Жнецы страданий - Екатерина Казакова Страница 39

– Ну, ну, – негромко приговаривал Фебр, осторожно приближаясь и ловя узду.

И тут же притягивал к себе исстрадавшуюся лошадиную морду, гладил, успокаивал. Но все равно копыта тревожно переступали в изрытом снегу; конь шарахался, пугаясь резких звуков, а бока подрагивали.

– Выпрягай, выпрягай! Они от запаха крови одурели, – кричал парень кому-то из младших выучей.

Вокруг саней сновали старшие послушники и креффы. С лестницы, где Айлиша стояла в наспех наброшенном кожухе, ей была видна Лесана, которая помогала стаскивать с обоза тела и трудилась наравне с мужиками. И вдруг выученица Клесха побледнела, прижала окровавленную руку к лицу. Айлиша вгляделась. Молодой парень, изодранный до костей. Кусок мяса. Как только лицо цело осталось?

Лесана обвела помертвевшим взором двор и почему-то из всех целителей увидела только стоящую на возвышении подругу.

– Сюда, сюда! – истошно закричала она, размахивая руками. – Айлиша!

Лекарка метнулась на зов, поспешно засовывая руки в рукава. Пробежала мимо трясущегося возницы, которого кто-то из младших поил горячим питьем. Мужик лет сорока с всклокоченной, торчащей во все стороны бородой тряским голосом говорил, стуча зубами о край кружки:

– Чуть опоздали до заката-то, дерево поперек дороги лежало. Пока оттащили, пока дальше тронулись, уже и смерклось. Да ходу-то всего верста! А тут они как полезли со всех сторон! Ратоборец наш бился, да куда там. Меня только оберег и спас. А ведь чуть опоздали до заката-то…

Целительница не поняла, кто опоздал, что за дерево… Она проталкивалась к Лесане.

– Что? Живой?

– Помоги! – Подруга вскинула глаза. Она стояла на коленях в снегу, удерживая голову молодого ратника. – Он живой еще. Помоги!

Девушка опустилась рядом. Неприметное лицо со сломанным носом… Вои все почти в шрамах и увечьях, странно, что Хранители берегли Лесану, не изуродовали покуда.

– Помоги. Он… он с обозом ехал, в котором мама моя приезжала. – И Лесана залилась слезами, не умея объяснить свое беспокойство о чужом человеке.

Но отчего-то юной целительнице стало ясно: плачет подруга не потому, что полюбился или приглянулся ей парень, а оттого, что сейчас держала Лесана на коленях свою судьбу. И видела ее воочию. Как ее, такую же изодранную, привезут однажды к людям. И некому будет оплакать, некому пожалеть. Упокоят. И забудут.

– Да, да, – забормотала Айлиша, ощупывая лицо и голову парня. – Сейчас, сейчас…

– Ты чего тут копошишься, а ну, быстро в башню! – рявкнул незаметно подошедший Ихтор. – Людям помощь нужна.

Послушница подскочила и только сейчас разглядела, что на вкатившихся во двор санях лежали вперемежку с мертвыми живые. Изорванные, окровавленные. Услышала она и глухие приказы, отдаваемые Майрико:

– Этого в мертвецкую, к вечеру в оборотня переродится, этого в покойницкую, на нем целители еще поучатся. Этих в лекарскую. Донатос, ныне вот этих упокоить надо, чтобы не поднялись.

– Этого в покойницкую. Не жилец, – сухо говорил Донатос, осматривая еще дышащих, еще все понимающих, но уже… мертвых людей.

До мозга костей продирали крики и стоны раненых. Айлиша застыла, в растерянности озираясь. Все вокруг были при деле. Фебр, оскальзываясь в сугробах, бежал в лекарскую, нес на руках окровавленную девушку. Следом двое учеников из младших тащили возницу, закинув руки мужика себе на плечи, не давая наступить на изгрызенную ногу. Лесана помогала Клесху и Озбре поднимать изодранного ратоборца, спешила рядом, придерживая безвольно мотающуюся голову с белым-белым лицом. Майрико продолжала распоряжаться, куда нести раненых, а куда мертвых. И только Айлиша стояла посреди этого крика, темноты, огней, крови и боли, наблюдая за происходящим с каким-то отрешенным ужасом.

Хотелось, как воробью, забиться под стреху и спрятаться от всего мира. А еще лучше – улететь домой, чтобы никогда больше этого не видеть. Но чаяния ее растаяли как дым. Открылась дверь, и на крыльцо Башни целителей выскочил злой, как голодный упырь, Ихтор. Ни слова не говоря, схватил окаменевшую девку за ухо и потащил внутрь.

Айлиша пыталась брыкаться, оседала в жестоких руках, упиралась, плакала, умоляла, но крефф, ни слова не говоря, отвесил ей подряд две тяжелые пощечины и поволок в лекарскую. И страшно было его молчание. Пугало до оторопи. Зашвырнув девушку в просторную залу, наставник подтащил ее к лежащему на столе окровавленному телу. Телу, что совсем недавно было молодым, сильным…

В изголовье стояла Лесана, удерживала в ладонях голову медленно умирающего воя. С ужасом Айлиша увидела, что от ладно скроенного парня мало что осталось – живот разорван, сплошное кровавое месиво. Руки и ноги изгрызены. Люто бился ратник. До последнего защищал людей, но не совладал. Как жив еще был, лишь Хранители ведают.

– Ну, давай, целительница, говори, что делать будешь: лечить, когда вылечить нельзя, или милосердие явишь? – прошептал на ухо крефф.

Рядом зло всхлипнула Лесана, которой было стыдно плакать, но которая не могла побороть себя, глядя, как медленно и неотвратимо уходит из молодого тела жизнь.

– Лечить, – выдохнула Айлиша и опустила на грудь парня засветившиеся голубым огнем руки.

– Лечить так лечить, – кивнул Ихтор и отошел в сторону.

Сколько оборотов Айлиша простояла, вливая в обережника Дар, она не знала. Но только Дар утекал впустую. Душу целительница держала, а тело умирало. Бескровный, коченеющий парень вдруг, как в далеком детстве, позвал мать.

Тихо-тихо, едва слышно, одними губами: «Ма-ма…»

Горько в голос разрыдалась Лесана, впервые наблюдавшая смерть.

– Хватит! – У Ихтора кончилось терпение. – Чего мучаешь парня? Для того он до смерти бился, чтоб ты тешилась? Из него вся кровь уже вытекла, руки и ноги ты ему новые не пришьешь взамен обглоданных. Хватит измываться, дай вою умереть спокойно!

– Не смогу я… – размазывая слезы по щекам, заскулила Айлиша.

– Сможешь, – резко ответил крефф. – Я помогу. Вспоминай, чему учил.

– Не смогу! – срываясь, закричала девушка. – Сам убивай!

– Айлиша… – послышался тихий усталый голос.

Целительница перевела взгляд на молчавшую до сей поры Лесану.

– Дай я. – И подруга потянула из-за пояса тяжелый боевой нож.

Воспитанница Майрико ахнула, а Ихтор сухо сказал:

– Не ты. Она.

– Она боится! – рявкнула Лесана. – Долго ему еще маяться?!

Айлиша подняла трясущуюся руку. На кончиках пальцев вспыхнуло ослепительное голубое сияние. Девушка приблизилась к истерзанному ратнику, склонилась. Искать сердце ей не пришлось. Оно – жалко трепещущее – было видно через разломанные ребра.

Яркий свет лился с узкой ладони, прозрачный, пламенеющий, прямой, как клинок. Девушка зажмурилась. И тут горячая и сильная рука креффа перехватила ее холодную и дрожащую и направила удар в грудь умирающему.