Дикий мир. Колонисты - Сергей Извольский Страница 4

Уже выехав на Невский, на одном из светофоров, я исподлобья бросил взгляд на деда, тихонько цыкнув. Но он все же услышал, успел поймать мой взгляд. Зажегся зеленый, дед тихо и аккуратно тронулся.

– Да знаю я все, давно бы уже в деревню уехал да и помер там по-тихому… – услышал я его бесконечно усталый голос.

Он замолчал, а я удивленно чуть повернул голову и смотрел на него, ожидая продолжения.

– Дочь у меня с идиотом своим квартиру в ипотеку купили, а того с работы турнули за пьянку, второй месяц уже устроиться никуда не может. А где устроится, там зарплату не платят. Денег у них нет, ребенка кормить нечем, вот и приходится бомбить… Помогаю, чем могу. Ты извини, если что… – Мы подъехали к вокзалу, и дед замолчал, снова принявшись мусолить свою папиросу, отвернувшись в окно.

Вот блин, зачем я цыкал? Лучше бы молчал – теперь этого деда с его проблемами долго вспоминать буду. Выходя, сунул ему пятьсот рублей вместо оговоренных двухсот и, не реагируя на крики про сдачу, пошагал к зданию вокзала. Пока шел, поеживался от утренней прохладцы. Да и не только, и от жизни этой… многогранной – пришло внезапно на ум определение.

Прощальный поцелуй был долгим, пьяным и слюнявым. «Пока, сладкий», – шепнула соседка по общежитию, а после скрылась за дверью своей комнаты.

Стас постоял немного, покачиваясь и глядя в потертый дерматин двери. Через полминуты понял, что все закончилось, и пошел по коридору в сторону кухни. На столе, накрытом в честь дня рождения одного из соседей, еще остались неубранные следы вчерашнего застолья – почти с утра гужбанили. Пустые бутылки, ежики полных с горкой пепельниц, грязные тарелки с обветрившимися остатками салатов.

Парень схватился за несколько пачек сока, потряс. Все пустые. Не чувствуя особых угрызений совести, открыл холодильник соседки и выхлебал остатки минералки из стоявшей там бутылки. Колючие струйки воды стекали по подбородку, попадая на грудь. Жажда не прошла, в холодильнике больше ничего не было из жидкости, поэтому Стас включил воду и набрал себе целый стакан через фильтр. Потом еще один. Чуть полегчало.

Заскочив в душевую, он минут десять стоял, переключая воду от ледяной до обжигающе горячей. Сейчас, почти ночью, напор воды был хороший, не как днем – невнятная струйка, которой умыться и то сложно.

Шлепая ногами в тапках, которые ни шагу назад, и оставляя мокрые следы на линолеуме, проходя мимо двери двадцать шестой комнаты, Стас выругался негромко. Будто вживую ему представилось, как его девушка ее вчера открывала в поисках. Его бывшая девушка – скривился Стас. Потом махнул рукой – да по фигу. Все только начинается, да и вообще, пусть лучше утром стыдно, чем вечером грустно. Но мантры действовать не хотели, внутри было пусто и погано. Не, не стыдно – обидно просто так по-глупому спалиться.

Стас зашел к себе в комнату, достал из шкафа полотенце, обтерся. Подошел к зеркалу, взъерошив мокрые волосы. Слово «кобель» было самым приличным из послания, написанного помадой. Блин.

Парень скривился – не, ну кобель, ну пусть даже урод и далее по тексту, ладно. Но сама-то о чем думала, когда спать пошла, оставляя его наедине с двумя симпатичными соседками, одна из которых без парня уже несколько месяцев, а у второй муж на заработки умчал?

«Патамушта на десять девчооо-нок, по статистике, десять ребят!» – нещадно фальшивя, пропел Стас.

