Красное море под красным небом - Скотт Линч Страница 4

— Шестая партия, — сказал крупье. — Начальная ставка — десять солари.

Игроки отделили по две фишки, и крупье выбросил перед каждым по три карты.

Мадам Корвалье прикончила очередную вишню в шоколаде и облизала пальцы. Прежде чем взять свои карты, Жеан на мгновение сунул пальцы левой руки под воротник рубашки и пошевелил ими, как будто почесался. Через несколько секунд Локки проделал то же самое и заметил, что мадам Дюренна, наблюдавшая за ними, закатила глаза. Сигналы между игроками вполне приемлемы, но обычно бывают более тонкими.

Дюренна, Локки и Жеан взяли свои карты одновременно; Корвалье чуть задержалась, пальцы у нее были еще влажными. Она негромко рассмеялась. Радуется хорошему раскладу или опять strut peti? Дюренна выглядела очень довольной, но Локки был уверен, что она даже во сне сохраняет такое выражение. На лице Жеана ничего не отразилось. Локки постарался изобразить легкую усмешку, хотя его три карты были настоящим хламом.

В дальнем конце зала спиральная лестница с медными перилами (у ее подножия стоял рослый охранник) вела на шестой этаж, переходя наверху в короткую широкую галерею. Внимание Локки привлекло легкое движение на этой галерее: полускрытая в тени фигура хорошо одетого человека. Теплый золотой свет фонарей отражался в стеклах очков, и Локки почувствовал прилив острого возбуждения.

Возможно ли? Притворяясь, что изучает карты, Локки не отрывал взгляда от фигуры в тени. Блеск очков не менялся, не перемещался: да, человек смотрит на их стол.

Наконец-то они с Жеаном привлекли (возможно, случайно — но боги видят, они это заслужили) внимание человека, чей кабинет находится на девятом этаже, — хозяина Солнечного Шпиля, тайного правителя всех воров Тал-Веррара, того, кто железной хваткой держит одновременно мир воровства и мир роскоши. В Каморре его назвали бы капой, но здесь у него нет никакого титула. Только имя.

Реквин.

Локки откашлялся, посмотрел на стол и приготовился проиграть очередную партию. Снаружи, с темной воды, негромко долетал звук корабельных склянок: прозвонили десять часов вечера.

— Восемнадцатая партия, — сказал крупье. — Начальная ставка — десять солари.

Локки пришлось дрожащей рукой отодвинуть одиннадцать пустых бутылочек, чтобы выложить свой прикуп. Мадам Дюренна, устойчивая, как корабль в сухом доке, приканчивала четвертую за вечер сигару. Мадам Корвалье как будто чуть дрожит в кресле; уж не раскраснелась ли она больше, чем обычно? Локки старался не слишком внимательно смотреть, как она делает начальную ставку; возможно, эта дрожь — результат его собственного опьянения. Уже почти полночь, и дымный воздух душного зала ел Локки глаза и колол горло, как шерсть.

Крупье, абсолютно бесчувственный и, как всегда, внимательный — казалось, им управляет более точный механизм, чем механизм карусели, — положил на стол перед Локки три карты. Локки провел пальцами под отворотом рубашки, взял карты и довольным тоном произнес: «Ага!» Карты — поразительная ерунда; худший расклад за весь вечер. Локки моргнул и сощурился: вдруг алкоголь не дает ему увидеть карты отчетливее? Но увы: вновь сосредоточившись на картах, он увидел, что они не стали лучше.

В предыдущей партии выпить пришлось женщинам, но если только на руках у Жеана (слева от Локки) нет настоящего чуда, очень скоро по столу к дрожащей руке Локки покатится новая бутылочка.

За восемнадцать партий, подумал Локки, мы спустили девятьсот восемьдесят солари. Мозг Локки, затуманенный алкоголем, с трудом производил вычисления. Запас одежды на год для человека самого высокого положения. Небольшой корабль. Очень большой дом. Заработок честного ремесленника, например, каменщика, за целую жизнь. Приходилось ли ему когда-нибудь выдавать себя за каменщика?

— Первый прикуп, — сказал крупье, возвращая Локки к игре.

— Карту, — сказал Жеан; крупье послал ему карту; Жеан посмотрел ее, кивнул и положил в центр стола еще одну фишку. — Повышаю ставку.

— Подождите, — сказала мадам Дюренна. — Раскрываюсь перед партнером.

Она показала свои карты мадам Корвалье, и та не сдержала улыбку.

— Карту, — сказал Локки. Крупье послал ему карту, и Локки чуть приподнял ее, чтобы увидеть, какого она достоинства. Двойка чаш, в таких обстоятельствах стоит ровно столько, сколько свежее дерьмо бродячего пса. Локки заставил себя улыбнуться. — Повышаю, — сказал он, протягивая две фишки. — Боги меня благословили.

Все выжидательно посмотрели на мадам Корвалье. Она взяла вишню из своих быстро сокращающихся запасов, положила в рот и неторопливо облизала пальцы.

— О-хо! — сказала она, разглядывая свои карты и постукивая скользкими пальцами по столу. — О… хо… хо… Мара… такое… странное…

И упала головой на большую груду лежащих перед ней фишек. Ее карты разлетелись, открывшись, а она пыталась подхватить их и перевернуть.

Мадам Дюренна потрясла партнершу за плечо.

— Измила! Сосредоточься! — настойчивым шепотом сказала она.

— Змила, — согласилась мадам Корвалье сонно и невнятно. Рот ее раскрылся, и из него на фишки вытекли остатки вишни в шоколаде. — Мммрммииллла. Оччччень… стр… странно…

— Игру продолжает мадам Корвалье. — Крупье не мог скрыть удивления в голосе. — Мадам Корвалье должна сделать выбор.

— Измила, — сказала встревоженно мадам Дюренна. — Измила.

— Карты… — пробормотала Корвалье. — Смотри, Мара… как… много карт… на сто…

За этим последовало:

— Блмб… на… фла… га…

И мадам Дюренна отключилась.

— Окончательное поражение, — сказал через несколько секунд крупье. Лопаточкой он забрал все фишки мадам Дюренны и быстро сосчитал их. Локки и Жеан выиграли все, что лежало на столе. Угроза потерять тысячу солари превратилась в выигрыш такой же суммы, и Локки облегченно вздохнул.

Крупье посмотрел на мадам Корвалье — ее голова, как на подушке, лежала на фишках — и негромко кашлянул.

— Джентльмены, — сказал он, — заведение предоставит вам новые фишки взамен… гм… тех, что на столе.

— Конечно, — сказал Жеан, осторожно прикасаясь к горке фишек Дюренны, появившейся перед ним. Локки слышал в толпе возгласы удивления и ужаса. Некоторые более великодушные зрители зааплодировали, но эти аплодисменты быстро стихли. Всех скорее ошеломил, чем обрадовал вид знаменитой мадам Корвалье, опьяневшей после всего лишь шести порций.

— Гм… — Мадам Дюренна смяла сигару в золотой пепельнице и встала. Она картинно надела свой пиджак из черного бархата с платиновыми пуговицами и серебристой подкладкой — такой пиджак стоил не менее половины того, что она сегодня проиграла.

— Мастер Коста, мастер де Ферра, похоже, мы должны признать вашу победу.

— Но мы вас определенно не переиграли, — ответил Локки, готовясь выдать очаровательную улыбку и собирая остатки разума. — Вы едва нас не… напоили.