Голос Тайра. Жертва порока - Кристина Кандера Страница 4

— Потому что у Бердолини всегда такая очередь, — посетовал этот… этот… — У него ведь весь цвет нашей столичной аристократии одевается.

Я лишь хмыкнула в ответ и решительно вышла из кабинета, предварительно стребовав магический амулет-оповещатель, с его помощью главный редактор в любой момент может связаться со своим работником и вызвать того в редакцию.

В приемной обретался Малкольм. Он покосился на меня с пренебрежением, губы так поджал, точно перед ним не я, умница и красавица, а что-то уж и вовсе неприятное.

Я только фыркнула в ответ, и больше не обращая на дядюшкиного секретаря никакого внимания, гордо так направилась к выходу. Идти то я шла, только вот чем ближе была дверь, тем отчетливее я понимала, что… плохо все. А мысли в голове вертелись разные. И нехороших было куда как больше, чем приятных. Это ж во что я такое сейчас ввязалась? Это что же мне не сиделось в том пыльном чулане, который отвели младшему помощнику корректора, да статейки не правила? И вот что сейчас делать-то?

Эйфория от удачно выигранного спора лопнула, как мыльный пузырь, оставив после себя неприятный липкий осадок. Вышла в коридор, дверь за собой прикрыла и взвыла тихонечко от осознания того, в какой глубокой яме я оказалась. Это что же мне сейчас делать-то? Куда бежать? Кого опрашивать? Да я же ничего не знаю и даже не представляю себе с чего начинать?

От понимания всей ситуации я взвыла уже в полный голос. Хорошо еще, что в коридоре второго этажа никого не было. Это внизу всегда царил хаос и гвалт: бегали журналисты, курьеры, приходили и уходили осведомители и другой сброд, дверями там еще любили хлопать от души и ругаться так, что у приличной барышни уши вяли. Дядя сразу хотел, чтобы я там сидела, но когда сам с полчаса послушал, о чем его «мальчики» разговаривают, быстренько приказал специально для меня кабинет приготовить.

Ну как кабинет — каморку для метелок, а приготовить — это в его понимании все метлы и ведра оттуда вынести и стол письменный занести. А то, что когда там стол установили, я к этому самом столу могла разве, что по воздуху добраться его уже не интересовало никак.

Я вздохнула. Огляделась еще раз. На втором этаже редакции находились кабинеты самых лучших дядиных журналистов. Сюда-то и посторонние не допускались, потому и царили в большинстве своем тишина и покой. Взгляд мой скользил по рядам глухих дверей, отмечал таблички, на которых были написаны имена и фамилии. Вон, в самом конце коридора кабинет Тома Брайта, святая святых, туда и дядя-то частенько с опаской входил, а рядом с ним кабинет господина Молара, чуть ближе к лестнице обретается леди Истар.

Так… озарение пришло внезапно. Точно вспышка.

— Ну конечно! — воскликнула я и даже подпрыгнула на месте. — И как это я сразу не догадалась?

Круто развернувшись, я влетела в приемную.

Малкольм, сидевший за своим столом и важно что-то разглядывающий на листе бумаги, аж подскочил от неожиданности.

— Что? — возопил он, подрываясь с места и бросаясь мне наперерез. — Туда нельзя! Господин главный редактор занят!

Он и, правда, попытался меня не пустить. Меня! Но я оказалась быстрее и наглее. Оттолкнув мерзкого секретаришку с дороги, я влетела в кабинет дяди и захлопнула дверь прямо перед носом у Малкольма.

Дядя Фил сидел за своим столом, на том же самом месте, где я его и оставила несколько минут назад и, нацепив очки, что-то увлеченно рассматривал.

— Ри? — он удивленно вскинул голову, когда я вбежала в его кабинет. — А что….

Но я не обратила на него никакого внимания. Решительно прошла к шкафу, что гордо возвышался вдоль одной из стен и, распахнув дверцы, практически нырнула во встроенный туда бар. Весело зазвенела посудой и бутылками, пока не отыскала собственно то, ради чего и вернулась.

Прижав к груди непочатую бутылку лучшего коньяка — а дядюшка мой в этом толк знал определенно, — я вынырнула обратно и с победным выражением на лице, обернулась к дяде Филу. О, это надо было видеть! У него было такое выражение, такое… глаза выпучены, рот открыт, очки на бок съехали… Я даже пожалела о том, что у меня под рукой не было магического кристалла. Такие моменты нужно запечатлевать. Горестно вздохнув, понимая какого компромата лишаюсь, все еще прижимая бутылку к груди, я, гордо расправив плечи, поплыла к выходу.

И только взялась за ручку двери, как сзади раздалось:

— Растешь, Рианка, растешь. Не ожидал от тебя, если честно. Но, что уж тут, моя школа.

И вот эти слова для меня, как бальзам на душу подействовали. Так хорошо сразу стало, тепло внутри разлилось, а за спиной точно крылья выросли. В приемную я прямо-таки выпорхнула. Дверь за собой прикрыла аккуратненько и даже Малкольму улыбнулась, от чего противный секретарь едва мимо стула не сел.

Но я на него уже внимания не обращала. Передо мной стоял он. План! И я спешила на всех парусах к его выполнению.

Когда ты хочешь узнать что-нибудь, что касается кого-нибудь из богатых и знаменитых, у тебя есть только одна дорога — к господину Молару.

Старый джентльмен знал на память все аристократические семейства, он прекрасно разбирался в генеалогии и мог быстрее самих аристократов проследить их родословную до десятого колена. А еще, господин Молар был непревзойденным сплетником. У него был нюх на разного рода слухи. Ни один скандал в более-менее достопочтимом семействе не проходил без того, чтобы штатный сплетник «Голоса Тайра» не написал об этом. Хотя, стоит признать, что большую часть этих самых скандалов, господин Молар создавал сам.

Именно к этому весьма и весьма интересному господину я и направилась, рассудив, что кто как не он должен знать все-все про семейство Нейрос. А чтобы он меня точно выслушал и даже посоветовал хоть что-нибудь дельное, прихватила дядюшкин коньяк. А что такого? Дяде Филу лекари еще два года назад прописали спокойный образ жизни, меньше волнений и полный отказ от спиртного, жирного и жареного. Только вот бессменный редактор и он же по совместительству хозяин газеты «Голос Тайра» вместо того, чтобы жить в свое удовольствие и греть пу… хм… отдыхать на водах, как то положено немолодому господину его возраста и положения решительно отказывался освободить кресло главного редактора и вести куда более спокойный образ жизни, тратя те денежки, что успел заработать за столько-то лет.

А раз так, то и… короче, я решила, что лишиться коньяка, пусть даже от отличнейший и безумно дорогой — это не такая уж беда, для того, кому на этот самый коньяк даже смотреть нельзя. Здоровее будет, вот!

Господин Молар отыскался в своем кабинете, а у него был именно свой собственный кабинет. Потому как, помимо всего прочего, сей почтенный джентльмен считал, что вокруг него находятся одни завистники, которые только и смотрят, как бы украсть у него прямо из-под носа очередную сплетню или «сенсацию», как он сам называл свои новости.

— Господин Мола-а-ар! — я приоткрыла дверь в его кабинетик и просунула туда нос. — Господин Мола-а-ар, доброе утро!