За горизонт - Андрей Дьяков Страница 4

Люк сотрясался от нещадных ударов, ржавая труха осыпалась с петель, крепления ходили ходуном. Аврора отчаянно вцепилась в руку паренька, продолжая словно под гипнозом коситься на подрагивающую створку.

– Кто стучится в дверь ко мне, с толстой сумкой на ремне… – забормотал побледневший разом Мигалыч. – Это он, это он, Ленинградский почтальон… [4]

Мальчик вздрогнул, старательно пряча замешательство. Байку о Ленинградском Почтальоне ему уже доводилась слышать. Причем не раз. И во всех историях эта твердолобая в прямом смысле слова и жутко кровожадная тварь неизменно добиралась до своих жертв, продираясь через любые заслоны и укрепления. Правда, по легенде бронированный монстр сначала деликатно так стучал, будто ожидая, что гостеприимные хозяева откроют по своей воле. И лишь потом начинал бесноваться и разбивать в труху все, что попадалось на пути. Однако в многочисленных байках ничего не говорилось о том, что веганцы подобрали ключик к управлению этим свирепым хищником…

И снова с появлением Тарана всеобщая растерянность улетучилась, уступив место деловой суете. Когда в отсек, пригнувшись, нырнул запыхавшийся Дым, наемник ударил по невзрачной кнопке, вмурованной прямо в стену. Тотчас из-под притолоки с лязгом упала грубо сваренная из толстых арматурных прутьев решетка, отсекая беглецов от преследователей.

– Будем уходить через больничный подвал. Глеб, ты знаешь, где это. И без меня герму не вскрывать! – Раздав указания, сталкер озадаченно взглянул на пляшущую створку и метнулся к стояку водопровода. – Гена, подсоби-ка!

Мутант без лишних слов обхватил рыжий от потеков цилиндр огромными лапищами, без видимых усилий выдрал трубу из цементного постамента и водрузил на люк. Верхний край выломанного стояка уткнулся в потолочное перекрытие. В целом получилась вполне надежная распорка.

– Пусть теперь побесится, ирод.

Перезаряжая на ходу автоматы, сталкеры ринулись вдогонку за остальными. Мигалыч и Безбожник уже заняли позиции вокруг гермодвери, а Индеец, прижавшись ухом к железу, пытался на слух определить наличие засады. Таран кинул мимолетный взгляд на детей. Сын не выказывал признаков страха, решительно сжимая в руках короткоствольный «Бизон» [5]. А вот бедняжке Авроре, не привыкшей еще к богатой на события жизни в подземке, сохранять самообладание удавалось с трудом. Девочка не отходила от напарника ни на шаг, для верности сжимая в кулачке край Глебовой разгрузки.

– У нас минута. От силы – две, – резюмировал наемник, прислушиваясь к звукам погони. – Судя по всему, веганцы не знают про сообщающийся с больничным подвалом ход. Иначе давно бы уже были внутри. Значит, у нас есть шанс добраться до «Малютки». И сделать это надо раньше «зеленых».

Члены отряда внимали, нервно переминаясь с ноги на ногу в преддверии предстоящего боя. Безбожника так и вовсе колотило, то ли от гуляющего по телу адреналина, то ли от эпической по своим масштабам прощальной попойки, которую он украдкой закатил на днях по поводу расставания со старым другом – зеленым змием. Даже бывший вождь «огрызков», за смуглое остроносое лицо получивший от Тарана прозвище «Индеец», побледнел настолько, что в свете тусклой лампы походил скорее на мертвеца, нежели на пышущего здоровьем двадцатилетнего парня.

– Мы с Дымом выходим первые. Как подам знак, вы двое – следом. – Наемник кивнул на Безбожника и Мигалыча. – Затем Глеб с Авророй. Индеец, ты в арьергарде. И без геройства! Глеб, тебя в первую очередь касается! Главное – загрузиться в тягач. Если повезет, уйдем без лишнего шума.

Жалобный звон взорванной решетки послужил сигналом к действию. Преследователи наступали на пятки, не давая опомниться. Следовало торопиться. Крутанув колесо запорного механизма, Геннадий, пригибаясь, исчез во мраке коридора вслед за Тараном. Отряд вереницей двинулся сквозь темень узкого подземного перехода. Поворот, за ним прямая, следом – анфилада стылых подвалов… Лучи фонарей щупают пространство, выдергивая из кромешной тьмы остовы разбитых стоек для капельниц, груды спаявшихся в монолитную массу панцирных коек, щедро покрытые ржой кронштейны операционных светильников… Издалека доносится грохот разбиваемой в щепы мебели – штурмовики орудуют внутри убежища в поисках поживы.

Скорее… Скорее!

Сзади слышен топот сапог – имперцы уже нашли неучтенный выход из бункера.

– Не спать! – подгоняет Таран.

В ушах отдается собственное напряженное дыхание, сквозь исцарапанные стекла противогаза в сгустившемся мраке не разобрать ни черта.

С отчетливым «бухх!» где-то сзади срабатывает оставленный сметливым Индейцем сюрприз – установленная в коридоре растяжка. Истошный вопль раненого обрывается хлопком пистолетного выстрела. Добили, видать. Ни своих, ни чужих не жалеют, звери…

Близость преследователей подстегивает, вынуждает и без того оголенные нервы звенеть подобно натянутым струнам. Глеб сильнее сжимает ладошку Авроры, сквозь резину перчатки ощущая ее тепло. Это придает уверенности обоим.

А в голове тем временем роятся, множась в геометрической прогрессии, бесконечные вопросы.

«Почему веганцы? Зачем именно сейчас? Хотят завладеть бронированным ракетовозом? Или все же банальная месть? И почему Таран уклонился от боя? Не желает участвовать в войне против ненавистных “зеленых”? Почему бежит прочь, словно крыса с тонущего корабля? Должна же быть веская причина для подобного… безразличия?»

Сумрак впереди разгоняют робкие лучи дневного света. Он изливается внутрь подвала сквозь прорехи в трухлявой двери, вязким студнем стекая по ступеням покосившегося лестничного марша. Бахрома паутины подобно декоративному плющу овивает почерневший от сырости дверной косяк, свисает до пола длинными неопрятными космами. Под ногами – наледь из натаявшего с двери инея.

Беглецы сгрудились на пятачке лестничной площадки, стараясь отдышаться после непродолжительной пробежки. Образовавшийся было затор исчез, когда Таран с «калашом» наперевес ринулся сквозь снежную хлябь стылого декабрьского утра. Наемник спешил, внутренним чутьем ощущая, что опережает коварного противника всего на один ход, а затеянная игра в «кошки-мышки» с минуты на минуту перейдет в стремительный эндшпиль.

Поверхность…

И снова остро и безжалостно, как когда-то в первый раз, накатило ни с чем не сравнимое, пугающее и одновременно дарующее необъяснимый восторг ощущение бескрайнего, бездонного неба над головой. Или под ногами? Привыкнуть к этому невозможно. Глеб сглотнул, борясь с кратковременным головокружением, и, уловив краем глаза мелькающие впереди ботинки, вперил взгляд в сутулую фигуру Безбожника. Тошнота отступила. Стараясь не выпускать хирурга из виду, паренек чуть не забыл про наставления отца – вертеть головой на триста шестьдесят градусов, подмечать любые несвойственные умиротворяющему пейзажу детали. Следы на пепельно-сером снегу, подозрительные тени в брешах оконных проемов, любое, пусть даже мимолетное движение – все вокруг может таить в себе опасность, будь то зверь или человек.