Придон - Юрий Никитин Страница 39

– Мы не куявы. Распять – и все. На воротах, чтобывидели.

Кони выметнулись на вершину холма, дорога пошла вниз, азахваченный город был как на ладони. Над ним еще поднимались дымы, но пожарыуже стихли. Олекса умолк, город выглядит не просто захваченным. Он выглядиттак, как должен выглядеть город, захваченный… артанами.

На городских воротах висел распятый мужчина. Одежда на немсорвана, ступни почернели и обуглились, по всему телу чернеют пятна от жуткихожогов. В низу живота широкая рана, оттуда пытаются протиснуться сизыевнутренности. С правой ноги начинали снимать кожу, но терпения не хватило,бросили, свисающие окровавленные лоскуты облепили жирные зеленые мухи.

Он был еще жив, набрякшие веки поднялись, мутным взоромуставился на въезжающих в его город всадников. Он силился что-то сказать, нопочерневшие губы едва шевельнулись. Придон взглянул враждебно, но поверженныйвраг – уже не враг, и все проехали через проем, не сказав ни слова.

Конь рвался пойти вскачь, Придон натянул повод и послалвперед осторожным шагом. Дома зияют выбитыми окнами, двери выломаны всюду, улицызавалены порубленными резными столами, стульями, остатками шкафов, картин,разных непонятных предметов, явно дорогих, роскошных. Почти у каждого дома накарнизах висят повешенные. В основном мужчины, а женщины с сорванной одеждойлежат у дверей домов, где их насиловали, затем убивали.

На площадях костры, ликующие артане в больших котлах нажелезных треногах готовят еду. В огонь бросали все, что могло гореть: ототломков драгоценной мебели до женской одежды. Победители, сидя у костров, пилии орали песни. Рядом лежали трупы женщин, что умерли за ночь. Тех, кто еще неумер, заставляли плясать голыми у костра, прижигали головнями.

Вдоль стен ужасными пирамидками истекали кровью головыотрубленных защитников города. Самую большую пирамиду, в рост человека, онувидел возле выбитых ворот городской стены. Над нею роем вились крупные зеленыемухи. Кровь на земле собралась в коричневые корочки, те хрустели под подошвамии рассыпались в пыль, почти неотличимую от городской пыли.

Олекса покосился на Придона, тот едет с застывшим лицом,сказал осторожно:

– Они сами напросились.

Придон промолчал, взгляд поверх руин уходил вдаль.

– Им же предлагали сдать город, – продолжил Олексазло. – Никто бы их не тронул!.. Это их вина.

Придон промолчал снова. Чернели руины, от них шел жар,накаленные в пожаре камни потрескивали, возвращаясь к прежнему виду. Серыйпепел взлетал из-под ног, сильный запах гари забивал дыхание. Кое-гдеподнимались сизые струйки дыма, а среди крупных головешек еще пряталисьбагровые угли.

На восточную часть города, где много свободного места,согнали всех, кого не зарезали, а дальше дорогу углом преграждает стена.Охраняли их артане, ибо местная чернь уже пыталась перебить или хотя быпоглумиться всласть, орала и требовала выдать кровопийц, что заставляли ихработать…

Среди согнанных выделялись куявы из числа знатных, закоторых можно бы получить выкуп или продать вантийцам. Придон оглядел их хмуро,куявы завидели его издали, жалобно кричали, обещали сейчас же послать забогатым откупом.

Олекса спросил с надеждой:

– За хороший выкуп отпустим?

Придон помедлил, голос прозвучал странно:

– Зачем нам выкуп?.. Разве мы пришли за такоймелочью?..

Олекса сглотнул ком в горле, спросил тихо:

– Так что же… перебить их сразу?

Придон отмахнулся:

– Можно и перебить. Хотя… зачем? Пусть идут себе.Передай, что я велю отпустить. Не понял еще?.. Олекса, мы пришли, чтобы взятьИтанию. Куда бы эти ни убежали, всюду прогремят копыта наших коней. И всюдупадут стены, а ворота распахнутся.

Одер сам обошел выставленные вперед посты, наказал двоих,что недостаточно расторопно выскочили из тайных укрытий. Воины, судя по ихлицам и здоровому смеху, артан не страшатся, в бой вступят с легким сердцем. Унего настоящее войско, а не наспех набранная толпа Долонца.

Артан, судя по слухам, вторглось в пределы Куявиивидимо-невидимо. Но в то же время понятно, что войска артан будут неминуеморазгромлены. Если не в первом, так во втором бою. Если не в бою, то в битве.Артане хороши в лихих налетах, но потрясти Куявию никакое войско дикарей стопорами не в силах. Уже не раз артане вторгались в пределы Куявии, всякий раззабывая полученные жестокие уроки. Впрочем, в этой дикой стране, где нетграмотных, память о страшных поражениях улетучивается тут же, а вот о победахсочиняют песни, поют всюду, и подрастающим артанам кажется, что вся историяАртании из одних побед!

Никогда еще артане не подступали к стенам Куябы. Никогдажителям столицы не приходилось со стен смотреть на артанское войско. Всегда,всегда врага разбивали задолго до подступов к столице. Никогда не давалиуглубиться в просторы Куявии…

В ее истории многие полководцы останавливали артан, громилиих нестройные орды, гнали до самой пограничной реки, а то и углублялись впугающие просторами степи. На этот раз к славному перечню имен победителейдобавится его имя. Имя князя Одера, у которого есть все: обширные земли,множество городов и сел, свой порт и три десятка больших кораблей, не считаясотен малых, своя армия и свой прапор… но все еще не было больших побед. Он знал,что силен как полководец, его отряды успешно выдерживали натиск и артан, иславов, и вантийцев, но пока еще не было большой победы.

– А сейчас будет не просто победа, – пробормоталон. – Будет разгром!.. Который в Куябе заметят…

За ним неотступно ходили военачальники, умелые и закаленныена кордоне, он их держал при себе, вызывая нарекания знатных беров, что хотелибы пристроить сыновей повыше, дать им в управление большие массы войск.Тихонько приблизился Вишап, красивый и очень изнеженный берич, в котором Одер,однако, заметил признаки будущего умелого военачальника.

– Простите. – сказал он тихонько, – чтопрерываю ход ваших мыслей… но река начинает мелеть, в одном месте намечаетсяброд. Я прошу вашего позволения перебросить туда часть панцирной конницы.

Одер кивнул:

– Толково. И на всякий случай там можно углубить дно. Ана берегу напротив брода поставить ямы-ловушки.

– Будет сделано, – ответил Вишап.

Он отстал, спустя минуту Одер услышал частый стук копыт. Вкуявской армии, продолжал размышлять Одер, около пяти тысяч конницы. О ратныхчастях с такой же точностью не скажешь, немалая часть войска двигается ещедалеко, отстав, но эти пять тысяч – из тяжеловооруженных воинов. Они сголовы до ног закованы в доспехи, те не пробить легкими артанскими стрелами. Даи кони закрыты попонами с головы до хвоста, только для глаз пара дыр, такиепопоны стрела не пробьет, вязнет.

Так что, чем кончится битва, непонятно. Иногда одного ударатяжеловооруженной конницы бывало достаточно, чтобы разбить легкое войско артан.Правда, артане от преследования уходят легко, но если гнать и гнать, не даватьсобираться в большие отряды, то таким образом удавалось рассеять начинающеесявторжение.