Агрессия - Вячеслав Шалыгин Страница 4

– Какие шансы, что она жива?

– Пока не знаю. Но не нулевые, точно. Есть у меня подозрение, что она специально телефончик выкинула. Например, перед тем, как злодеи в свое логово ее затащили. С головой Татьяна Сергеевна всегда дружила, хоть и женщина.

– Значит, людей каким-то образом похищают в то самое время, когда в другом секторе буйствуют какие-то твари, – задумчиво произнес Андрей и снова поймал себя на том, что рассматривает ситуацию уже с позиции бойца, а не консультанта. Этот факт поставил точку в его внутренней борьбе. Внешне Лунев никак не обозначил, что принял окончательное решение, но Бибик обо всем догадался. Это нетрудно было прочитать по довольной физиономии полковника. – Похоже на отвлекающий маневр.

– Похоже, – согласился полковник, – только непонятно, какой из маневров на самом деле основной, а какой отвлекающий.

– Отвлекающий тот, в котором меньше логики.

Мясорубка.

– В похищениях тоже маловато логики. Я понимаю, утаскивали бы тех, за кого можно запросить выкуп. Однако, по нашим данным, исчезают все подряд, и важные персоны, и босяки. И насчет географии похищений не все понятно. Ни одной реальной зацепки.

– Если так, получается, надо искать корни проблемы в приграничье или вообще далеко за пределами зоны.

– Нет. Далеко за пределами искать бесполезно. В Чернобыле все корни, как обычно. Максимум – в Дымере. Супермаксимум – на окраине Киева. Вернемся, поймешь, о чем я толкую.

– Я готов, – после недолгой паузы сказал Лунев. – Утром вылечу, только соберу вещи.

– Да плюнь ты на гражданские шмотки. Все реально нужные вещи у меня. Те, что ты бросил в своем бункере в Припяти. Все сохранил. Цени.

– Ценю.

– Вылетаем сегодня. Рейс из ближайшего аэропорта в девять вечера, надо бы успеть. Мне за сутки приказано команду собрать и снарядить. Пока в строю только мы с тобой и тот, кто отвечает за вооружение. Остались как минимум двое, с кем ты в рейд отправишься.

– Вечно у тебя авралы.

– Там люди гибнут, Старый. И не только те, кто в зону отчуждения по дурости забрался или работает там. Я даже военных в расчет не беру. О простых гражданах речь, которые даже близко к забору не подходили. И чем дольше мы тянем, тем больше их гибнет. Опять же Татьяна… может, жива еще?

– Не дави, – буркнул Лунев. – Сам все понимаю.

Вылетим сегодня, не вопрос. Чего расселся? Погнали!

1. Украина, Киев, 13.07.2016.

Бросить все, чтобы уйти, и бросить все, чтобы вернуться. Казалось бы, какая разница? И в первом, и во втором случае ты чем-то жертвуешь ради новой цели в жизни. Но так лишь кажется. Особенно заметна разница, когда ты уходил, пытаясь вычеркнуть из биографии значительный кусок своей жизни. Тяжелой жизни, опасной и нервной, но настоящей, полноценной и пронизанной смыслом. Резкий переход к жизни размеренной, без адреналина и без особой труднодостижимой цели вгоняет в депрессию, а то и вовсе может убить.

Другое дело, когда ты возвращаешься. Новая жизнь еще не пропитала тебя насквозь, привычки не укоренились, да и вообще ты мало изменился за какой-то год затянувшегося отпуска. Немного потерял форму, немного проветрил голову, совсем чуть-чуть изменил взгляд на жизнь. Это все не вопрос. Форму восстановить – раз сходить в рейд, а от остального только польза.

В общем, главное отличие заключается в настрое. Когда уходишь, на сердце, в любом случае, остается тяжесть, а в душе осадок, пусть и понимаешь, что иначе было нельзя. Совсем другое дело, когда ты возвращаешься. Особенно, если тебя позвали. Ты полон сил, настроение отличное, а в организме бурлит энергия.

Горы можно свернуть!

