Человек вспоминающий - Константин Протасов Страница 4

— Ничего ты не… Если бы ты умел читать мои мысли… Если бы ты читал мои мысли… ты бы знал…

— Видишь, не можешь! Ты бы знал, чего я сейчас хочу!

— Ло, ты как?

— Все в порядке, о Гай, любовь всей моей жизни, Теперь я вправе так тебя называть?

— Интонацию скопировала правильно, но вот в цитате ошиблась: он сказал «любовь моей жизни», а не «любовь всей моей жизни». Значит, не всей. И вообще, хватит дурачиться, сейчас не до твоих кривляний, Ло.

— Ах, я кривляюсь?!

— Ло, успокойся.

— Я тебе о любви говорю! Что она есть!

— Ло, успокойся.

— Гай, ты же видел, что скиам был там лишь для того, чтобы спасти этого псевдо-Рурта от неминуемой смерти. Определить подмену девушке помогло ее любящее сердце!

— Ло-о!

— Все просто, как дважды два. Как все-таки следопыты просчитались с этим его падением? Прямо на камень! А еще называют себя опытными Вспоминающими!

— Ло!

— Прямо на камень уложили парня! Да так сильно! Откуда он там вообще взялся, этот камень?! Не ты ли послал его, светлый мой Гай, от злости, что план твой сорвался?..

— Ло!

— А скиам что? Старик сделал свое дело. Сделал и ушел. Остальное все — женское сердце…

— Ло! Услышь меня, наконец!

— Да…

— Ты барабанишь мелкой дробью! Угомонись со своим «сердцем»! И никакого камня я там не создавал. Я-ни-ко-гда-лич-но-не-вме-ши-ва-юсь! А вот насчет тебя я сильно сомневаюсь!

— Ты это о чем?

— О чем?!

— О чем, Гай?

— Ло, никто, кроме тебя, не мог предупредить следопытов о готовящемся похищении. Они были готовы!

— Да? А как же те, кого ты посылал? Или у тебя предателей быть не может? Все беззаветно тебе верны!

— Ло, я, конечно, сам не выбираю исполнителей, но Хулоп знает свое дело. Если бы кого-то попытались завербовать, я бы знал.

— Как же ты, такой всезнающий, допустил, чтобы Рурта увели у тебя из-под носа? Ты же не знал, что Алеандрус и его люди тоже окажутся там!

— Зато ты все знала.

— Все! Не могу я больше с тобой спорить, Гай!

— Не увиливай! Ты послала парню видение, как и тридцать лет назад Наире! Следопыты же с легкостью его прочитали и сумели подготовиться.

— Ну да, Гай. Давай. Тебе осталось только меня во всем обвинять.

— Действительно, Ло. Только и осталось.

— Ничего не знаю!.. Да, а с подменой они все-таки просчитались. Ничего они не знают о любящем сердце. Эх, была бы среди них хоть одна женщина, она бы подсказала, что… сердце знает, кого любит. Женское сердце! Его не обманешь…

Городская Воалия — по совместительству дом ее служителя — снаружи казалась совсем крохотной. Здание было сложено из неровного серого камня и имело округлую форму. Приветливо распахнуло оно свои двери навстречу принцу Туании, молодому Рурту Дер Валерону. Белокурые длинные волосы парня развевались по ветру, когда он вбежал по кривым ступенькам и, подавшись вперед, резко остановился перед порогом.

— Серкус! — громко позвал принц, не решаясь войти внутрь без приглашения.

— Заходи, мой юный друг, — послышался негромкий, но четкий голос в глубине здания.

Наследник осторожно просунул голову в дверной проем:

— У тебя двери, как всегда, нараспашку!

— Всесоздатель со мной! — последовал ответ.

Рурт шагнул в полумрак сырой и прохладной прихожей. Внутри было пусто, разве что у стены стояло несколько пар старой, заношенной обуви, а рядом на крюке висел походный плащ, древний как мир. В нескольких шагах впереди светился спуск туда, откуда раздавался голос воала. Рурт преодолел еще две промежуточные комнаты, спустился по лестнице, освещенной двумя светильниками, и оказался в большом овальном помещении, совершенно не походившем на предыдущие комнаты. Окон здесь не было, так как зала находилась под землей. Ее ровно освещали развешанные по стенам яркие факелы и камин, неаккуратно сложенный из такого же серого камня, как и дом. Отсвечивающий красным пол был гладким и блестящим, почти зеркальным, что выглядело необычно на фоне неровных стен и потолка.

В дальней части залы стояло большое, обшитое пурпурным бархатом кресло, в котором и располагался воал Серкус. Толстяк расплылся, как желе, между высокими подлокотниками. Кожа его раскраснелась, как после хорошей бани, но было видно, что чувствует он себя в духоте этой комнаты вполне нормально.

Воал был по пояс обнажен, широкая обвисшая грудь лежала на вздувшемся животе с единственной складкой. Круглая голова с пухлыми щеками, приплюснутым носом и бесформенными губами давно забыла, что такое шея. Покатые плечи начинались там, где заканчивались уши. На голове отсутствовала какая-либо растительность, зато вилась цветная татуировка в виде струи огня, стремящейся от верха лба к плоскому затылку. Рурт помнил ее столько же, сколько самого Серкуса — охранителя духовного покоя столицы. По обеим сторонам от воальского кресла вдоль стены выстроились пухлые бочки с металлическими краниками. Вино в них — только из королевских подвалов Дер Валеронов.

— Я тебя давно жду, — проговорил толстяк, увидев Рурта. Лицо воала было взволнованным. Он приставил сведенные вместе ладони к ямочке на подбородке, толстые короткие руки его казались детскими, только большими. — Рассказывай, дитя мое, — в голосе слышалось нетерпение. — Рассказывай все!

Рурт подошел ближе, остановился и, скрестив под собой ноги, сел на круглый ярко-красный коврик, лежащий в трех метрах от кресла воала.

— Сегодня ночью я видел сон… — начал парень, поняв, что никаких вступительных слов Серкусу от него не нужно.

— Знаю, знаю, — прервал его тот.

— Он был необычен.

— Вот-вот, — закивал понимающе Серкус. — Ровно в полночь с небес в окно твоей спальни опустилось нечто.

— Нечто?

— Я думаю, это было послание.

— Гм… — только и успел отреагировать Рурт. Дальше снова продолжил Серкус, будто его, а не принца только что просили рассказывать.

— Я чувствовал, как его хвост висел над городом до самого рассвета, — таинственно затянул служитель Воалии, — одним концом упираясь в башню наследника, а другим — уходя в неведомые дали вселенной. И след этот видел только он, бдящий защитник даминский Серкус! Э-э-э… ну-ну, больше не буду тебе мешать, — прервал он сам себя.

Рурт уже было собирался вступить, но, не дожидаясь этого, толстяк добавил:

— Я сразу понял, что это не просто сон. И ты меня в этом только убеждаешь. Рассказывай, мой юный друг!