Наследник в довесок, или Хранитель для дракона - Ная Геярова Страница 4

Глава 2

Я не привыкла оправдываться. Хасраши к оправданиям не приучены. Мы привыкли отвечать твердо, четко и по делу.

Потому на вопрос Мастера Дамая Вестера: «То есть вы утверждаете, что убили двух магов и уничтожили депешу, спасая малыша дракона?» – я ответила утвердительно и кратко:

– Да. Утверждаю.

– Какая поистине невероятная и удивительная история, – слащавый тон, которым было проговорено последнее, не мог меня обмануть. Слишком долго я знаю Мастера. Именно таким голосом он отправил меня на последнее задание академии, на почти верную смерть, – достать шкуру аракарны, которая, по его словам, обладала какими-то просто магическими свойствами. И была остро необходима академии. А достав ее, я могла получить высшие оценки по всем зачетам. Кто такая аракарна, я узнала чуть позже из письма, данного мне в дорогу. Но даже тогда до конца не понимала, на что иду.

А шла я в ад. Самый настоящий.

Уже очутившись в песках тьмы и столкнувшись с трехголовой тварью с пушистой золотой шерстью, острыми как бритва когтями и скорпионьим хвостом, я мысленно попрощалась с жизнью. Это был долгий, изнуряющий бой, когда время перестало существовать. Воздух обжигал легкие. Когти рвали мое тело. А от яда твари я едва соображала. До сих пор все происходящее в тех песках казалось мне жутким, нереальным сном. Потому что выжить там в реальности я не должна была. Именно в тот день ко мне на помощь впервые пришла тьма. Принимающая, дающая силы и возможности истинного хасраши. Я с трудом помнила, как провалилась в нее, и думала, что это смерть. Оказалось, это только начало жизни. Жизни воина тьмы.

Я вернулась в академию через неделю. К самым воротам приползла с раскроенным лицом и распоротым животом. Трясясь в лихорадочной горячке и с золотой шкурой в руках.

Нашим бойцам пришлось хорошо постараться, чтобы разжать мне пальцы и забрать шкуру аракарны.

А потом я потеряла сознание. Пришла в себя через месяц, тощая, больше похожая на скелет. У ног моих стоял Мастер.

– Радуйтесь, Эсми Норей, – он произнес это медленно и как-то величественно. Я тогда впервые услышала в его голосе гордость. За меня. – Совет Тьмы заинтересовался вами. Ваша судьба решена.

Развернулся и вышел.

Но то, что он сказал, – это были самые важные слова. То, к чему я стремилась все годы обучения в академии Шаркароха. Если бы в тот момент я была способна хоть что-то произнести, я бы сказала:

– Счастлива служить Совету!

Но я не могла. У меня были надорваны связки от воплей, когда погибающая аракарна вырвала куски мяса из моей плоти.

Ту магическую шкуру я больше не видела. Может, и не нужна она была, а меня лишь проверяли. Главное, что я выжила. Одна из немногих, отправленных в разные части песков тьмы для последнего академического испытания.

Сейчас я слушала голос Мастера и пыталась предугадать, куда теперь меня направят. Уже ученая, я прикидывала, что необходимо будет взять с собой. И…

Мои мысли были жёстко и кратко прерваны.

– Можете собираться, Эсми. Вы свободны.

– Что? – Я не поверила своим ушам. Тьма не может меня отпустить. О чем он говорит?

Мастер откинулся на высокую спинку кресла и сложил руки на груди. Взгляд его темных глаз был необычайно мрачен.

– Воин хасраши не имеет право на жалость, – медленно и очень тяжело произнес он. – И уж тем более на ложь. Вы очень разочаровали меня, Эсми Норей. Я всякое готов был выслушать. Но то, что говорите вы! Я ведь не ошибся, маленький дракон имел темно-сиреневый окрас? – Губы Вестера скривились в недоверчивой усмешке.

– Да, – глухо отозвалась я, внезапно поняв, что все мои упования на хоть какой-то шанс прощения хоронятся прямо здесь и сейчас ледяным голосом Мастера.

– Вам должно быть известно, – продолжил он, вдребезги разбивая мои надежды, – что подобная расцветка присуща только детям главенствующего рода. Рода черных драконов. Так неужели вы думаете, я поверю, что дитя кого-то из высших спокойно разгуливало в глуши Шаркароха? Да его бы и к пределам граней не подпустили. Вокруг такого дитяти должен был находиться минимум десяток стражников и нянечек, не принимая в расчет мамочку-дракониху.

Слова Мастера отзывались гулом в моей голове. Я прекрасно поняла, что он хочет мне сказать. Я вру. Бессовестно, нагло, цинично, неподобающе для любого хасраши.

Я! Вру!

Самое низкое, что может сделать воин тьмы, – опуститься до лжи, спасая собственную шкуру от наказания.

Кровь отхлынула от моего лица. Я сцепила руки за спиной, до боли вонзив ногти в кожу, и смотрела себе под ноги, упрямо сжимая губы. У меня нет доказательств правдивости своих слов, а значит, и оправдываться нечем, да и незачем. Хасраши не научены оправдываться. Мы можем изложить происходящее четко, строго и по делу. Но не оправдываться. В конце концов, бросаясь к дракончику на помощь, я осознавала последствия. Правда, не понимала, насколько они станут катастрофическими для меня. Но все же.

– Недопустимо… – донеслись до меня слова Вестера. – Вы понимаете, о чем я, Норей?

– Да! – глухо произнесла, не узнавая собственного голоса. – Я могу быть свободна.

Судорожный вздох Мастера заставил меня поднять на него взгляд. Даже через привычное для его лица равнодушие я видела сожаление.

– Я не могу вам помочь, Эсми, – произнес он строго. – Вы не просто испортили задание. Вы сорвали дело нескольких месяцев. Вы, лучшая ученица, поставили под сомнение все обучение нашей академии. Хуже того, вы пытаетесь себя выгородить, придумывая совершеннейшие небылицы. Это недопустимо.

– Я поняла, – ответила ровно, без запинки, старясь держать лицо. – Я принимаю свое наказание с честью и достоинством, как и подобает воину хасраши.

Плечи Мастера заметно опустились.

– Вы больше не воин хасраши.

Ком подскочил к горлу, я с трудом его проглотила. О тьма, за что ты так со мной?

Все следующее, сказанное Вестером, звучало словно набат в моей голове.

– Совет отказывается от ваших услуг, а я не имею права оставить вас в рядах хасраши, позоря тем самым доблестное имя воинов тьмы. – Он поднялся и, смотря прямо мне в глаза, произнес с убийственной суровостью: – Прощайте, Эсми.

***

Из кабинета я выходила на ватных ногах. Так плохо мне не было даже после встречи с аркарной. Тогда я болела телом, и это можно было перетерпеть. Теперь же у меня убили душу. Разбили и уничтожили. Я не знала, куда мне идти и что делать.

Орочье вымя, если бы сейчас я встретила того дракончика, то еще неизвестно, кинулась бы его спасать или нет. Стоила ли шкурка одного чешуйчатого всей моей жизни? И куда только темные боги смотрели? Не позорить доброе имя… Тьфу! Как после этого верить в догмат, что за спиной каждого хасраши стоит истинная тьма и сила ее. Где она была, когда я уже почти выполнила задание и мечтала стать всецело преданной Совету? Как она могла допустить этого чешуйчатого на моем пути? Видимо, я чем-то не угодила тьме. Или обидела? Чем я могла ее обидеть? Знать бы.