Полночные узы - Лара Эдриан Страница 39

Стук повторился, затем раздался глубокий голос, от которогоее словно током ударило:

— Тесс? Ты дома?

Данте.

Тесс вытаращила глаза и тут же поморщилась, вспомнив о том,как она выглядит. Волосы собраны на макушке в небрежный узел, белая теплаярубашка надета прямо на голое тело, выцветшие красные спортивные брюкиперепачканы в глине — не лучший вид для приема гостей.

— Данте? — переспросила она, желая выиграть время иубедиться, что слух не обманул ее. — Это ты?

— Да. Можно войти?

— Ну конечно, секунду, — крикнула Тесс, стараясь, чтобыслова прозвучали непринужденно.

Она набросила тряпку на незавершенную работу и мелькомглянула на свое отражение в шпателе. Прекрасно! Взгляд слегка безумный, как иподобает истинному художнику. «Ничего, это отучит его от неожиданных визитов»,— подумала Тесс, подходя к двери и отодвигая задвижку.

— Что ты...

Тесс осеклась, увидев Данте. Он был мокрый с головы до ног:черные волосы прилипли ко лбу и щекам, вода стекала с куртки на ботинки иковрик у двери.

Но самым страшным было не это, а то, что дождевая водапорозовела от крови.

— Господи! Что с тобой? — Тесс отступила, пропуская его вприхожую, и захлопнула дверь. — Что случилось?

— Я ненадолго. Мне вообще не следовало приходить. Но тыпервая, о ком я подумал, когда...

— Все в порядке, — сказала Тесс. — Проходи. Я сейчас дамтебе полотенце.

Она побежала к шкафу и вытащила оттуда два полотенца: одно —чтобы Данте мог вытереться, второе — чтобы остановить кровотечение. Когда онавернулась в гостиную, Данте собирался снять куртку. Он взялся за молнию, и Тессувидела кровь на костяшках пальцев. Кровь была и на лице, хотя большую часть,наверное, смыл дождь.

— Тебе здорово досталось, — сказала Тесс, испытывая сильноеволнение. Судя по виду, Данте побывал в какой-то уличной потасовке. Ран на лицеона е видела, так что, возможно, это была не его кровь. Но это не меняло дела.

Данте расстегнул куртку, и Тесс не смогла сдержаться:

— Господи...

Глубокая ножевая рана тянулась чуть ли не по всей длинеправого бедра. Она была свежей и кровоточила.

— Ничего страшного, — успокоил ее Данте.— Жить буду, поверьмне.

Он снял куртку, и Тесс застыла в оцепенении, от жалости неосталось и следа.

Данте был вооружен, как супергерой из боевика. Его бедраопоясывал широкий ремень, увешанный разнообразным холодным оружием, особенновыделялись два огромных изогнутых клинка в кожаных ножнах. Грудь перетягивалаперевязь, из кобуры выглядывал ужасающего вида пистолет, Тесс даже думать нехотела о его поражающей силе. Еще один пистолет скромно прятался в кобуре налевом бедре.

— О черт... — Тесс инстинктивно отпрянула от Данте, прижимаяполотенца к груди, словно защищаясь.

Данте посмотрел на ее испуганное, растерянное лицо инахмурился:

— Я не причиню тебе вреда, Тесс. Это всего лишь мои рабочиеинструменты.

— Рабочие инструменты? — Не замечая того, Тесс продолжалапятиться, пока не уперлась в кофейный столик, стоявший в центре гостиной.—Данте, ты экипирован как наемный убийца.

— Не бойся, Тесс.

Она не боялась. Была смущена, беспокоилась за него, но небоялась. Данте снял ремень и кобуру и держал все это в руках, не зная, кудаположить. Тесс махнула рукой в сторону кофейного столика.

— Ты не могла бы дать мне полотенце?

Тесс протянула ему полотенца и наблюдала, с какойосторожностью он раскладывал оружие, стараясь не поцарапать и без того ужепотертую столешницу. Вооруженный до зубов, с глубокой кровоточащей раной набедре, он каким-то образом мог сохранять деликатность. Даже изысканность манер.Настоящий джентльмен, если забыть об ужасном оружии и смертельной опасности,исходившей от его крепкого тела.

Окинув взглядом гостиную, Данте заметил настороженнозамершего у ног Тесс Гарварда. Данте нахмурился:

— Неужели это тот самый?..

Тесс кивнула, напряжение отпустило ее, когда Гарвард,приветственно завиляв хвостом, посеменил к Данте.

— Надеюсь, ты не против, что я на время поселила его у себя.Я хотела, чтобы он находился под постоянным наблюдением, и подумала...

Она не договорила, увидев, как Данте наклонился и ласковопогладил собаку.

— Привет, парень! — сказал он и засмеялся, когда Гарвардлизнул его руку, после чего завалился и спину, предлагая почесать живот. —Вижу, о тебе сегодня хорошо заботились. Выглядишь как новенький.

Он удивленно посмотрел на Тесс. Не дожидаясь вопросов очудесном преображении Гарварда, она забрала у Данте влажное полотенце и кивнулав сторону ванной:

— Пойдем, я осмотрю твою рану.

На другом конце Бостона, остановившись перед краснымсигналом светофора, Чейз с нескрываемым отвращением скосил глаза на пассажира.Лично он не видел никакой пользы в этом подонке. Если бы они с Данте непоявились вовремя, этого человека ждал бы неминуемый конец, что, безусловно,порадовало бы Чейза.

Ему казалось величайшей несправедливостью, что такоеничтожество, как Бен Салливан, сумел избежать смерти, а невинные юнцы вродеКэмдена и других пропавших погибают или превращаются в Отверженных подвоздействием той дряни, которую производит и распространяет этот подонок.

Неожиданно перед глазами Чейза промелькнула ужасающаякартина: Данте острым лезвием отсекает голову Джонасу Редмонду в переулке заклубом. Хорошего парня убил не воин, а порошок, который продал ему вот этотсидящий рядом с Чейзом человек. Словно цунами, вампира накрыло непреодолимоежелание пустить этому негодяю пулю в голову.

Чейз пристально смотрел вперед в надежде, что яростьутихнет. Смерть Бена Салливана ничего не решит и не вернет Кэмдена домой.

А это было для него наиважнейшей задачей.

— Он спит с ней, с Тесс, этот твой напарник? — Голосчеловека вывел Чейза из задумчивости, и он не сразу понял, о чем речь. Бенвыругался и отвернулся к окну. — Я видел их вчера вечером у ее дома этот сукинсын нагло лапал ее. Он что, ко мне хотел подобраться?

Чейз молчал. Над этим вопросом он и сам ломал голову. Дантесказал, что использовал свои методы, чтобы найти наркодилера. Судя по тому, чтоБен видел его со своей женщиной, можно догадаться, какие методы он имел в виду.

Однако при упоминании об этой женщине на лице воинапоявилось какое-то странное выражение. Может быть, здесь замешан не толькокорыстный интерес и она ему небезразлична?

— Черт. Теперь это не важно,— пробормотал Салливан. — Кудаты меня везешь?