Покинутые небеса - Чарльз де Линт Страница 4

Хэнк подвел Лили к пассажирскому месту и распахнул дверцу. Затем обошел вокруг машины и открыл багажник. Между двумя портативными холодильниками с пивом и прочими напитками стояла спортивная сумка со сменной одеждой. Хэнк снял рубашку и натянул относительно чистую футболку, потом захлопнул крышку багажника. Еще немного постоял, разглядывая мертвое тело. Вот бы оно растворилось в темноте и вместе с ним исчезло всякое напоминание о случившемся. Впрочем… Хэнк снова вспомнил вкус поцелуя незнакомой девчонки и слабый запах мускуса. Неожиданно он осознал, что ее дыхание было сладким и напоминало вкус яблок.

Его внимание вновь переключилось на труп. Хэнк поморщился и носком ботинка отпихнул руку убитого подальше от колеса машины. Меньше всего он хотел переехать мертвеца. Затем Хэнк подобрал бейсбольную биту и бросил ее на заднее сиденье.

— Куда едем? — спросил он, наконец заняв место водителя.

Женщина назвала адрес в Нижнем Кроуси. Территория яппи. Его догадка подтвердилась.

Лили сидела абсолютно спокойно и молчала до тех пор, пока они не выбрались на Грассо-стрит и не повернули на запад. Когда она заговорила, Хэнк вздрогнул, он уже почти забыл о ее присутствии.

— Почему вы не получили лицензию? — спросила Лили.

Хэнк пожал плечами, потом перевернул кассету в магнитофоне и убавил звук.

— Это не та машина, — сказал он.

Хэнк постарался дать понять, что предпочел бы не обсуждать эту тему, и женщина поняла намек.

— Кто играет на тромбоне? — задала она следующий вопрос.

— Майлз Дэвис.

— Я так и подумала. И Вэйн Шортер на саксофоне, верно? Мне очень нравится их музыка середины шестидесятых годов.

Хэнк искоса взглянул на свою пассажирку и снова сосредоточился на дороге.

— Вы любите джаз? — спросил он, испытывая приятное удивление.

— Я люблю всякую музыку — всякую, в которой есть душа.

— Да, это верно подмечено. Майлз определенно вкладывал душу в свою игру. Когда он умер, мне показалось, что вместе с ним умерла частица меня самого.

Они выехали на Стэнтон-стрит, и небо скрылось за пологом раскидистых дубов. Дорога сузилась, по обеим сторонам вздымались большие дома. Еще через несколько кварталов дома стали поменьше и выстроились ближе к дороге. Многие из них уже давно превратились в съемные квартиры, но даже аренда здесь была Хэнку не по карману. Впрочем, не по карману ему было слишком много вещей. Он повернул на Ли-стрит, потом на МакКенит и наконец остановился у дома, названного Лили.

— Прекрасное место, — сказал он.

Ее дом представлял собой трехэтажное каменное здание, а перед ним во дворе за место под солнцем боролись высокая сосна и клен. Хэнк окинул взглядом длинную веранду и подумал, как хорошо было бы сидеть там по вечерам со стаканом виски в руке и глазеть на прохожих. Он почувствовал укол ревности, но постарался как можно быстрее прогнать неприятное чувство. Такая жизнь существует только для законопослушных граждан.

— Дом не принадлежит мне, — сказала Лили. — Я снимаю квартиру на втором этаже.

— И все же… это прекрасное место, в хорошем районе. И безопасное.

Женщина кивнула. Хэнк поставил переключатель скоростей в нейтральное положение, поднял ручной тормоз и повернулся к Лили.

— Так кто же на вас напал? — поинтересовался он.

— Я не знаю. — Несколько долгих мгновений она колебалась, потом добавила: — Я забрела туда в поисках зверолюдей и наткнулась на этого типа.

— Зверолюдей? — переспросил Хэнк.

— Я знаю, что вы подумали, и понимаю, насколько смешно это звучит.

— Мне вовсе не смешно, — заверил ее Хэнк.

— Я говорю вам это только потому, что вы можете о них что-то знать. Предположительно, они живут вне нашего общества. Своей общиной.

— Аутсайдеры.

Лили кивнула:

— Как и вы. Не в обиду будет сказано, но вы понимаете, эта машина и все такое…

— Никаких обид, — успокоил ее Хэнк. — Я был аутсайдером всю свою жизнь. Чуть ли не с самого моего рождения.

Хэнк вовсе не преувеличивал. Когда с первого дня с тобой никто не нянчится, поневоле привыкаешь рассчитывать только на себя.

— Я подумала, вдруг вы что-то знаете о них, — продолжала Лили. — Или можете подсказать, где их можно найти.

Хэнк слышал о зверолюдях, но ничего конкретного. Одни сказки.

— Зверолюди, — снова повторил он.

Теперь самое время было высадить эту Лили из машины и хотя бы на время забыть о происшествии. Скоро шесть, а ему обязательно надо забрать Эдди, так что извините, мисс… Но он никак не мог решиться. Слова Лили слишком сильно заинтриговали его. Привлекательная молодая женщина из Верхнего города бродит по улицам Злачных Полей Ньюфорда в поисках зверолюдей, о которых так любит рассказывать старина Джек. Хэнк знал, как отреагировал бы Мот на услышанное. Но ведь он не Мот. Начать хотя бы с того, что Мот ни за что не остановился бы помочь женщине, если бы не знал ее. Зато в противном случае ради ее спасения он готов был рисковать жизнью.

— А кто они, по вашим представлениям? — спросил Хэнк.

— Первые люди — те, кто был здесь с самого начала мира. Наполовину животные, наполовину люди.

— С самого начала мира…

Звучит несколько преувеличенно. Ну уж Джек-то, по крайней мере, знает, что все это только сказки.

— С самого начала мира — это слишком давно, — насмешливо произнес Хэнк.

— Я понимаю. Но во многих из нас есть примесь их крови, что и придает нашим характерам черты животных, позволяет сравнивать нас с ними.

— Как в китайском гороскопе?

— И в нем тоже, — сказала Лили. — На самом деле настоящих зверолюдей осталось не так уж много. Причина — частые смешанные браки между различными племенами — ну вы понимаете, между зверолюдьми, нами и животными, — а сколько мы истребили их, когда они были в обличье животных. И все же они есть, они живут на границе нашего восприятия мира. Нечто вроде сверхъестественных сил. Или тотемов.

Хэнк не знал, что сказать.

Лили вздохнула и посмотрела вперед сквозь ветровое стекло:

— Я же говорила. Это звучит почти как бред сумасшедшего.

Нет, с сумасшествием слова Лили не имели ничего общего, здесь было нечто другое. Вот Хейзел, что стоит на углу Уильямсон-стрит, сумасшедшая. Каждому, кто соглашался ее слушать, она рассказывала о видеоиграх, идущих внутри ее тела. Или Однорукий Люк, он тоже был сумасшедшим; он был убежден, что пришельцы похитили его руки, и поднимал любые вещи только сомкнутыми запястьями. Но Лили… пожалуй, он догадывался, откуда она получила сведения о зверолюдях.