Code. Носители - Джон Маррс Страница 4

– Если на мозги капать приехал, лучше…

– Приехал свежего воздуха к тебе запустить.

Сквозь щель меж задернутых штор лился свет, наискось прорезая сизую дымку комнаты. Первым делом Тео распахнул шторы и скользнул пальцами по кофейному столику. В пыли запечатлелись три глубокие борозды. И без того было ясно, что брат не в восторге. Еще бы: полная раковина посуды, куча грязной одежды на кухонном полу, две забитые доверху мусорки, ящик пустых винных бутылок и утыканная окурками пепельница. Зрелище то еще, и Флик это понимала.

Понимала. Считала ли себя виновной? Вот еще. Черная полоса в ее жизни началась из-за одного человека. Всему виной он! Однажды кто-то любезно выложил в интернет фото его квартиры, и Флик тогда задумалась, стерпела бы сама такую чистоплотность. Видимо, он помешался на домашнем порядке в противовес хаосу – другой своей стороне. Флик не нарвалась по чистой случайности, тут и думать нечего… и все же в глубине души она задавалась вопросом: «А вдруг я его излечила бы?»

– На звонки и сообщения ты не отвечаешь, так что позвонил в твой ресторан, – продолжил Тео. Флик молчала. Понятно, к чему он клонит. – Представь, как я удивился. Говорят, ты наняла менеджера, а сама по личным обстоятельствам вышла в отпуск… Год назад.

– Ну да, бессрочный отпуск. – Она пожала плечами. – И что с того?

– А что за причины?

– Личные, сказано тебе. Отпуск у всех бывает.

– Ты не от работы отпуск взяла, а от жизни. Так и убиваешься по той сволочи?

– Ты о ком?

Глупая попытка. Оба знали, о ком речь.

– Так нельзя, Фелисити. Сама понимаешь. Да, с ним не повезло, но на нем свет клином не сошелся.

– Мы совпали по тесту, – ответила она.

– У многих пар результат был подтасован. Вдруг и у вас?

– Наш тест совпал уже после того! – отрезала Флик, как бы ставя точку.

Тео не имеет права. Пусть замолкнет.

Флик как вчера помнила то письмо, гласящее, что ее ДНК-пара найдена. В прошлом ученые открыли ген совместимости, одинаковый только у двух людей на всем свете. Пол, вера, возраст и местожительство – ничто не имело значения: природа предназначила вас друг для друга. Две половинки одного целого. За каких-то пару лет программа свела несчетное число пар по всему миру, а в сумме участников было уже под два миллиарда. Всего-то и требовалось, что сдать мазок из полости рта.

Флик узнала результат спустя несколько месяцев после подлой хакерской атаки, подтасовавшей не одну тысячу результатов. И к тому моменту возможность встречи со своим ДНК-партнером уже исчезла. Его убили.

Она было только-только отошла от этого удара, как нагрянул следующий – безжалостный, опустошающий. Выяснилось, кто он такой.

Тео хлопотал в гостиной: собирал бумаги, одежду с пола, выбрасывал фантики и пустые пачки из-под чипсов.

– Я тебе добра хочу, – гнул он свое. – Мама за тебя волнуется, и папа, и все мы. Ты даже на шестидесятую годовщину бабушки с дедушкой не приехала.

– И как я не подумала… – Она театрально хлопнула себя по лбу. – Сидеть, и чтобы все вокруг напоминало: не полюбят тебя вот так, не видать тебе брака на шестьдесят лет…

Тео промямлил что-то под нос и стал забрасывать одежду в стиральную машину.

– Так, а ну положи, где было. Там цветное, надо сортировать.

– Да ну, а я-то и не заметил, что свинарник по цветам разложен…

– Не трожь, говорю! – огрызнулась она, но брат и ухом не повел – молча достал из машины пустой картридж для стирки.

– Есть у тебя еще?

– Тео, последний раз говорю, хватит!

Он принялся заглядывать в кухонные шкафчики, и тут у Флик сдали нервы. Она хоть и уступала брату в размерах, а тут подлетела и ловко заломила ему руку за спину. Затем пинком подтолкнула к двери.

– Дура! Я помочь хочу!

– А кто просил?! – рыкнула Флик.

Руку Тео она отпустила только за порогом.

– Говорю тебе как брат и как друг, – продолжил он, разминая руку. – Пара вы или не пара – что теперь, крест на себе ставить?!

Флик вытерла глаза рукавом джемпера и захлопнула дверь с улыбкой, проникнутой самой горькой тоской.

Затем рухнула на диван, перебирая в уме слова брата. Во всем он прав. Во всем, кроме одного: о любви теперь можно забыть. Не любить ей больше и не быть любимой – эту возможность у нее жестоко отобрали, вырвали с корнем. Каким счастливым теперь казалось время, когда первой мыслью поутру было: «Пришло ли письмо?»…

Ведь тогда в душе еще была надежда. Теперь – только пустота.

Стряхнув пепел с погасшей сигареты, Флик вновь прикурила и уставилась в новости по телевизору.

– Выставка анонимного художника, открытие которой состоится сегодня вечером, уже стала предметом горячих обсуждений, – говорили с экрана. – Идея выставки навеяна событиями трехлетней давности, а именно чередой убийств в Лондоне, повлекшей за собой одну из самых масштабных розыскных операций в истории страны.

– ТВ – на паузу! – крикнула она.

Сердце загрохотало. Так, нужно взять себя в руки. Даже три года спустя терзавший столицу маньяк, чей террор так внезапно оборвался, не сходил с языка.

– ТВ – продолжить! – скомандовала она, и новостная студия на экране сменилась арт-галереей с портретами маслом всех до единого трупов, даже страшно изувеченных.

У Флик желудок подкатил к горлу.

– По словам анонимного художника, выставка направлена на то, чтобы почтить память жертв, и не имеет цели нажиться на их смертях. Тем не менее родственники погибших выражают крайнее возмущение, называя выставку «аморальной», и призывают бойкотировать ее.

– ТВ – выключить!

В комнате воцарилась тишина. Флик подошла и распахнула двери узкого балкончика; кожу лизнул ветерок. У нее перехватило дыхание. Она так давно не выходила из четырех стен, что уже забыла это ощущение.

Флик мечтала лишь об одном: забыть этот период жизни, как ночной кошмар, – да только что жизни до твоих желаний! Вчера ночью ей опять явилась во сне тринадцатая жертва, Келли с колечком в носу, которую Флик взяла к себе в ресторан официанткой всего за месяц до ее убийства.

Только спустя долгие недели после той трагедии Флик Кеннеди узнала, что смерть и ужас по столице сеял некто Кристофер Бейли – человек, значившийся по ДНК-тесту любовью всей ее жизни [4].

Чарли продирался по веранде паба с пинтой в одной руке и закусками в другой. Протискиваться сквозь толпу, да еще не опрокинуть пиво – фокус не из легких, но все же он добрался до деревянного стола со скамейками и табличкой «зарезервировано».