– Вижу, как глаза сверкают, – вместо приветствия сказал генерал Остапенко, протягивая Андрею руку. – Рад видеть тебя, Старый. С возвращением.

Генерал лично встретил Старого и Бибика в аэропорту «Киев», и не в терминале, а у трапа. Это выглядело довольно странно. И то, что самолет сел не в Борисполе, а в городе, и то, что целый генерал национальной Службы безопасности встречает бывшего наемника, как высокого гостя. Будь Старый хотя бы военным, пусть и отставным, еще туда-сюда, понять можно. Но ведь он формально был именно наемником, то есть человеком с весьма сомнительным прошлым. Встречая его, Остапенко светился в полный рост. Прямо-таки открыто признавался, что в прошлом вел дела с наемником и, следовательно, мог иметь отношение к некоторым акциям тайного синдиката, с которым довольно долго был связан Старый. Мягко говоря, Остапенко подставлял сам себя. Зачем? Что это за игра? Перед какой закулисной публикой генерал разыгрывал спектакль? Очень странно все это выглядело. Более чем странно.

Впрочем, Лунев не стал ломать голову над этой загадкой, а по привычке спросил прямо:

– С чего вдруг такая честь, господин генерал? Совсем плохи дела? Кризис жанра?

– Как посмотреть, – Остапенко отвел взгляд. – Садись в машину.

– За рулем, в связи с кризисом, тоже сами?

– Пошути у меня, – проворчал Остапенко. – Кризис это для бизнесменов. У нас ничего такого не бывает, только чрезвычайные ситуации.

– Зато почти каждый день, – негромко проронил Бибик.

– Иди в машину, – приказал ему Остапенко. – И ты, Старый, садись.

Водитель в генеральской машине имелся. Да и машина генерала никак не тянула на «антикризисный» вариант. Черный немецкий внедорожник «Ауди» смотрелся на летном поле почти так же уместно, как и самолеты. Видимо, дела у Остапенко шли действительно неплохо, и встречать Старого он приехал исключительно из каких-то своих вечно секретных соображений, а не из уважения к легендарной персоне наемника.

– Много воды утекло, – Андрей уселся на заднее сиденье и проводил взглядом Бибика.

Полковник в машину Остапенко не сел. Впрочем, и пешком из Киева в Дитятки он тоже не отправился. Неподалеку его поджидал внедорожный красавец той же марки, модели и цвета, что и у Остапенко. Почему-то Андрей решил, что за воротами аэродрома к ним присоединится как минимум еще одна такая же машина.

– Немало, – буркнул Остапенко, усаживаясь рядом.

– Как вы тут поживаете на самом деле?

Андрей обернулся и бросил взгляд в окно. Он не ошибся. Едва внедорожники выехали за ворота режимной зоны аэропорта и покатили по Воздухофлотскому проспекту в сторону Кольцевой дороги, к ним присоединились даже две машины.

Дальше вереница черных, наглухо затонированных немецких внедорожников двинулась быстро, то и дело меняя местами направляющий экипаж и замыкающий. Все в полном соответствии с правилами сопровождения важных персон.

На кой черт сдалась такая конспирация, Лунев спрашивать не стал. Но на заметку этот факт все же взял.

– Мы тут поживаем… когда как, – запоздало ответил Остапенко. – Еще полгода назад было пусто, теперь вот снова густо. Вроде бы и звери шустрят, тревожно на территории, а народ нахлынул. Только все какие-то потерянные, с памятью поврежденной. Ходят, озираются, словно вчерашний день ищут. И другая крайность, новички-энтузиасты тоже будто бы сговорились, волной пришли и не уходят. Словно фестиваль у них тут. На тему ролевых игр. Они ведь, сам знаешь, новички эти, сходят в пару турпоходов к саркофагу, прославятся чем-нибудь – преимущественно глупым – и думают, что им все теперь по плечу, что они теперь великие сталкеры. Потом их, конечно, жизнь проредит: кого группировки ухлопают, кого зверье сожрет, а кого просто зона отторгнет. Но на все это время требуется. Вот и получается, что пока у нас тут столпотворение, хаос и мясорубка в одном флаконе. Короче, работы прибавилось существенно.