Звенья одной цепи - Вероника Иванова Страница 39

Она всё основательно продумала. В предложенной последовательности действий нет никаких изъянов, вполне правдоподобная история, которую можно дополнить подробностями вроде тех, что глава рода выжил из ума, потому и решил вдруг прикончить домочадцев. Есть только два слабых места. Я и предзвенник.

Аленна угадала направление моего взгляда и улыбнулась:

— Да, если делить деньги на двоих, каждый получит меньше, чем получил бы кто-то один без дележа. Что касается вашего помощника, он может героически погибнуть в схватке с убийцей. Как вам такой расклад?

И одновременно со словами Лорин слуги, стоящие по обе стороны от охотника, понимающе осклабились, сосредоточив своё внимание на Кифе. Предзвенник сглотнул, отодвигаясь на пядь подальше от неожиданно возникших противников, а я, вынужденный во все глаза смотреть на то, что происходит у подножия лестницы, вдруг поймал себя на мысли, что упустил из вида одну простую истину. Это Атьен Ирриги мог вести себя сколь угодно бесцеремонно, беспечно, нагло и самоуверенно, обладая полнейшей свободой решений и действий. Потому что у него за спиной всегда стоял сопроводитель. А пространство позади меня было пустее пустоты.

Зачем я вообще устроил это представление с разоблачением? Увлёкся. Захотел самостоятельно попробовать разобраться в неизвестном предмете. Захотел доказать самому себе и золотозвеннику, что смогу быть если не лучшим, то и не худшим в порученном мне деле. Справился с поставленной целью? Ясно вижу, что да. Только куда двигаться дальше?

— Конечно, вам придётся немножко подождать, пока чиновники проведут опись имущества и прочую свою дребедень. Но потом вы без промедления получите свою долю, и, поверьте, немалую. — Голос Лорин звучал вкрадчиво и маняще.

Смешно, но меня-то оставят в живых. Чтобы был хоть один сторонний наблюдатель, способный подтвердить свои слова. И мне придётся так поступить, потому что на чудовищных по своей сути бумагах будет стоять моя подпись.

Немалая доля, стало быть? Вот он, ещё один шанс начать восхождение к будущему, которое отвернулось от меня в столице. Сначала деньги, чуть позже влияние, ещё позже — новые деньги, замешанные на… Неважно на чём. Я ведь этого хотел, правда? И всё ещё хочу. Но почему-то не сегодня и не сейчас.

Я обвёл взглядом всех присутствующих. По очереди.

Аленна приподняла губу в подобии улыбки, выжигая на моём лице очередную дырку. Затылок Кифа ответил взъерошившимися волосами, а пальцы, обхватившие посох, совершили странное, смутно знакомое движение, но мне было не до воспоминаний. Глаза Нелин оказались пусты и покойны, как будто она уже похоронила и брата и отца. Слуги ожидали приказа, насмешливо поглядывая на предзвенника, застывшего у подножия лестницы сжатой пружиной. И только взгляд охотника задавал вопрос. Настолько понятный и своевременный, что слов не требовалось.

Карие глаза мигнули: «Нужна помощь?»

И я согласно опустил подбородок.

В следующее мгновение Иттан со-Логарен широко шагнул назад, оказываясь позади своих конвоиров, а странным образом вдруг освободившиеся от пут руки взлетели к загривкам верзил и толкнули слуг друг к другу. Висок к виску. Очевидно, удар был весьма силён, потому что надежда и опора хозяек дома рухнула двумя бесчувственными кулями на многоцветье паркета.

— Так вам будет проще принять решение? — улыбнулся охотник.

На лице Кифа, обернувшегося ко мне, было написано не просто удивление, а нечто вовсе выходящее за пределы разумного. Меня произошедшее тоже поразило, но вовсе не умением Иттана справляться с верёвками: подобные штуки учили проделывать и нас.

Он. Решил. Помочь. Мне.

Невероятно. Непонятно. Даже немного пугающе. Как теперь становится очевидным, охотник в любой миг мог покинуть поместье Мейен, и вряд ли какие-то замки смогли бы его удержать. Но он остался, ожидая… Развязки? Девяносто шансов из ста, что на сделанное мне предложение кто-то другой, окажись он на моём месте, ответил бы согласием, и тогда прорыв на свободу потребовал бы многих жертв. Да, скорее всего, человека, убивающего демонов, не особенно страшит необходимость лишать жизни и людей, но Иттан не выглядит злостным душегубом. Так почему же он не предпочёл сбежать сразу, как только очутился в погребе или ещё до того?

— Эрте? — Голос предзвенника вывел меня из тумана размышлений. — Вы готовы?

Да. Всё равно ничего другого уже не придумаю.

— Нелин Певено со-Мейен и Лорин…

Киф услужливо подсказал:

— Леви со-Литто.

— И Лорин Леви со-Литто. Вы виновны… — Как всё это должно звучать-то? А, просто перечислю: — В совместном оговоре двух невиновных людей, а также угрозах и попытке подкупа чиновных лиц.

— Каторга, — подвёл итог предзвенник, записывая мои слова. — Лет десять, самое меньшее. Всё будет зависеть от того, кто выступит заявителем.

— Заявителем?

— Ну да. — Киф привычно почесал свой длинный нос. — Можете выступить вы. Может выступить охотник. А может…

— Я бы не хотел лишний раз тревожить судейские власти, — сказали у меня за спиной.

И хотя говоривший не обладал внушительным голосом и не вложил в свои слова каких-то особых чувств, и Нелин и Лорин вздрогнули, как будто из двери отцовских покоев вдруг вырвался ледяной зимний ветер. Признаться, и мне стало немного неуютно. Ровно до того мгновения, пока я не повернулся и не встретился взглядом с Гуэром Певено.

Тёмные тёплые угольки. Никогда ещё не видел таких глаз. Если их огонь не напускной, а спокойствие старика как раз убеждает в этом, глава рода Певено проживёт ещё очень долго на этом свете. К несчастью своих дочерей, родной и названой.

— Вы не станете заявлять на них?

— Нет, эрте Смотритель. И вас попрошу этого не делать.

— Но…

— Есть много других способов воздать каждому по заслугам. — Старик подошёл ко мне, опираясь на посох куда более массивный, чем у Корина, и при этом держа его легко, как тростинку. — Не знаю, что попутало их разум… И не хочу знать. Но они принесут больше пользы, будучи отправленными в Дом смирения, где смогут трудиться на благо Дарствия, искупая свои грехи.

Лица обеих женщин побледнели.

Дома смирения. Они похожи на тюрьму невозможностью выхода на волю, на каторгу — ежедневным трудом, но всё это сопровождается молитвами и наставлениями, прекращающимися лишь на краткие часы сна. Говорят, даже один год пребывания в подобном заведении сводит человека с ума. Вернее, вкладывает в его сознание покорность и свободу от желаний. Каких бы то ни было.

— Отец, вы не можете… — попробовала возразить Нелин.

— Могу. Но что гораздо важнее, хочу. Ты отправишься туда первой, а она… — Узловатый палец старика указал на испуганно притихшую аленну. — Как только разрешится от бремени. Роду нужен наследник.

— Отец…

— А сейчас вас обеих следует запереть покрепче.