Птенцы Виндерхейма - Алина Лис Страница 4

– …тогда я ему говорю: «Дорогуша, акула и должна быть тухлой», – завершила свой рассказ тетка и тонко захихикала. Ее смеху вторил басовитый хохот чиновника.

– Я закончила, – намеренно громко сказала Альдис. Ей ужасно хотелось добавить какую-нибудь колкость, чтобы хоть немного отплатить тетке за месяцы подколок и издевок. Устоять перед соблазном теперь, когда ее жизнь больше не зависела от эрлы Ауд, было необычайно тяжело, но девушка сумела сдержаться.

– А! Вот и ты! – Показалось или тетка действительно смутилась? – Быстро как-то. Провалилась?

– Нет!

– Тогда давай бумаги. – Чиновник тоже выглядел слегка смущенным, как воришка, застигнутый на месте преступления. – Мы это… соседи почти. От моего родного фордора до Акульей бухты всего четыре часа плыть, – пояснил он, словно извиняясь за неуместное чаепитие.

– А что это вы тут делали? – Девушка постаралась, чтобы вопрос звучал невинно и по-детски.

– Глаза разуй. Чай пили, – фыркнула эрла Ауд. Она уже вполне взяла себя в руки, виноватой себя не чувствовала и даже несколько напоказ улыбнулась толстенькому лейтенанту, что решительно не понравилось Альдис.

– Я скоро домой поеду. Мне пятьдесят в следующем году. Заеду, соседей навещу, – продолжал вслух размышлять чиновник, делая пометки.

Эрла Ауд благосклонно кивнула, и Альдис снова еле сдержалась, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Чаепитие, перемигивания, теперь он еще и в гости собирается… Всеотец, ну почему тетка осталась ждать в кабинете? Почему лейтенанту вздумалось угощать ее чаем? Вернуться в Акулью бухту на каникулы через десять месяцев и обнаружить, что толстяк стал ее опекуном! Ну уж нет!

– Вот и все. – Лейтенант поставил на гербовой бумаге оттиск и протянул эрле Ауд. – «Морской змей» отбывает с третьего причала за час до заката. На борту быть не позднее чем за полчаса до отплытия.

Встревоженная Альдис наблюдала за излишне теплым прощанием тетки и чиновника. Эрла Ауд еще не так стара, ей едва исполнилось сорок. Пусть тетка даже в молодости не блистала красотой, но и лейтенант мало похож на сына конунга. Вряд ли он будет очень разборчивым.

– У него половины зубов нет. И волосы сальные, – высказалась она сразу после того, как захлопнулась дверь кабинета.

Нет, ну конечно, пытаться отвадить тетку подобным образом от лейтенанта – просто глупо. Ответным взглядом эрлы Ауд можно было заморозить всю воду в гавани Йелленвик до дна.

– Тебя не спрашивали, – отрезала опекунша. – Поговори мне еще. Давай, шевелись быстрее.

– Куда мы идем?

– На рынок.

«Ах да!» – вспомнила Альдис. Тетка, как всегда, собиралась уложить одним гарпуном сразу несколько рыбин. Пахучие южные специи, тонкие и легкие ткани для праздничной одежды, изысканные духи и прочие праздные мелочи стоили в Йелленвике много дешевле, чем в Акульей бухте или на прилегающих островах. Эрла Ауд не была бы собой, если бы не запаслась товарами. У нее было выкуплено несколько ячеек на грузовом кнорре, и можно не сомневаться, что все места для своего багажа она набьет под завязку.

– Ну, пошли уже. Чего встала?

– Я хотела бы посмотреть город. Вы же обещали, что мы его увидим.

– Не будь дурой! – Тетка начала кипятиться. – Пока ты возилась, полдня прошло, а завтра с утра кнорр уплывает. Сама видишь – поздно приплыли.

– Я не пойду!

– Пойдешь как миленькая. – Опекунша выразительно помахала в воздухе гербовой бумагой. – Или поплывешь обратно.

– Вы не посмеете.

– Еще как посмею. Это научит тебя хорошим манерам. – Тетка сделала вид, что собирается разорвать бумагу на две части. Альдис издала полузадушенный крик.

– Знаешь, мне даже очень хочется это сделать, чтобы проучить тебя – наглая, невоспитанная девчонка, – продолжала Ауд.

– Но так нельзя! Вы же обещали!

– Ты тоже кое-что обещала. Помнишь?

Альдис помнила. Послушание. Она клялась быть послушной и не доставлять проблем.

Отец на прощанье сказал: «Не высовывайся. Никогда не высовывайся, будь как все». Альдис плохо умела «быть как все», но старалась изо всех сил. И еще он сказал: «Будь вежлива и слушайся взрослых». Ох, знал бы он, как тяжело быть вежливой с эрлой Ауд…

Альдис научилась. Так было надо. Надо было быть тихой, послушной, и она стала такой. Надо было молчать в ответ на упреки, и она молчала. Надо было выполнять не всегда приятную, временами грязную работу, недостойную знатного человека, и она выполняла. Она знала слово «надо», она обещала.

Но изменить свою сущность Альдис была не в силах, и безмолвие стало для нее крепостью, а равнодушие – оружием, осудить и наказать за которое невозможно. Эрла Ауд хорошо умела читать эти немые знаки, и они только усиливали раздражение, которое испытывала женщина от присутствия юной девушки в своем окружении. Игра в злую мачеху и бедную сиротку началась почти с первого дня. Если бы Альдис покорилась, признала главенство тетки, ее силу и власть, жизнь девушки стала бы много легче. Но уступить было равносильно полному самоотречению.

Даже в сказках бедные сиротки побеждают потому, что злая мачеха не смогла уничтожить в них остатки самоуважения.

Эрла Ауд была изобретательна в этой войне и праздновала победу всякий раз, как ей удавалось вывести Альдис из себя. И да, она могла бы разорвать бумагу и навсегда закрыть для Альдис путь в академию просто из желания в очередной раз уесть «маленькую гордячку».

– Так нечестно, – с тоской сказала девушка. – Я ведь тоже человек.

– Ой, вот не надо мне тут вселенскую драму разводить! Город как город, насмотришься еще за пять лет. А мне нужна помощь.

Альдис прощалась с Йелленвиком, стоя на палубе «Морского змея». Город так и остался непознанной сказкой. Она вернется сюда почти через год, но тогда все будет по-другому. И Альдис станет совсем другой.

Граница. Прошедший год лежал как на ладони. Прощание с отцом, тренировки на грани возможностей, изматывающие душу и тело, знакомство с эрлой Ауд, серые скалы Акульей бухты, единственный друг – Такаси, и снова тренировки, тренировки, тренировки…

Незримая пружина в душе раскручивалась, выпрямлялась, ослабляя почти непереносимое давление. Не было сожалений. Все было не зря, и было так, как надо.

Кнорр отходил от причала на одних парусах, раскинув золотые весла-крылья. Он с разбега разрезал носом волны и был похож на гордую морскую птицу, готовящуюся взлететь. Вот «Морской змей» вышел из гавани, и рулевой развернул его почти навстречу ветру. Потом внизу, в трюме, что-то закряхтело, затряслось, опали белые покрывала парусов, золотые весла единым слаженным движением вошли в толщу воды, и корабль поплыл-полетел. Легко и плавно опускались и поднимались неутомимые весла, ведомые сложным механизмом, а ветер полоскал косички Альдис и рвал крики чаек в клочья.