Рыцарь без ордена - Андрей Легостаев Страница 4

Заметив движущихся к ним рыцарей, встречный отряд остановился, граф продолжал движение — как и подобает гостеприимный хозяин ждет у порога, гость с чистым сердцем движется к нему.

Наконец, расстояние между отрядами сократилось до десятка шагов. Блекгарт видел орнейских рыцарей с приветливыми мужественными лицами, все были в парадных одеждах и лазурных плащах, со значком старейшины Орнеев на груди и собственного клана; за каждым воином оруженосец держал тотем, где под драконом, располагалось изображение покровителя рода.

Впереди на красавце коне каурой масти восседал глава встречающих, рыцарь с пересекающим всю левую половину лица застарелым шрамом.

— Отец! — воскликнул Блекгарт, — это же ваш лучший друг, с которым вы позапрошлым летом приезжали в наш замок! Рыцарь Нэйджел.

— Его зовут Найжел, — коротко бросил граф.

В это мгновение герольды доиграли марш и граф, остановив коня, обратился к своему старому товарищу, который сейчас представлял правителя своей страны.

— Благородный рыцарь, славный орней, сын вепря, сына дракона, мы — посланцы короля Асидора, везем его внучку, принцессу Гермонду, для замужества сыну вашего государя. А также мы везем многие дары старейшине рода дракона, отца всех орнеев, в знак уважения и дружбы между нашими странами.

— Мы рады приветствовать благородных посланцев арситанского короля Асидора на земле орнеев, — глухим басом ответил человек со шрамом, торжественно приложив руку к правой половине груди.

Герольды за его спиной коротко проиграли фразы из общего гимна орнеев.

Блекгарт облегченно вздохнул, церемониал приветствия не оказался слишком долгим, сейчас отец даст сигнал, чтобы приблизились остальные и сойдет с коня. Тогда и Блекгарт сможет наконец размять ноги.

Где-то позади отца раздался птичий посвист «Фью-ить фьюи-фьюви фьють!». Юный рыцарь оглянулся, но пичуги нигде не заметил, словно это оруженосец графа, никогда не снимавший повязку с нижней половины лица, чирикает по-пташьи.

— В кипящем котле, Найжел, — улыбаясь сказал граф, своему старому другу, возглавляющему представительство государя Орнейского.

— Мы отпразднуем нашу встречу прямо сейчас, — ответил тот, словно не расслышав странных слов посла короля Асидора. — У нас с собой запасены прекрасное вино, и вчера еще бегавший по горам королевский олень. Но сперва вы должны, как положено обычаями, представить меня принцессе Гермонде.

Однако граф, вместо того, чтобы, как все ожидали, отдать приказ, выхватил из ножен кинжал и без размаха метнул в собственного старого друга.

Кинжал попал точно в переносицу, погрузившись в голову встречающего до самой рукояти.

Вскрик удивления и еще неосознанного ужаса от содеянного раздался только в в рядах рыцарей короля Асидора.

Его перекрыл могучий рык графа Астурского:

— Меч и щит мне, живо! Рыцари — к бою! За короля Асидора! Герольд — труби тревогу, чтобы все наши слышали!

Блекгарт отлично разобрал эти слова, и даже понял их смысл, но он замер в седле, словно окаменев, и не мог свести взгляда с рыцаря Найжела, которого убил его отец. И другие рыцари, побывавшие не в одной переделке, тоже не могли сообразить, что вынудило их предводителя убить посла страны, в столицу которой они уже так долго едут. Переходить от мечтаний о сытном ужине и добром вине к смертному бою с людьми, которых мгновение назад считал друзьями, да еще без вразумительных причин к этому, тяжело даже для бывалых людей. Но оруженосцы спохватились сразу, подскакивая к господам и протягивая первым делом шлемы.

А с предводителем встреченного отряда происходили совсем уж непонятные вещи — вместо того, чтобы рухнуть с коня на землю, он медленно поднял руку и выдернул смертоносный клинок из раны, та мгновенно затянулась.

Без слов и кличей отряд под предводительством не желающего умирать Найжела ощетинился мечами, причем (рыцари, правда, не обратили на это внимания)

оруженосцы орнеев не очень-то беспокоились подать щит и шлем господину, даже женщины и слуги собирались сражаться сами наравне с остальными.

Но путь им преградил граф Роберт, со своим грозным мечом, блеснувшим в лучах солнца, словно волшебный луч. Голову графа уже закрывал боевой шлем, быстро надетый и пристегнутый проворным Марвазом. И развевающиеся белые перья плюмажа над алым плащом с золотым драконом на спине, вывели рыцарей из ступора.

Все кричали, чтобы оруженосцы быстрее подавали мечи и щиты, воздух наполнился боевыми кличами.

Чудным образом не погибший Найжел не успел ни взять меч и щит у оруженосца, ни отвернуть коня. Словно удар молнии обрушился на него удар графского меча, в который могучий боец вложил всю свою силу и сноровку.

Меч рассек орнея надвое аж до низа живота, задев и высоко поднятую луку седла.

Даже на расстоянии было видно, что противник графа — не человек. У него не было обычных органов, кровь не залила попону коня, который дико заржал, отпрыгнув в сторону так резво, что граф едва не выпустил из руки меч.

Граф уже разрубил оруженосца, спешившего на помощь Найжелу, и тот тоже оказался не из крови-плоти.

А Найжел ухватил правой рукой левую половину тела, а левой — правую и потянул, соединяясь. На глазах оторопевшего Блекгарта обе половины срослись и, что более удивительнее, срослись доспехи и одежда. Только лицо мерзкого нечеловека больше не напоминало даже отдаленно черт Найжела, теперь была полубесформенная звериная отвратительная морда, с яростно горевшими желанием убивать глазами.

— Это грязевые куклы! — крикнул граф. — Они слеплены по подобию настоящих людей, но почти лишены разума! Старайтесь рубить их и тут же сбрасывайте на землю. На земле они не возживают! Стаскивайте их чугунными клювами и добивайте на земле!

Во время этой короткой речи граф, подавая пример, выбил разрубленного оборотня из седла и, когда тот коснулся дороги, направил на него коня, щитом отбивая удар одного из самых шустрых противников.

Блекгарт словно очнулся от зачарованного сна — оруженосец протягивал ему щит и шлем. Медлить было нельзя и юный рыцарь быстро надел на голову тяжелый шлем, на котором красовался скромный алый плюмаж. Это был его первый настоящий бой, в котором он принимал участие, не как оруженосец. Бой не на турнире, а с врагом, да еще не с простым, с магическим!

Юный рыцарь боялся лишь одного — оплошать на глазах строгого и такого бесстрашного и сильного отца. Поэтому даже не дождавшись пока оруженосец как следует прикрепит шлем, он выхватил у него меч (копье в такой толчее бесполезно) и рванулся в бой.

Дорогу, окаймленную горами, нельзя было бы назвать узкой, но и на ристалище она никак не походила. Рыцари графа, водрузив на головы шлемы и взяв у оруженосцев мечи, ринулись вслед за предводителем, который уже далеко проник во вражьи ряды, кроша противников на части, будто повар вареную морковь для супа, и рычал за спину: