Ночной охотник - Виктория Лукьянова Страница 4

Элеонор взглянула на небо, залитое лучами заходящего солнца. Она вновь втянула воздух, наполняя грудь необходимым кислородом.

Дав себе пять минут на то, чтобы успокоиться, она продолжала стоять у перил, цепляясь за металлические борта ладонями, в которых больше не было дрожи, и наблюдала за бескрайним расстилающимся пейзажем.

Порыв ветра ударил в лицо, вынуждая Эл на миг зажмуриться и вздрогнуть, когда за спиной послышался глухой удар открывающейся двери. Кто-то пришел…

– Надеюсь, я не помешал? – таланта красноречия в Дэймоне отродясь не было, и ему пришлось импровизировать, приближаясь к незнакомке.

Ее алый шелк, который так и не отпускал мужчину, натянулся на спине, и она резко обернулась, явно не подозревая, что за ней кто-то мог наблюдать здесь. Шумно втянула воздух и кивнула, словно позволяя ему присоединиться. Однако Дэймона не мог одурачить ее скучающий вид. На лице, которое мгновение назад казалось полным эмоций, причем не самых лучших, обратилось в маску.

– Добрый вечер, – проговорила таинственная незнакомка, наблюдая за тем, как Дэймон решительно приближался к ней.

Если лицо Элеонор успело произвести на него впечатление, то от голоса усилилось напряжение в штанах. Надо же! Такого эффекта на Дэймона не оказывала ни одна женщина. Тихий, спокойный и полный сдержанности. Ни одной звонкой или хриплой нотки. Чистейшие звуки, которым так и хотелось наслаждаться.

– Добрый, – произнес он в ответ, понимая, что пауза затянулась, и ее тонкие брови изогнулись в немом вопросе. – Я вам не помешал?

Она покачала головой, прижимая руки к груди. Ветер здесь был несильным и не таким, к какому Дэймон привык на островах. Никакой соли и особого привкуса горного воздуха. Ветер здесь был пропитан густыми и тяжелыми запахами мегаполиса. Так и хотелось закрыть ладонью нос и не дышать, но, увы, теперь он должен был привыкать к позабытым запахам. И единственное, что сейчас его радовало, так то, что он мог уловить ее легкий цветочный парфюм, окутывающий кожу молочного оттенка, словно покрывалом. И сквозь парфюмерные нотки до Дэймона с каждым порывом ветра доносился еще один запах… Ее запах, утончённый, особенный и желанный. Он пытался впитать его, приближаясь к незнакомке и старясь не вспугнуть ее.

– Хороший вечер, не правда ли?

Что же, тем у них общих не было, но Дэймон мог начать с пустяков.

– Да, хороший. – Она пожала плечами, по которым струились волнами локоны, подрагивающие от ветра и едва уловимых движений.

Дэймон остановился у перил, сохраняя между ними дистанцию, достаточную для того, чтобы не вынуждать Элеонор отступить или вовсе скрыться. Тут нужна тактика охотника, выжидающего свою добычу. А вот хищника стоит посадить в клетку. С такой женщиной нельзя быть напористым и резким, каким он всегда был. Впервые Дэймон не понимал своих желаний и заставлял себя искать подход к женщине. Впервые не хотелось пользоваться тем, чем наградила или прокляла (как уж посмотреть) природа.

– Шампанское, правда, гадость, – улыбнулся, стараясь не рассматривать Элеонор в упор.

Она вздрогнула и впилась в мужчину острым взглядом.

«Черт! Идиот! Неужели она приложила руку к этому празднику тщеславия?»

– Да, вы правы, – неожиданно произнесла, и уголки ее губ изогнулись в полуулыбке. – Высокая стоимость за одну бутылку никак не перекрывает чересчур приторный вкус.

Дэймон изумленно изогнул бровь. Анализируя каждое слово, произносимое женщиной, он сделал вполне очевидный вывод: не все зависит от известного организатора банкетов. Роль – исполнять желания заказчиков, а вот ее исключительное мнение она может оставить при себе. А жаль…

Разглядывая Элеонор, Дэймон мог сделать еще один вывод (неутешительный для себя) – такие женщины обладают отличным вкусом, приятными манерами и обычно остаются в недосягаемости для таких бродяг по жизни, как он.

Сжав челюсти, Дэймон поторопился прогнать прочь дурные мысли. С каких пор он стал размазней? Разве его когда-либо это останавливало?

– А какой напиток вы бы посоветовали?

– У хозяев вечера свои предпочтения. Не думаю, что имею право осуждать их выбор и навязывать свой. – Учтиво улыбнулась Элеонор, продолжая рассматривать незнакомца.

Дэймон усмехнулся в ответ, но вся игривость, которая возникла минутой ранее, внезапно рассыпалась как замок из песка, стоило прибрежной волне опуститься тяжелыми водами. Ветер, который подхватывал и разносил запахи мегаполиса, коснулся сначала ее кожи, подхватил, как шелковый платок, и донес до Дэймона сладость Элеонор. Казалось, он кожей чувствовал женщину. Ее запах. Ее безупречный аромат, от которого в голове поплыло сильнее, чем от любого алкоголя, будь то выдержанный в дубовых бочках ром или особый напиток небольшого племени, в котором ему пришлось однажды остановиться в годы странствий. Тогда он утонул в море галлюцинаций, которых хватило бы на остаток жизни. Сейчас же ему мерещилось, как адское пламя пожирало изнутри.

Так действовал ее аромат. Ее безумный запах, не оставляющий выбора.

Эта женщина должна быть его! Принадлежать Дэймону.

– А на ваш вкус… Что было бы лучше подать гостям? – ее тихий, неуверенный голос выдернул Дэймона из пелены, в которую он погрузился, чувствуя, как нечто темное и отвратное, худшая его часть, пыталось извернуться и выбраться наружу, несмотря на то, что время еще не пришло. Слишком рано.

Он небрежно качнул головой, прогоняя дурман и возвращая лицу прежнюю улыбку.

– Ром, – ответил, втягивая носом ее аромат. Он все еще витал вокруг Дэймона, затягивая в темные омуты ее глаз.

Элеонор обхватила себя руками и накрыла ладонями обнаженные плечи.

– Почему вы так смотрите на меня? – прошептала она, отступая.

– Мы так и не познакомились, – проигнорировал ее вопрос, делая шаг навстречу. – Я Дэймон.

Взглянув на его ладонь, она покачала головой, нахмурила темные брови и не позволила ему приблизиться, выставив перед собой руку. Мужчина резко остановился и словно врос в мраморный пол.

«Какого черта?! Что со мной?»

– Зачем вы смотрели на меня там? – Она указала на банкетный зал. – Я видела вас там… Вы думаете, я не заметила, как вы смотрели?

Усмехнувшись, Дэймон все же пожал плечами, стараясь держать себя в руках. Только бы не сорваться и не напугать ее.

– Вы приглянулись мне, Элеонор, – стараясь сохранить невозмутимое лицо, ответил Дэймон, глуша голос в голове: рычащий и раздраженный.

– Я не называла своего имени, – вспылила она, но за показным гневом он слышал страх. Этот вкус Дэймон знал многие годы, с тех самых пор, как прошел трансформацию. Все ощущения обострились, завибрировали, завыли, как сирены, в теле. Она боится. Боится его!

– Моя подруга подсказала, – постарался сгладить обстановку, но на ее лице по-прежнему сохранялась белая маска страха.