Он приоткрыл окно, сел на подоконник и закурил. Выпустил дым в потолок – теперь можно. Вот и отпуск начался, вдруг пришла в голову ему мысль. Стас неприязненно посмотрел на стенку, за которой находилась как раз та комната, в которой его вчера и обнаружили. Как бы еще соседка не надумала, что себе парня нашла.

Ведь после разоблачения культурная программа не закончилась… Стас скривился – и отшивать впрямую неохота, все-таки за стенкой живет.

– Ладно, что-нибудь придумаю, – махнул он рукой, с удивлением прислушавшись к своему голосу.

«Может, позвонить кому? А то я не сплю, а все харю плющат», – мелькнула у него мысль. Кивнув столь замечательной идее, Стас спрыгнул за трубкой и, прикуривая вторую сигарету, начал смотреть телефонную книгу.

Так, у Сереги ребенок, у Костика тоже, у Лысого девка такая, что ему потом на мозг будет капать, ну его. Старым подругам тоже звонить не фонтан, вдруг с кем-то ночуют, а тут подстава такая. О! Дим-Дим.

«Ну-ка просыпайся, гадкий мальчишка», – в принятой среди своих друзей шутливой манере общения приговаривал Стас, набирая номер.

– Ты ведь уже не спишь? – почти сразу же услышав привычное «Че?», спросил он.

– Да я давно не сплю, – судя по голосу, сна у Дима ни в одном глазу.

– На работе?

– Не, в жопу работу, больничный взял.

– А чего так?

– Да я в ОМОН перевестись хотел, а мне неполное влепили, прикинь? Уроды, я по-человечески к ним, а мне теперь год никуда не деться. Так что они идут лесом, а я иду на больничный. Типа руку сломал.

– Вот ты махинатор. Ладно, не плачь, май диа френд, сейчас что делаешь?

– Еду.

– Вот ты трудный. Куда едешь?

– В Киров.

– На кой тебе туда?

– К сестре в гости, у нее там с мужем мутки какие-то.

– Что за мутки?

– Да так… Фигня.

– А Киров это где?

– В России.

– Дим, епть, не беси меня. Далеко?

– Слушай, ну около суток ехать, может, побольше чуть.

– Далеко уже ехал?

– Относительно.

– Блин… – сделал Стас паузу, сдерживаясь, чтобы не выругаться. – Дим, я тебя увижу, лицо обглодаю. Конкретнее можно?

– Да вот по Народной на Мурманку выезжаю.

– Нормально. Выезжай на кольцо, спускайся на Колтушское и через Ржевочку ко мне. Я с тобой еду.

– В смысле? У тебя же…

– Не тормози. Давай подъезжай, я пока соберусь.

– Ладно, еду.

Вот Дим молодец какой, ничего спрашивать не стал, сразу поехал, подумал Стас, потирая руки. Ведь как чувствовал, что позвонить кому-нибудь надо! Вот сейчас дня на три минимум из города уехать, телефон выключить, и пусть все обзвонятся. И соседка одумается, если замыслила что.

Стас, похвалив себя, кинулся бегом собираться. Много брать не стал – пару футболок, белье, носки, мыльно рыльное, рубашку, брюки да туфли цивильные, мало ли в ресторацию куда идти. Сам же оделся, как говорится, и в пир, и в мир – штаны плотные, трекинги, свитер черный и куртка сверху, которая такого фасона, что в ней хоть на сноуборде кататься, что под костюм надевать.

Стас опять уселся на подоконнике и прикурил уже третью сигарету за последние пятнадцать минут. Даже в горле запершило. Не успел выкурить и половины, как послышался скрип тормозов. Появившийся в дальнем конце двора Дим-Димов «лачетти» взревел мотором и, пролетев метров десять вдоль забора детского садика, опять завизжал колодками перед лежачим полицейским. Дим остановил машину прямо под окном и вышел, громко хлопнув дверью. Глянув на Стаса, он повел широкими плечами, тоже прикурил сигарету и только потом заговорил: