Ведьмин зов  - Марина и Сергей Дяченко Страница 4

Задержав дыхание, Ивга осторожно выглянула; калитка запирается на простой крючок, и у калитки в этот поздний час не было ни души – и все же сердце ее стукнуло обреченно и глухо.

Машина. Зеленый «Граф» стоял все там же, где подбежал к его дверце веселый Назар…

Что такое, ведь она слышала шум мотора?! Может быть, это папа-свекор вывел из гаража свою…

– Ивга.

Рядом. За спиной. Муторные, липкие мурашки; как она не почувствовала приближения?..

– Не волнуйся… Я не собираюсь тебя трогать.

– Вы меня уже тронули, – сказала она шепотом, не оборачиваясь. Хотя могла бы и не дерзить.

– Извини, – сказал Великий Инквизитор города Вижны. И, кажется, сделал шаг вперед, потому что Ивга мгновенно ощутила и тошноту, и слабость – правда, в каком-то щадящем, придавленном варианте. Вероятно, он умеет этим управлять.

– Я хочу уйти, – сказала она, прижимаясь спиной к стене – как раз под жалобной яблоневой веткой. – Можно?

– Можно, – неожиданно легко согласился инквизитор. – Но я бы на твоем месте дождался утра. Как-то это… мелковато. Смахивает на бегство. Да?

– Да. – Она кивнула, прижимая свою сумку к груди. – Что вы будете со мной делать?

– Лично я – ничего. – В голосе инквизитора ей померещилась укоризна. – Но если ты в течение недели не станешь на учет – тебя могут наказать. Общественными работами в компании подобных тебе, неинициированных, но в большинстве своем обозлившихся и несимпатичных. Зачем?..

– Вам-то что, – сказала она в стену. Тошнота подбиралась все выше – еще чуть-чуть, и разговор с инквизитором прервется самым непотребным образом.

– Куда ты пойдешь? Темной ночью, на шоссе?

Она дышала часто и глубоко. Ртом.

– Если… – каждое слово давалось с усилием. – Вы… предложите подвезти меня до города… то я откажусь.

– Зря, – констатировал инквизитор. – Но – дело твое… Иди.

Она забросила сумку на спину; тень ее походила на старого больного верблюда.

– Ивга.

Она подавила в себе желание обернуться; в ее опущенную руку скользнул жесткий картонный прямоугольник:

– Если возникнет надобность… А она-таки возникнет. Не побрезгуй, возьми и позвони. В конце концов, я Назара… помню вроде как с пеленок. Я к нему в какой-то степени привязан… Я смогу тебе помочь ради него. Не будем делать глупостей, да?

– Да, – сказала она хрипло.

Миновала калитку – калитку ее бывшего будущего дома!.. Прошла мимо дома соседей; на втором этаже из-за тонкой шторы интимно проглядывал ночник и о чем-то вполголоса бормотал магнитофон. Вероятно, о вечной и верной любви.

Ивга подавила в себе очередной всплеск отчаяния; остановилась под фонарем, с усилием разжала намертво стиснутую, мокрую ладонь.

«Великий Инквизитор Клавдий Старж, Вижна. Дворец Инквизиции, приемная, телефоны… Домашний адрес: площадь Победного Штурма, восемь, квартира четыре… Телефон…»

Ивга сглотнула; с трудом скомкала немнущийся картон и засунула в щель между фонарным столбом и чьим-то вычурным забором.

На ладони остался красный прямоугольник воспаленной кожи. Будто от ожога.

* * *

Рейсовый автобус посетил ее на рассвете, когда она уже перестала ждать.

Продремав несколько часов на остановке, на жестком сиденье пустого павильончика, она проснулась от холода и сплясала на влажном шоссе некое подобие зажигательной мамбы; жаль, что Назар не был свидетелем этой пляски отчаяния. Прыгая на скользкой дороге, Ивга молча высказала миру свое нелестное о нем мнение.

Так случилось, что она обессилела и согрелась одновременно; в этот самый момент судьба милостиво потрепала ее по щеке: из-за далекого поворота выглянул автобус, красный, как осенняя рябина.

В салоне было тепло, даже душно; по узкому коридору между мягких спинок и дремлющих людей Ивга пробралась в самый конец автобуса и уселась на пустующее сиденье рядом с унылой женщиной, чье лицо до глаз утопало в отвороте теплого свитера.

Пожилой пассажир в кресле напротив шелестел газетой; заголовки были все какие-то безликие, бесформенные, ватные, Ивге бросилась в глаза одна только фраза: «И поскольку агрессивность любой ведьмы с годами нарастает…»

Пожилой пассажир перевернул газету, не позволяя Ивге приглядеться.

Женщина, сидевшая рядом, казалась крайне изможденной и, скорее всего, нездоровой; над широким воротом свитера смутно белел бескровный лоб, под редкими бровями устало мигали тусклые отрешенные глаза. Другим соседом Ивги был сладко дремлющий парень в куцей рыбацкой курточке, и огромные мосластые руки до половины вываливались из слишком коротких рукавов. Вот и все. Ивга закрыла глаза.

Ей тут же привиделось, что она спит на кровати Назара в его тесной городской квартирке; над демонстративно бедным и несколько безалаберным студенческим жилищем плывет, раздувая паруса, роскошный абажур в виде пиратского судна – Назар неделю любовался им в витрине антикварной лавки, а когда наконец явился покупать, за прилавком обнаружилась огненно-рыжая девушка с простоватым лицом и глазами веселой лисицы…

Ивга улыбалась во сне. Рука ее, вцепившаяся в подлокотник кресла, пребывала сейчас на жестком плече спящего Назара; парусник светился изнутри, и потому на всех предметах в этой тесной комнатушке лежали причудливые тени. Мягко покачивалась палуба…

Потом дрогнула и замерла; чем так просыпаться, лучше вообще никогда не смыкать глаз. Автобус стоял… и в тишине салона было что-то неестественное.

– Уважаемые пассажиры, служба «Чугайстер» приносит извинения за небольшое неудобство…

Ивга открыла глаза. Мосластый парень тоже проснулся и испуганно вытаращился на стоящих в проходе.

Их было трое, и им было тесно. Тот, что скороговоркой произносил давно заученную фразу, был жилист и сухощав, двух других Ивга не рассмотрела. На всех троих поверх облегающего черного костюма была небрежно накинута свободная жилетка из искусственного меха; у каждого на шее болталась на цепочке серебряная пластинка-удостоверение.

В салоне молчали. Ивга, внутренне сжавшись, опустила голову.

– Плановый досмотр, – вполголоса продолжал сухощавый. – Попрошу всех оставаться на своих местах… Лиц женского пола попрошу смотреть мне в глаза.

Ивга втянула голову в плечи.

Пластиковая дорожка на полу чуть поскрипывала под мягкими шагами сухощавого; двое его сотрудников следовали за ним на расстоянии метра. Что-то возмущенно сказала дородная женщина в первых рядах – чугайстеры не удостоили ее ответом. Ивга слышала, как расслабляются, даже шутят те пассажиры, что остались у троицы за спиной; соседка Ивги, та, что в теплом свитере, утонула в воротнике по самую макушку.

Сухощавый остановился перед Ивгой. Ивга через силу подняла глаза – будто решаясь на тягостную, но необходимую медицинскую процедуру. Поймав ее затравленный взгляд, чугайстер хищно подался вперед, его глаза ухватили Ивгу и поволокли в невидимую, но ясно ощущаемую пропасть – но на полпути разочарованно бросили, будто мешок с тряпьем.