все равно маркграфиня, — властно произнесла она, — и ты будешь мне повиноваться.

— А то что? — Он придвинул к ней искажённое гримасой лицо. — Как ты меня заставишь?

Джиоти от гнева потеряла дар речи. Потом она отвернулась от брата и быстро, решительно пошла вперёд.

Поч побежал и поравнялся с ней.

— Когда мы отсюда выберемся, — пообещал он, — я пойду своей дорогой.

— А чего ждать? — бросила она в ответ. — Возьми коммуникатор и вызови своего любимого Властелина Тьмы. Его змеедемоны будут только рады тебя подобрать.

Он молча потрусил за ней и после долгой паузы признался:

— Я не хочу идти к нему один. Джиоти рассмеялась шипящим смехом:

— А почему? Не хочешь быть выставочным экземпляром завоевателя?

— Должна пойти ты, — настаивал Поч. — Ты — маркграфиня.

— Вот как, значит? — оскалилась она. — Я — маркграфиня? Да, так оно и есть. Я — маркграфиня, которая собирается уничтожить Врэта и никогда не покорится ему. Если хочешь предаться нашему врагу, братик, иди один.

И они пошли молча через ночь звёздного огня и причудливые силуэты скал. И вошли в молчании в сияющий день пылающих песков и термальных каменных ложбин, направляясь к бледным горам, плавающим, казалось, над дрожащим озером пустоты. И когда они наконец заговорили, то разговор пошёл о житейских мелочах — о воде, Чарме и далёкой дороге до вырисовывающихся на юге снежных контуров гор.

С плоских вершин синих останцов на севере герцог следил за ними, пока они не стали так малы в Глазах Чарма, что исчезли на фоне рябин кратеров у края мира. Дрив поднял глаза и посмотрел в одинокую пустоту. Предчувствие о маркграфине и её младшем брате было ясным. Скоро они станут помётом змеедемонов. С их смертью исчезнет Дом Одола — трагическая прелюдия к судьбе всех пэров, если никто не встанет на пути Врэта.

Но как бороться с неуязвимым врагом? Только убегать?

Гвардия Сокола не задавала вопросов повелителю. Они шли с ним мимо высоких гор с плоскими вершинами, молчаливые и готовые к битве, будто патрулировать эти забытые земли до конца дней своих было привилегией судьбы. Только Лебок вслух поинтересовался, куда они направляются. Когда отряд спустился по узким дефиле, между слоями лиловых и сиреневых скал, маршал обратился к своему герцогу:

— Когда мы придём в Зул, там уже будет полно змеедемонов.

— Мы не идём в Зул. — Герцог простёр руку в сторону наковален обступивших отряд плоских гор. — Вот мой доминион, Лебок. Здесь я лорд, властелин. Властелин дна.

Лебок замолчал, услышав нотки безумия в голосе своего военачальника. И как может быть иначе? Кто может притворяться нормальным, когда над Иртом бушует хаос?

Дрив вслушивался в окружающую тишину. Управляя дыханием для входа в транс в ритме марша отряда, он глядел вперёд сквозь время. Тени наблюдения появлялись внизу в лавовом русле. Призраки бездомных беженцев Зула блуждали по плато растресканного вулканического стекла. Среди них будут чармоделы, ведьмы, наставники, мудрецы, чернокнижники. Трудная это была задача — отфильтровать их предчувствием и выбрать тех, кто владеет знанием о змеедемонах, о том, как с ними драться.

Герцог не мог согласиться, что в мире есть что-то бессмертное. И хотя мир велик и в нём много тайн, любые тайны могут быть раскрыты настойчивым изучением. И здесь, в Кафе, куда сбегут от захватчиков обладатели Чарма, можно будет найти тех, кто знает, как пробить силу змеедемонов. «Но как их узнать?» — спрашивал себя Дрив, глядя на голые мысы, громоздившиеся над низкими площадками гравия, на белесые дюны, на обожжённые поля шлака. Призраки, тени изгнанников, которым ещё только предстоит скрыться в эти гиблые земли.

Обладателей самого яркого Чарма он отмёл сразу. Они сильны, они богаты, но ему они не помогут. Дрив сосредоточился на тех, у кого Чарм был тускл, но радужно переливался. Приглушённое сияние говорило, что у этих людей меньше жезлов силы и ментальных усилителей, наговорных звёзд или Острых Глаз. Радужные переливы были фирменной меткой осколков зеркал, наводителей транса, популярных у чармоделов и часто используемых в волшебстве.

Оставаясь ещё высоко в горах, герцог выбрал несколько перспективных кандидатов среди теней времени и тщательно отметил в памяти направления, по которым блуждали в пустыне эти синие и тёмно-розовые призраки. С каждым из них надо будет встретиться и соответственно изменить направление своего пути в этой лишённой направлений земле.

Туманность его видений говорила, что от первой встречи его отделяют ещё целые дни. Отряд шёл молча. Условия требовали жёсткой дисциплины, а Гвардия Сокола была к ней более чем готова. Если Лебок или кто-то из отряда и сомневался в здравом рассудке герцога, никто этого не выказывал.

Времена были тугие. Тролли, которых полно было в графитовых холмах, часто бросались в атаку со склонов, но тут же разбегались, стоило солдатам расчехлить оружие. Ни одного поспешного выстрела сделано не было — все понимали страшные последствия такого поступка.

Но как бы осторожно ни шёл отряд, как бы ни была тверда почва скальных гряд и провалов, люди оставляли перемежающуюся цепочку рассеянных следов. И однажды в красном, как вино, рассвете Глаза Чарма предупредили герцога о приближении змеедемонов. Двое чудовищ летели над пустыней, читая следы отряда, неотступно следуя по пятам. Остальные лениво кружились наверху.