Небо и корни мира - Юлия Тулянская Страница 4

Девонна поставила лепешку в печь. На подоконнике в хрустальном сосуде стояли синие цветы, собранные Яромиром у ручья возле храма. Они скоро завянут. Там, где они родились, все недолговечно. Вот-вот разразится великая война. Когда придет время, многие из небожителей тоже вступят в бой во славу Небесного Престола. А Яромиру придется воевать в войске верных Престолу людей… Потом Обитаемому миру придет конец. Падет Подземье, повержен будет Князь Тьмы, и во вселенной останется лишь то, что угодно Вседержителю.

Прежде Конца должен будет подняться сын погибели, человек-богоборец. Ему суждено родиться на севере, где природа особенно непокорна и дика и чужда изначальному Замыслу Вседержителя. Богоборец выступит в защиту смертного мира, сплотит вокруг себя отступников, чудищ и великанов. С ними и начнется последняя в мире война, которая отделит верных от неверных.

Синие цветы Обитаемого мира подрагивали от легкого ветерка, который веял из распахнутого окна.

Вестница не могла забыть, как у нее сжалось сердце, когда она вышла из алтаря своего храма, чтобы побродить на закате в лесу. Грязный, больной человек лежал в бреду на обломках скамьи у стены. Его ободранный желтый пес тоже был болен. Девонна ласково успокоила собаку. Замысел, управляющий миром, не препятствовал ей исцелить это несчастное существо. А человека – не получилось…

На другой день Девонне захотелось непременно увидеть, нашел ли человек хлеб и вино, которые она оставила ему на алтаре, стало ли ему лучше? Вестница закрыла глаза и представила свой храм. Сейчас же перед ее внутренним взором появился и он. Девонна увидела, как он плачет у алтаря, держа в руках ее хлеб и кубок. Вестница ощутила такую острую жалость к этому человеку, что готова была сразу же кинуться туда, к нему. «Что же ты плачешь?» – спросила бы она. «Скажи, что еще для тебя сделать?» Но Девонна сдержалась, чтобы не испугать его неожиданным явлением небожительницы.

Днем Яромир обошел весь заросший храмовый двор, отыскал развалившуюся хижину сторожа, дом священника, сарай, в котором валялась пара ржавых лопат. В храме оказался подвал со всяким хламом. Остаток дня Яромир разбирал на доски сарай, гнилье сложил в кучу, чтобы сжечь, а из хороших задумал сделать новые скамьи.

Когда он узнал, что храм не просто заброшен, но до сих пор остается местом явления вестницы, Яромир везде стал находить себе работу. Надо было расчистить заросли вокруг храма, вырубить старые, омертвевшие кусты, которые глушат цветущие, и освободить дорожки. Небожительница сказала, что любит здесь гулять, а по многим из них уже не пройти. На окна надо навесить ставни: хотя бы зимой или в непогоду пускай Девонна закрывает окна, а светло ей будет и так – у нее есть собственное сияние. Старую железную дверь Яромир собирался заменить на деревянную. Мало ли, как в другой раз покосится железная? Может, так, что Девонне и не выйти из храма!

Яромир прикидывал, как бы спуститься в колодец, почистить его и понадежнее выбраться обратно. Тут нужна была хорошая веревка, и вообще стоило толком порыться в подвале, кто знает, что там еще есть?

Ближе к сумеркам Яромир кликнул Шалого:

– Ну, пошли к ручью.

Он знал, что скоро придет Девонна, и хотел успеть переодеться в чистое.

Когда Яромир вернулся в храм, вестница ждала его у входа. Она смотрела на человека, одетого как небожитель, рядом с которым трусил большой грязно-желтый пес. Девонну удивляла безыскусная красота бродяги, которого приютил ее храм. Белая рубашка из нетленной материи была распахнута у него на груди, лепкой мышц похожей на каменную грудь скульптуры. Было заметно, что рубашка немного тесна ему в плечах. Он крепко держал пса за веревку на шее. Под широким рукавом вырисовывались очертания сильной руки. На лице осталась печать болезни: тени под глазами, скулы обтянуты кожей, от этого черты казались резкими и грустными. В опущенной левой руке Яромира она увидела несколько синих цветков.

– Те, наверно, уже завяли, – словно в оправдание себе, произнес человек. – Я еще принес… Ты сказала, они тебе нравятся. Да, Девонна?

«Как будто бы это наш дом», – думал Яромир.

Вестница поставила на алтарь светильник – излучающий сияние прозрачный камень. Пока светильник был в ее руке, Яромиру чудилось, ее ладонь тоже светится. Он представлял себе: им здесь жить. И колодец тоже нужен, чтобы брать из него воду. И новые крепкие скамьи, и ставни. Пока он работал во дворе, она приготовила поесть. Он сел возле алтаря, они ели вместе, и Девонна подала ему кубок с вином. Он быстро закрыл глаза, боясь, что вестница увидит, как в них задрожали слезы. Уж лучше пускай скорее скатятся по щекам и затеряются в бороде. «Не пьянею ли я?» – подумал Яромир, осушив кубок и чувствуя в груди тепло и слабую щемящую боль. Девонна сидела на скамье рядом с ним, между ними стояло блюдо с хлебом и фруктами, кувшин и светильник. Тени от листьев плюща, затянувших окна, дрожали на каменном полу. Яромир протянул руку к хлебу, и в неярком мерцании светильника вестница разглядела на тыльной стороне его ладони знак. Девонна замерла. На севере так клеймят каторжников: метят «нечистые» руки меткой, которую не смыть.

«Обе руки его свидетельствуют против него…» Так в пророчествах начиналось перечисление примет «богоборца». Кому, как не вестнице, это знать?

«Его судили, заковали в цепи и отправили тяжелым трудом искупать свою вину, – мелькнуло у небожительницы. – Неужели он был разбойником?.. Наверное, страдания сделали его лучше».

Девонна вновь подала Яромиру наполненный кубок. Принимая его, он протянул руки над светильником. Девонна посмотрела Яромиру в лицо. «И лик его будет отмечен между людьми, чтобы он не мог скрыться…» Яромир заметил, как странно потемнели ее глаза. Светильник вблизи освещал его лицо более отчетливо, чем дневной свет. Девонна ясно увидела на щеке уходивший в бороду тонкий извилистый шрам. Вестница опустила взгляд, чтобы скрыть от человека свое смятение.

«И против сердца его при жизни стоит печать смерти…»

Последняя примета была такой, что не могла появиться у человека случайно. Даже небожителям не было известно, каким путем богоборец приобретет третью примету – печать смерти напротив сердца.

Князь Тьмы – владыка Подземья. Там он построил огромную тюрьму, известную как Тюрьма мира. Из-за этого люди часто зовут его еще и Тюремщиком. Смертные, неугодные Вседержителю, сходят во мрак Подземья. Князь Тьмы клеймит их знаком «S», на древнем наречии небожителей означающем «раб». Как богоборец, живой человек, получит эту печать? Она означает, что хотя он и жив, но уже предназначен Подземью. Он сын погибели. Только третий знак укажет на него без ошибки.

– Тебе не становится хуже? – заботливо спросила Девонна.

Она отогнала от себя жуткие мысли. Яромир молчал. Шесть лет он был прикован к веслу галеры. Он отвык говорить вслух, подбирать слова. Шесть лет вокруг него били барабаны и раздавались, сливаясь с его собственным, выкрики гребцов. Он молча смотрел на Девонну, как бесконечно смотрит путник на разожженный им костер.