Институт будущих магисс - Анна Платунова Страница 4

Девочки так наловчились обманывать Богомолиху, что почти всегда избегали наказания. Теперь же, на последнем курсе, воспитанниц редко подвергали порке: а то как внезапно заявятся лорды, а будущие магиссы все в синяках, и на смотрины таких выставлять совестно.

– Вертрана, золотце, почему мы до сих пор в постели? – обманчиво доброжелательным голосом поинтересовалась госпожа Гран. – Тебе нездоровится? Может быть, стоит отвести тебя в лазарет?

Вертрана изобразила одну из своих самых лучезарных улыбок:

– Вы так добры, госпожа Гран. Так заботитесь о нас. Родная мать не смогла бы лучше. У меня действительно немного кружилась голова, но милая Эйлин приободрила меня добрым словом, и теперь я полностью готова к занятиям.

– Я очень рада, милочка, – голос Богомолихи сочился медом. – Тогда, вероятно, уже через пять минут я увижу тебя, Эйлин и Мей у двери спальни, чтобы вы и другие девочки, которые вас уже заждались в коридоре, смогли отправиться в столовую на завтрак. Иначе, как это ни прискорбно, на занятия вам придется пойти голодными.

Едва за госпожой Гран закрылась дверь, как Верта подскочила на кровати, протерла глаза и побежала к кувшину умываться. Мей поспешила на помощь.

– Вот так всегда, – ворчала между тем Эйлин, заправляя постель подруги. – Верта чудит, мы прикрываем…

Она достала из шкафа платье, приготовила ленты, чтобы вплести их в волосы Вертраны, протерла кусочком ветоши туфельки.

– Не ворчи! – отозвалась Верта, которая так активно плескалась водой, что брызги летели во все стороны. – А кто неделю назад пробрался в столовую? А украденный хлеб мы с Мей прятали потом, извините за подробности, едва ли не у себя на груди.

Эйлин пожала плечами, мол, кто бы это мог быть? Тихая, спокойная Мей, которая попадала в неприятности только благодаря подругам, лишь вздохнула.

Совместными усилиями на Верту натянули платье, волосы собрали пучком на затылке – на косы уже не оставалось времени – и все вместе вылетели за дверь на последней секунде.

Госпожа Гран разочарованно поджала губы.

– За мной, – скомандовала она.

Девушки, как это было заведено, построились парами и двинулись следом за классной дамой.

Верта с ужасом вспомнила, как нелегко ей поначалу давалась плавная, грациозная походка. Для обучения надевали громоздкие деревянные башмаки, которые стучали по паркетному полу, точно два молота, стоило шагнуть неловко или чуть быстрее положенного. Маленькая Верта искусала губы в кровь, стараясь делать аккуратные, небольшие шажки.

Теперь восемнадцатилетняя Верта скользила в окружении подружек так же легко и изящно, как они.

Вниз по лестнице уже спускались другие группы воспитанниц. Тоненькие фигурки, белые пелеринки на плечах, плавная походка, высоко поднятые головы. Девочки были похожи, точно сестры. Их отличали только цвета платьев, по которым сразу можно было определить, с какого они курса.

В том году, когда в Институт пришла Вертрана, набирали розовую группу. Среди воспитанниц их называли «розочками». Теперь они были выпускницами. Чуть ниже по лестнице спускались «голубки» – девочки на год младше. Позади топали в деревянных башмаках малышки «чаинки» в коричневых платьицах, набор этого года. Были еще зеленые «листики», желтые «одуванчики», серенькие, а оттого отчаянно завидующие более ярким воспитанницам «камешки», и наконец беленькие «снежинки».

– Овся-янка, – наморщив нос, протянула Эйлин, расположившись на своем месте за длинным столом.

– Если не хочешь, я съем! – с готовностью откликнулась Мей.

От ее былой пухлости не осталось и следа. Верте тяжело было вспоминать, каким образом Богомолиха превратила круглощекую девочку в тоненькую тростиночку, какой рыжуля стала теперь. Она просто не давала ей есть. Порции еды и так были крошечными. Видно, попечители считали, что будущие магиссы должны питаться солнечным светом да былинками, но юные растущие организмы требовали пищи по три раза в день. Напрасно мама Верты надеялась, что теперь дочь всегда будет сыта. Хотя, конечно, она не голодала, но и не наедалась досыта. Утром маленькая тарелка каши с тоненьким ломтиком ржаного хлеба, в обед тарелка жидкого супа на первое, кусок отварного мяса или рыбы с простым овощным гарниром на второе, на ужин яйца, сыр и хлеб. Меню было однообразным и простым. «Излишества вредны юным девам!» – говорила иногда директриса. Сладости давали редко, только по праздникам.

Так вот, кроткую пышечку Мей оставили и вовсе без еды. Утром ей выдавали стакан несладкого чая, в обед суп, на ужин сваренное вкрутую яйцо. Она проглатывала еду за минуту, а потом беззвучно плакала, глотая соленые слезы.

У Вертраны и Эйлин тоже сосало под ложечкой от постоянного недоедания, но все же они нашли в себе силы сохранять по половине ломтика хлеба для своей несчастной подруги. Спустя месяц щеки Мей ввалились, и тогда бесстрастная Богомолиха разрешила ей питаться так же, как остальным. Однако Мей с тех пор никак не могла наесться.

– Сама справлюсь! – откликнулась Эйлин на предложение Мей. – Я просто больше люблю ячменную, она сытнее.

Как бы ни хотелось растянуть завтрак подольше, смаковать каждую ложечку, откусывать от хлеба небольшие кусочки и запивать маленькими глотками ароматного чая, время приема пищи было ограничено: не успела, значит, останешься голодной до обеда.

– Строимся, строимся! – то и дело раздавались голоса классных дам.

Выпускному классу давали дополнительно десять минут, поэтому «розочки» гордо, но в то же время сочувственно поглядывали на других воспитанниц, особенно на «чаинок». Некоторые малышки рыдали от голода, их, как раньше Мей, посадили на жесткую диету.

– Хорошо быть выпускницей, – прощебетала Лора.

Она аккуратно сложила салфетку и чуть откинулась назад, продолжая держать спину прямо. Хорошенькая Лора всегда вела себя так, будто уже сейчас находится на смотринах и на нее направлены десятки изучающих и пристальных взглядов. Все знали, что Лора мечтает стать магиссой дома Таурус – одного из могущественных, древних, знатных родов. Его наследник Финер собирался в этом году выбрать себе помощницу.

Верта не осуждала наивную Лору. Многие из воспитанниц Института к последнему году обучения смирялись со своей судьбой. Если уж все равно придется сделаться чьей-то собственностью, так не лучше ли самой выбрать себе золотую клетку?

Иногда Верта думала, что и она смирилась. А иногда они с Эйлин и Мей позволяли себе невозможные, глупые мечты о том, что однажды их жизни чудесным образом изменятся. Их полюбят вопреки всем законам и догмам. Возьмут замуж. Позволят иметь детей…

Верта вздохнула, прогоняя мысли, от которых становилось муторно на душе.

Первым предметом сегодня стояла артефакторика, вел ее господин Вир. Когда Верта была младше, учитель казался ей совсем древним столетним стариком. К тому же он был сгорбленным и седым, иногда, устав стоять, он тяжело опускался на скрипучий стул. Взгляд голубоватых, почти прозрачных глаз, однако, оставался пронзительным и живым.