Отец - Роман Пастырь Страница 4

Сам реши, сам ответственность неси. Ладно, разберусь как-нибудь. Пойду лучше расчётами займусь, чтобы мозги прочистить. Не хочу домой возвращаться в дурном настроении.

Всё же этот Артур смог мне его испортить. И что-то подсказывает, что не он последний, кто захочет правдами и неправдами получить от меня что-то уникальное.

***

О беременности мы узнали десятого апреля. Тогда же Гвоздева подтвердила, что та в самом начале. Несмотря на мои уговоры, Катя наотрез отказалась сидеть дома и никуда не ходить. Продолжила заниматься делами, аргументируя это тем, что затворничество будет слишком подозрительным.

Я же находился в некотором смятении. Беременность вроде как есть, но никаких её признаков нет. Животик пока не появился, настроение у супруги не скачет, о других проявлениях тем более рано говорить. Что не мешало нам обсуждать перепланировку дома, детскую комнату, то, где будем рожать и какую коляску купим.

— А как аристократы рожают? В смысле аристократки. Ну, ты поняла.

— Дома, с повитухой. Целителей часто приглашают и бригаду врачей, чтобы рядом была.

— То есть в родильные дома не возят?

— Нет.

— Хм… Надо у Ольги спросить, что она скажет по этому поводу.

— А что тебе интересно?

— Да просто. Дети — это ведь прекрасно. Может, какой-нибудь центр открыть родильный? Где сделать всё по высшему разряду? Как думаешь, актуально это?

— Не знаю. Это тебе лучше и правда у Ольги спросить, — развела Катя руками.

Как и говорил, мой ум любил отвлекаться на решение тех или иных задач. Но на уровне чувств было совсем другое. Все эти разговоры добавляли смятения. В эти дни я пытался разобраться в своих чувствах, пока что не ощущая себя отцом. Даже к Сергею Гвоздеву на разговор заглянул, и он мне в тайне от супруги рассказал про свой опыт.

— Так мы же мужчины, что ты хочешь. — Мы сидели у него на заднем дворе дома, в беседке. На всякий случай я все возможные блокировки активировал, чтобы нас никто не подслушал. — Это не у нас в животе новая жизнь зарождается. Не наши организмы перестраиваются. Самое интересное будет, когда он начнёт пинаться.

— То есть это нормально, что я не чувствую себя отцом?

— Расслабься, — спокойно ответил Сергей. — Я тебе так скажу. Ты и в первые месяцы жизни малыша себя им не почувствуешь. Нужно время, чтобы здесь, — он постучал себя по голове, — и здесь, — постучал и по сердцу, — улеглось и освоилось. Дай себе время. Подготовь все дела так, чтобы в первые месяцы свободным быть. Это особенно актуально с твоей-то загруженностью.

— Да мне уже говорили, что в первые месяцы тяжелее всего.

— Тяжело из-за неопытности. Так-то потом куда тяжелее, — хохотнул он. — Каждую неделю что-то новое происходит. А уж если заболеет, или зубы резаться начнут, тогда на стену полезешь от этих криков.

— Справимся, — уверенно сказал я, пока не совсем осознавая, что меня ждёт.

— Справитесь. Никуда не денетесь. Так что не спеши. Общайся с ребенком, пока он в животе. Потом на руках подержишь. Подгузник поменяешь. В первые дни малыши смешные. Много спят, движения дерганые. А, ладно. Чего рассказывать, это надо на личном опыте прожить.

— Ты меня успокоил. Немного.

— Да не парься. Не один ты сталкиваешься с этими чувствами. По секрету тебе скажу, Кате сейчас тоже нелегко. Как-никак, именно на ней основной процесс. Обрати лучше внимание на супругу. Ещё займи себя чем-то, а не грузись лишний раз.

— Спасибо.

К совету я прислушался и подрасслабился. Что должно произойти, то и произойдёт. Как и сказал Сергей, всему своё время.

После того разговора я сосредоточился на делах и жене. Старался больше времени дома проводить. Пытался сделать так, чтобы обеспечить себе отпуск на два-три месяца. Для чего требовалось продолжать развивать команду, что возьмет нагрузку на себя. На меня уже сейчас человек тридцать постоянно работали. Но надо больше. Пока большинство проектов в этом плане не закрыты. Некоторые даже не начинались, потому что нет времени и людей.

Всё упиралось в стройку. В которой я принимал активное участие, внедряя алхимию.

Жизнь в эти дни оказалась благосклонна ко мне. Никаких тебе войн. Никаких конфликтов. Даже удивительно было. Ведь всё намекало на то, что кто-то рискнёт выступить против меня. Но нет. Если кто и хотел, то не спешил.

В конце апреля провели финал конкурса по разработке макета города среди студентов. Всего нам презентовали больше ста работ. Сказался грамотный подход и широкая огласка этого дела. Конкурс проходил в несколько этапов. На первом отсекали явно халтурные работы. Я их не увидел и был рад этому. На втором участники выступали перед судьями. Всего три человека оценивали. Представитель института — он со своей колокольни качество оценивал, как теоретик. Представитель Кротовых — он смотрел, как практик, насколько такой проект будет возможно реализовать. Ну и я, последний из жюри. Оценивал в разрезе, нравится или не нравится. Как-никак, именно мне этот проект оплачивать и пользоваться конечным результатом.

Помимо общих оценок, я имел право выдать награду тем, кто понравился, но по каким-то причинам не подходил. Всего этой привилегией шесть раз воспользовался.

После второго раунда был и третий. Умаялся я в те дни до кругов перед глазами. Нелегко было выбрать. Кое-какие проекты мне очень приглянулись и были одобрены другими проверяющими. В общем, затея, на которую я не возлагал больших надежд, принесла свои плоды. В итоге несколько студентов получили работу, а их проект Кротовы взяли в разработку.

Как-то так месяц и пролетел. В начале мая с Катей пришли к Гвоздевой на обследование. Так-то она раз в неделю к нам заглядывала, но это так, на всякий случай. Особо-то смотреть ещё нечего было. Разве что всякие анализы нужно было сдать, но там неожиданностей не случилось. Катя и до этого основательно за здоровьем следила. У бесов с ним не так много проблем может быть. Особенно если снабжать организм всеми необходимыми питательными веществами, с чем у нас проблем, как нетрудно догадаться, не было.

— Эдгард, сделай лицо попроще, — сказала Ольга.

Она положила ладонь Кате на живот. Та лежала на кушетке, а я рядом сидел и её за руку держал.

— Всё с ребенком в порядке. Насколько вообще можно сейчас судить.

Катя хихикнула. Видимо, у меня и правда было слишком серьезное выражение лица. А каким оно ещё может быть, когда я при каждой проверке боялся услышать что-нибудь плохое.

— Так… — Ольга нахмурилась, а у меня сердце в пятки ушло.

Да и Катя так руку мне сжала, что смогла бы согнуть стальную трубу.

— Спокойно, — Ольга заметила наше беспокойство. — Повторюсь, всё хорошо.

— А что это тогда было за «так»? — с легким возмущением спросил Катя.

— Даже не знаю, как вам сказать.