Космогон - Борис Георгиев Страница 4

Собрался я, Космогон-Огородник, с духом, укрепился и молвил слово удобрительное. И по слову моему удобрилась почва у клубней и набралась тяжести. Доброй стала почва у ручья Орионова, жизнеплодной, молибденовой. И увидел я, что это хорошо.

И бы…

От осознания собственной состоятельности Космогону похорошело. Он рассеялся до прозрачности, лёжа у пашни, и перестал видеть сияние корнесвета. Задремал, а вскорости и заснул бесчувственно и бессознательно.

– Эй, селянин! – трубно прогудело над грядами у ручья Орионова.

Встрепенулся Космогон, заколыхался, но сгустился не сразу.

– Я Космогон! – возразил он, ещё не вполне овладев телом и разумом, поэтому представление вышло малоторжественным, началось в низах, а завершилось высокочастотными скрипами.

– Тебя мне и нужно, – бархатно пропел незнакомец и продолжил, возвысив голос до силикатного рокота: – Восстань, когда беседуешь с уполномоченным! Как ты смел, селянин косматый, окраинный, в обход меня пашню металлизировать?!

Восстал Космогон, как и было приказано, уплотнился до полного осознания, и прибыло в светлой душе его бодрости – достаточно, чтобы унять колебания и пульсации. «Металлизировал? Так ведь не я это сделал, а усердный этот помощник. УПС, мрака сын и темнотный выползок. А с уполномоченным мне теперь беседовать. Металлизировал? Как же так? Ввечеру только договаривались…»

Огляделся Космогон около и понял – пашня исправно металлизирована, и мало того – уже взялась сгустками, не ровен час, взбухнут клубни, самое время окучивать. Но у гряд, попирая собою почву, пучилось тело, по виду – официальнее некуда. Полносферное, важное, силикатное, во всех доступных огороднику измерениях одинаковое. «Накликал, гад ползучий, уполномоченного. Как теперь от него отделаться? Знать не знаю и ведать не ведаю… О! Знать не знаю, и ведать не ведаю!»

– Чего, говоришь, сделал? – фальшиво удивился огородник, морща тело как бы в непонимании. – Куда метал? Кого лизировал? Знать не знаю, о чём ты. И кто ты такой, ведать не ведаю.

– Ты пустоумным-то не прикидывайся. В пашню тебе металл из моей провинции всыпался, а кто кого без визы лизировал, это я тебе на струнах втолкую в самую душу твою селянскую.

«Из его провинции. Не местный, стало быть, это управляющий», – сообразил Космогон, и бодрости его прибыло против прежнего. А УПСС соседней провинции продолжал, распалясь до малиновых проблесков:

– И добро бы один молибден, его у меня как грязи! Зачем кремний тебе, садоводу, понадобился? Железо на кой умыкнул драгоценное, пузырь ты водородный, исчадие гелия?!

– От пашни отстранись, средоточие тяжести, – с достоинством ответил Космогон. – Садовод твой сын. Изъясняйся полегче, когда сообщаешься с огородником. И молибден мне твой без надобности, и прочее. Кто пашню засорил, пока я предавался размышлениям, того не знаю. Поищи вкруг себя, не твоего ли окружения выползок. А за потраву и пашни засорение ответит твоя провинция. Вот погодь, я кликну местного уполномоченного.

УПСС впервые повёл себя неуверенно, обминул корнесвет по широкому эллипсу, удалился за околицу и вернулся уже не малиновым, а в багровую крапинку.

– Не пыли, – примирительно пропыхтел он. – Может, зря горячимся. Мы не в Центре. Не столкнуть ли нам тела ко взаимному удовольствию? Говоришь, не садовод ты, а огородник? Молибден тогда тебе и вправду…

– Огородник. По мне разве не видно? – вспучился Космогон.

– По тебе заметно, а по грядке твоей – не очень-то. Тяжеловато удобрена. Кого разводишь?

– Думотериев.

УПСС расхохотался, обходя пашню, улетел за околицу и вернулся совсем твёрдокаменный.

– Чем они питаться будут, твои думотерии? – спросил он с участием. – Кремнием?

– А хотя бы и кремнием! – теряя выпуклость, огрызнулся Космогон.

– Ты не в курсе, значит, последних достижений огородничества. Карбоном запастись не мешало бы. С ним куда быстрее взойдут и живее получатся.

– Живее?

– Такие вырастают, только держись. Мигом клубни ими оплеснеют.

– Карбон. Где же взять его? Впору уже окучивать… – вполголоса пробубнил огородник.

Но УПСС из соседней провинции имел тонкое восприятие, потому расслышал.

– У меня этого мусора!.. – начал он, поперхнулся, махнул за околицу. Вернулся, сверкая мёрзлою оболочкою, и продолжил, низко вибрируя:

– Найдётся карбон у меня в провинции. Предашь потраву забвению, подброшу чуток, чтобы думотерии твои получились шустрыми углеродцами, а не кремнёвыми вялыми задумцами. Идёт?

– Идёт, – решился Космогон и тут же спросил, не веря такому удачному провороту дел: – А не схитришь? Удалишься, ищи тебя. Не кликнуть ли всё-таки местного уполномоченного?..

– Сделка есть сделка, – холодно молвил неместный уполномоченный, удаляясь за околицу и возвращаясь на полной скорости. – У меня при себе имеется малая толика, остальное пришлю с гостинцами.

Со словами такими сунулся он прямиком в гряду, и – шарах! – обледенелым телом прямо в клубневый сгусток рыжей масти, уже взявшийся корочкой во всех параллельностях.

– Ты чего делаешь?! – всечастотно возопил огородник, но непрошеный гость, толкнувшись телом о пахоту, устремился прочь быстрее прежнего. Тело его распалилось вновь, а оболочки сверкающей крошево обсеяло всю округу и пашню туманом душным окутало.

– Жди гостинцев! – прохохотал УПСС, удаляясь по гиперболе. И чуть не из соседней провинции прибавил: – Забей колышки, селянин! Замашешься побеги окорачивать!

И новый взрыв низкого хохота стих в отдалении.

Загрустил огородник, затемнилась душа его, и тело поёжилось. «Какие колышки? Куда забить? Что за притча с побегами? Видать, прознал он нечто, но мне не сказал. Клубень зачем-то огрел с налёту, всю грядку мне своею коркою… А, понятно. Это карбон. И ещё он пришлёт с гостинцами. Знатно удобрил, закарбонил всю пашню во всех измерениях. Что ж я стою, как задумец кремнёвый? Время сеять, а опосля и окучивать! Какой же клубень выбрать для осеменения?»

Он придирчиво разглядывал клубнесферы во всех доступных ему измерениях, и на просвет, и под разными углами; щупал корку, сковыривал и даже нюхал, но запах ему не понравился. Большие клубни густеть не хотели, тот рыжий, пришельцем ударенный, разил затхлостью – такой осеменять никакой радости. Иные казались излишне горячими, другие малы и вёртки сверх меры, – как тут выберешь? В «Наставлениях» об сём было вот что сказано: «Выбор клубня, пригодного для разведения думотериев, выполняй по собственному разумению: не слишком близко от корнесвета, но и не слишком далеко. Размеры осеменяемых сфер во всех параллельностях должны быть одинаковыми, – не слишком велики, но и не малы. Внимательно осмотри поверхность – изъяны не допускаются. Толщина коры…»