Награда для Регьярда - Оксана Глинина Страница 4

‒ Т-твоя фляга… ‒ окликнула Вилия, протягивая мне пустую емкость. ‒ Извини, но я все выпила.

А еще часть пролила на себя.

‒ Оставь себе. Мой первый дар тебе ‒ береги его… ‒ усмехнулся про себя, ‒ Надеюсь, ты сможешь оценить все богатства моего края. Здесь неподалёку есть ручей, я покажу тебе его завтра.

С этими словами оставил её у костра одну. Пусть еще подумает, поразмышляет, скоро она поймет, что со мной ей ничего не угрожает.

Вилия

Я смотрела вслед своему пленителю и не понимала. Вообще ничего н понимала.

Когда я стала рыдать у его ног, Нея подошла и стала меня утешать, а потом сказала такое, от чего я пришла в полное недоумение.

‒ Покорись судьбе, Вили, ‒ прошептала она, поглаживая по пыльным растрепанным волосам, ‒ сегодня он ‒ это правильный выбор.

‒ Но… как же Илвар? ‒ жалобно простонала я. ‒ Как же моя свадьба с ним?

‒ Еще полчаса назад ты и не вспоминала о свадьбе, собираясь умереть.

В том то все и дело, что я думала об Илваре, о том, что больше его не увижу, с досадой осознавая тот факт ‒ он обо мне и не вспомнит.

‒ Это Регьярд, ‒ снова прошептала Нея, ‒ владетель этих земель. Не верь слухам, девочка, если судьба предоставила тебе случай остаться здесь, то так тому и быть. Твои корни берут начало отсюда.

Я перестала рыдать, а Нея меня покинула, оставив в полном недоумении: как в один миг возможность достаться врагу в награду, может оказаться судьбой? Все равно я останусь опозорена, и Илвар на мне откажется женится после всего.

Регьярд куда-то подевался, а я слонялась по разбитому лагерю горцев, никому, по сути, не нужная. Вот и зачем меня тащить за собой, если не нужна. Так, из прихоти, но и прихоть-то какая-то непонятная. Не имело все происходящее смысла, как мне казалось. Возможно, Регьярд все-таки узнал, что я дочь правителя Смежных земель и решил использовать в собственных целях, тогда все вставало на свои места и приобретало логику. У горцев с моим отцом было заключено перемирие, хрупкое, как поговаривали в народе, но подходящее для передышки обоих государств. Хотя аппетиты Хельдога были направлены именно на эти земли больше всего, из-за тех ресурсов, которые добывались в местных шахтах, но долгие годы войн за территории истощили оба государства, поэтому даже ему пришлось идти на попятную. Казна и без того прохудилась, а ведь надо было пристроить еще семерых дочерей.

Говорили, первым пошел на перемирие Регьярд, убивший родного дядю и только ставший владетелем. Хельдог думал долго, на перемирие идти не очень хотел, но потом, что-то изменилось и он согласился. Это все рассказывала тетка Гила, охочая до новостей в столице. Силен все это было не интересно, разговоры о политике были ей скучны, а вот мне нравилось, поэтому я подолгу засиживалась с тетей у камина в гостиной и слушала ее истории. Теперь уже нет ни камина, ни гостиной, ни Гилы с ее россказнями. В груди защемило и захотелось плакать, но, наверное, от недостатка влаги в моем теле слезы так и не выступили на глазах.

Устав сновать по лагерю, я присела возле первого же попавшегося одинокого костра ‒ становилось холодно, а здесь еще и горы, как бы совсем не замерзнуть. Именно здесь меня и нашел Регьярд, напоил водой, но так и не дал мне ответов на мои вопросы. Похоже, он сам не знал, зачем я ему сдалась, но решил, и правда, оставить в качестве трофея. Еще он не знал, кем я являюсь, почему-то это немного успокаивало.

Реьярд ушел, оставив свою флягу и пообещав показать ручей. Что ж! Знать, где находится чистая вода, тоже неплохо. По крайней мере, не придется ни у кого об этом спрашивать. Еще бы плед да кусок хлеба, и жизнь, можно сказать, налажена. Почти. В конце концов, быть наградой кому-то, не самое приятное ощущение.

Я не заметила, как задремала, очнулась от того, что меня все же накрыли пледом.

‒ Извини, ‒ сам владетель собственной персоной, ‒ пленных оказалось больше, чем мы рассчитывали. Это все, что осталось.

А плед-то не плох, хоть и пах дымом от костра.

‒ Это ведь твой, не так ли? ‒ спросила ради интереса, потеплее укутываясь в уютные недра.

‒ Какая разница, даже если он и мой?

Он сунул мне в руки крынку молока и кусок хлеба ‒ поистине королевское угощение для голодной и уставшей полупленницы. В животе призывно заурчало, но насладиться в полной мере не хватало сил.

‒ Ты чего? ‒ в голосе Регьярда слышалась тревога. ‒ Тебе совсем плохо.

‒ Просто… ‒ решила быть честной, протягивая обратно кусок на удивление свежего хлеба. ‒ Нас совсем не кормили несколько дней, и пить давали очень мало. Я не могу пока есть, отдай хлеб кому-нибудь, а молоко я выпью.

Он долго смотрел на меня, пока я захлебываясь пила молоко, таким вкусным оно мне казалось в тот момент, что я никак не могла им насытиться.

‒ Спасибо! ‒ выдохнула, когда перевела дыхание.

‒ Я принесу еще, ‒ кивнул Регьярд, забирая кубок и все еще глядя на меня, будто бы увидел на мне нечто удивительное. Так и ушел, оглядываясь.

Не бог весть что, но на всякий случай, я огляделась ‒ то же пыльное изодранное платье, что было на мне в день пленения, спутанные грязные волосы, стертые веревками запястья рук. Обтерла лицо… и вот незадача ‒ над верхней губой оказывается осталась молочная пена. Горец, поди, теперь насмехается надо мной. Даже обидно стало, что выставила себя смешной и глупой.

‒ Извини! ‒ раздался голос горца совершенно неожиданно и совсем рядом. ‒ Но молока больше не оказалось. Только вода.

Он подошел с другой стороны и, казалось, что за этот короткий срок, что отсутствовал, он обегал весь лагерь в поисках молока.

‒ Ничего страшного, ‒ мне стало еще больше неловко от его заботы, ‒ мне хватит и этой кружки.

‒ Возьми хлеб, ‒ протянул Регьярд мне ту самую краюху, от которой я отказалась, ‒ еды всем хватило, а тебе завтра этот кусок пригодится.

‒ Хорошо, ‒ я спрятала хлеб в кармане оборванного платья, и правда может пригодиться.

‒ Отдохни, ‒ произнес владетель гор, ‒ завтра рано выдвигаемся.

‒ Я… ‒ запнулась в страхе не зная, как правильно начать разговор, чтобы горец не вспылил. ‒ Ты, правда, заберешь меня с собой?

‒ У меня нет привычки отступаться от своих слов! ‒ ответ был таким же твердым, как и скалы его земель.

‒ Но… я не могу с тобой поехать. В родных краях у меня остался жених.

Регьярд странно посмотрел на меня.