Двуликие. Ведьмино пламя - Яна Демидович Страница 4

– Госпожа… Барон строго-настрого запретил вам…

– Ах, барон?

Дайана вдруг обернулась и шагнула к Хэтти так, что ей пришлось вплотную притиснуться к парапету. Глаза служанки – и без того, как у ошалевшего кролика, – стали совсем огромными.

– Барон, да? – кривя губы, повторила Дайана. – Но его же здесь нет! Уже полгода нет! – яростно, с тяжёлой злостью, добавила она.

– Госпожа… – слабо пискнула Хэтти.

Дайана не стала её слушать. Вихрем развернувшись на каблуках, она прошла к другому краю площадки и остановилась к Хэтти спиной.

Лицо дёргалось, холодные пальцы ощутимо тряслись. Дайана стиснула кулаки, вдохнула и выдохнула сквозь крепко сжатые зубы. Хэтти мялась позади неё, закусив побелевшую губу. «Интересно, чего ей стоило прийти сюда?» – подумала Дайана, вспомнив извечную дрожь и реденькие, седоватые патлы её служанки. Ещё немного – и станет белой как лунь…

Дайана прекрасно знала про боязнь Хэтти. И порой нещадно издевалась, залезая на парапет у неё на глазах.

«Ридделлы не ведают страха. Ридделлы всегда сильны. Ридделлы – что ястребы: любят высоту и небо», – мысленно повторив заученные с детства слова, Дайана погладила свой холодный, рельефный перстень и обернулась.

Хэтти стояла на том же месте: напуганная, жалкая… Того и гляди ветер унесёт её – хрупкую, точно осенний лист, – прямо в грозу.

– Уходи, – приказала Дайана, мрачно посмотрев служанке в глаза.

Хэтти снова промямлила нечто похожее на «барон» – и получила презрительную гримасу в ответ.

– Хватит трястись. Тебе приказано следить за мной и оберегать – так? Вот и убереги меня от необходимости кричать. Уходи.

Договорив, Дайана резко отвернулась, отчего всколыхнулась подбитая мехом накидка, и вконец перестала обращать на служанку внимание.

…Непокрытые волосы тяжелели от воды, облепляли мрачное донельзя лицо. Буря раскручивалась над замком, гнула верхушки дубов и вязов, тревожным шёпотом отдавалась в лесу; густая, без единого просвета, пелена плащом с ведьминых плеч опускалась на Хокклоу.

Дайана протянула руку. Капля разбилась о доверчиво подставленную ладонь, слезинкой скатилась по запястью. Дождь припустил сильнее, облекая лицо прозрачной водяной маской.

…Раскат грома – и на башне появится девочка…

Сердце обдало внезапным холодом.

…и она безбоязненно выйдет из Хокклоу… Побежит ему навстречу…

Никуда она не побежит. Всё это – сказка. Самообман.

Ногти скользнули по мокрой насквозь ткани, рука неловко накинула капюшон.

…Быть может, кто-то давным-давно выложил над его телом каменное кольцо-койт… Быть может, перстень, такой же, как у неё, уже давно покоится на дне вороньего гнезда, среди костей и помёта…

Дайана отвернулась от грозовой пустоты и пошла прочь, низко опустив голову. Так и не покинувшая её Хэтти засеменила следом.

Звук быстрых шагов гулко отдавался от стен. Пламя факелов, что крепились в железные кольца, дрожало и подобострастно пригибалось, стоило пройти рядом. Сквозь узкие окна ещё пробивался свет, но день был пасмурным и уже затухал, поэтому на пути Дайаны то и дело попадались слуги, зажигавшие факелы.

Она раздражённо кивала в ответ на поклоны и стремительно пролетала мимо, чувствуя, как вслед ей смотрит блёклый, малоподвижный взгляд. Безымянные, безголосые и почти одинаковые слуги были неотъемлемой частью Хокклоу. Исключение составляла лишь Хэтти, которая единственная имела имя и не была немой. Хэтти не особо дружила с другими слугами, однако, если Дайана, задумавшая какую-нибудь авантюру, натыкалась на одного из Безголосых, очень скоро появлялась рядом с ней и принималась учить госпожу уму-разуму.

Впрочем, Дайана небрежно отмахивалась от нотаций и с непоколебимым упрямством продолжала делать, что хотела: пыталась отыскать новые, тайные комнаты, добраться до самой пыльной полки в библиотеке, выяснить, нет ли скрытого лаза в почерневшем от сажи камине… И лишь после позволяла всхлипывающей, причитающей Хэтти обработать свои царапины и ушибы.

«Но сегодня всё должно пройти гладко», – подумала Дайана, бросив очередной взгляд на камешек, что перекатывала в пальцах. Прохладная поверхность его нагрелась в ладони, став почти горячей. Камень был хорошо обтёсан ветром и водой, и только с одного боку белели недавно процарапанные буквы: «Дж» и «Р».

Дайана остановилась у гобелена, на котором был выткан фамильный герб: огромный серебристый ястреб на иссиня-чёрном фоне. Откинула правый уголок снизу и надавила на серый, в багровых прожилках, каменный блок.

Глухо щёлкнуло. Стена рядом с гобеленом дрогнула и стала открываться. Быстро оглянувшись, Дайана прошмыгнула в проход – и запечатала стену за собой.

Темнота. Холод склепа, пробравший до костей…

Удар кремня об огниво породил вспышку, осветил коридор, уходящий вниз. Дайана засмеялась, и тысячи невидимых двойников засмеялись в ответ. Потом зажгла свечу, что ждала на каменном выступе в стене, и двинулась по коридору.

Горячий воск стекал на пальцы, капал вниз, чтобы застыть желтовато-белым жемчугом. Камень, заботливо уложенный в поясной кошель, готовился вот-вот исполнить её желание. «И оно сбудется! Непременно!» – ободряла себя Дайана, вспоминая, как чуть не порезалась, когда выводила на камне инициалы отца.

Теперь дело оставалось за малым: дойти до подвала у богатых кладовых, заглянуть в комнату с колодцем – так, чтобы Дайану не увидели, – и кинуть камешек в воду. Крепко зажмуриться, прошептать желание. И ждать. Ждать…

Дайана мысленно кивнула.

Ничего. Она, как никто, умеет делать это.

Дайана завернула за угол. Сердце вдруг бешено заколотилось.

«Дошла!»

Коридор закончился тупиком; за глухой стеной скрывался подвал, именно то место, где находился простой колодец, которому было суждено стать Колодцем Желаний.

Дайана провела рукой по холодной, влажной стене. Нащупала узкую плитку из камня, что прикрывала отверстия-глазки. Отодвинула её, приникла к отверстиям… И отшатнулась.

У колодца стояла безошибочно узнаваемая фигура.

«Хэтти Джонс, как я тебя…» – скрежетнула зубами Дайана, вновь приникая к глазкам.

Но Хэтти вовсе не поджидала её.

Закрепив на стене факел, Хэтти воровато огляделась и, склонившись над колодцем, принялась зачерпывать воду. Глаза наблюдающей за ней Дайаны сузились.

Хэтти набрала из ведра ковшик, одёрнула юбку и села прямо на пол, прислонившись к выложенному камнем колодцу. Спина её выгнулась колесом; Хэтти нервно смахнула со лба бисерины пота, приблизила лицо к воде… И зашептала – так тихо, что и Дайана с её чутким слухом не смогла разобрать и слова.